В течение месяца на страницах The New Times ведущие эксперты-политологи и политические обозреватели участвовали в предложенной нами дискуссии о том, как Владимир Путин и его окружение собираются решать проблему 2024 года. Этот год, согласно Конституции, должен стать последним годом последнего срока Путина. Как минимум, перед многолетним перерывом. Эксперты рассуждали о том, готовится ли Кремль к уходу Путина с высшего поста в России – и в таком случае кем и на каких условиях будет осуществлен транзит власти. Или в руководстве страны исходят из сценария сохранения у Путина основных властных рычагов и после 2024 года. А если так, то будут ли менять Конституцию, продлевая допустимые сроки нахождения на президентском посту, или найдут иной способ оставить Путина правителем России?
Почему он не уйдет
Ни сам Путин, ни правящая группировка не готовы менять характер режима и рисковать, передавая бразды правления в руки даже самого лояльного из соратников президента. Такую точку зрения высказали большинство авторов экспертных статей в NT, рассуждая о том, попытается ли Путин сохранить власть в своих руках и после 2024 года.
Татьяна Становая, руководитель аналитической фирмы R.Politik, отмечает: Путин встает перед дилеммой – либо его режим, либо государство. «В первом случае ему придётся демонтировать действующую формальную политическую систему и создать на ее базе нечто иное, обеспечивающее ему продление условного «мандата» (что станет своего рода реинкарнацией путинского режима), – прогнозирует эксперт. – Во втором случае – демонтировать действующий путинский режим, сохранив формально существующую политическую систему, но поставив под угрозу себя и зависимое от него лично окружение».
Чтобы спокойно уйти в 2024-м, «Путину нужно привести страну хотя бы в экономически нормальное состояние. Но это невозможно, потому что невозможна авторитарная модернизация — все попытки провалились
С одной стороны, вся риторика Путина в течение 18 лет, в том числе во время последней президентской кампании, его брезгливое отношение к нынешним пожизненным диктаторам, а также многочисленные утечки из Кремля о планах транзита намекают на то, что правитель склоняется к передаче главного штурвала в другие руки. Кроме того, Путин уверяет себя и окружение, что строит такую же демократию, как на Западе, пусть и с некоторыми оговорками. Наконец, даже если сейчас он останется, то в какой-то момент уйти все равно придется – только в еще худших обстоятельствах и, возможно, на чужих условиях, рассуждает Становая.
Но гораздо более веские мотивы есть в пользу того, чтобы власть во что бы то ни стало сохранять, отмечает эксперт: «За решение «остаться» гораздо больше аргументов и психологических, политических факторов, которые неподконтрольны Путину. В какой-то момент ему может показаться, что Система не оставляет выбора».
Главная проблема для Путина – невозможность после ухода гарантировать безопасность себе и своим близким (родственникам и друзьям) и преемственность курса, отмечает Становая.
К аналогичному выводу приходит и колумнист Андрей Колесников, руководитель программ Московского Центра Карнеги: «Путин балансирует кланы сейчас, но едва ли сможет примирить, даже уйдя наполовину, в председатели какого-нибудь Госсовета».
Возможности уйти — например, в 2007-м, или позже, во времена пика посткрымской эйфории — упущены. Чтобы спокойно уйти в 2024-м, «Путину нужно привести страну хотя бы в экономически нормальное состояние», отмечает Колесников. И резюмирует: «Но это невозможно, потому что невозможна авторитарная модернизация — все попытки провалились. <…> Значит, ждем одеревенения внутри возраста дожития».
С тем, что Путин скорее всего попытается остаться, согласны и другие участники дискуссии, в том числе политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Григорий Голосов. «По своей воле Владимир Путин откажется от власти лишь в том случае, если к этому его будет побуждать крайне неудовлетворительное состояние здоровья, — пишет Голосов. — Более того, чем ближе к истечению нынешнего президентского срока, тем более ошибочным с точки зрения интересов страны и опасным для себя лично он будет считать любое решение, связанное с ослаблением его контроля над ситуацией».
Пересмотр Конституции
Как обойти ограничения статьи 81 Конституции РФ («одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд»)? «Казалось бы, для поднаторевших в законодательных уловках кремлевских юристов нет ничего проще», — рассуждает профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Владимир Гельман. — Можно внести изменения в нынешнюю Конституцию, полностью убрав или смягчив злополучные ограничения».
Гельман напоминает, что этот сценарий широко практикуется: так поступали многочисленные автократы от венесуэльского Уго Чавеса до таджикского Эмомали Рахмона. Правда, такие ограничения есть сейчас в 119 странах мира. В самой России игра с президентскими сроками уже началась: в 2008 году срок полномочий главы государства был продлен с четырех лет до шести.
Можно принять и новую Конституцию, «заодно избавившись от неудобных для Кремля положений типа нынешней ст. 15 о приоритете международных обязательств России над внутренним законодательством», продолжает Гельман. Наконец, можно вообще обойтись без конституции как формального юридического акта (так живут Великобритания и Израиль).
«Но проблема состоит в том, что Кремлю необходимо не только легально оформить сохранение рычагов управления страной в руках Путина, но и добиться легитимности такого положения дел», — отмечает Гельман. То есть получить публичную санкцию от населения. А это сделать на фоне постоянно снижающихся рейтингов гораздо сложнее.
Еще один вариант, на который указывает Становая, это реформа государства и перекраивание полномочий в пользу нового института власти, который потеснит президента. Например, Госсовета или Совета безопасности. «Но в данном случае Путину пришлось бы значительно пересмотреть Конституцию и поставить главу государства в зависимость от «коллективного Путина», – предупреждает эксперт. – Готов ли сам Путин пойти по сценарию, который он неоднократно называл опасным – вопрос. Напомним, что он не раз подчеркивал, что считает необходимым для России наличие сильного института президентской власти».
Плебисцитная демократия
Еще одна проблема, встающая перед Кремлем: для существенного изменения Конституции, например, отмены ограничений по срокам, надо проводить всенародный референдум, призванный усилить легитимность такого решения. По этому пути пошли многие постсоветские страны: Туркменистан (1994), Казахстан (1995), Беларусь (2004) и Азербайджан (2016).
К инструментам «плебисцитной демократии» Кремль вряд ли прибегнет еще и потому, что само по себе вынесение судьбоносного вопроса на всенародное голосование может стать дополнительным катализатором массового недовольства, отмечает эксперт. Так уже было в 2011-м
Президента вообще можно начать выбирать не в ходе выборов, а на референдумах (так трижды оформлял власть в Египте Хосни Мубарак).
Однако и такой маневр не гарантирует успеха. Например, чилийский диктатор Аугусто Пиночет, перешедший от выборов к референдуму, после 15 лет у власти проиграл плебисцит, и его военный режим был демонтирован, напоминает Гельман.
К инструментам «плебисцитной демократии» Кремль вряд ли прибегнет еще и потому, что само по себе вынесение судьбоносного вопроса на всенародное голосование может стать дополнительным катализатором массового недовольства, отмечает эксперт. Так уже недавно было: рокировка с Медведевым и думские выборы-2011 спровоцировали Болотную.
Временный президент
Путин может вновь, как и в 2004 году, попробовать уступить пост временному преемнику. «Такой прием не слишком оригинален: к нему прибегали многие авторитарные лидеры, начиная с правившего десятилетиями Мексикой Порфирио Диаса – в 1880-1884 годах он уступил президентский пост своему ставленнику Мануэлю Гонсалесу, но позднее Диас добился отмены существовавшего ранее запрета на переизбрание и оставался у власти, пока не был свергнут в результате революции», – напоминает Гельман.
Но такой сценарий несет в себе большие риски: президент всегда может отправить премьера в отставку. Кроме того, именно президент напрямую руководит всеми силовыми структурами.
В этом смысле опыт временной передачи власти Дмитрию Медведеву считают в Кремле неудачным. Преемнику не хватило буквально двух лет, чтобы окончательно закрепить свои позиции. «Путин очень хорошо помнит свои собственные страхи 2011 года по поводу того, что план обмена постами с преемником сорвется», - отмечает Становая.
У нового преемника, добавляет она, будет на два года больше, а Путину к 2030 году будет 78. Необходимых гарантий уже не будет, а значит, полностью отдать власть Путин не может, заключает эксперт.
«Частным случаем такого рода «театра марионеток» может стать перераспределение власти от президента к премьер-министру, – констатирует Гельман, – позволяющее Путину не просто снова пересесть в кресло главы правительства, но теперь уже и фактически, и юридически контролировать государственный и силовой аппарат, в то время как президент становится не более чем церемониальной фигурой. Но, как показал недавний опыт Армении, подобные трюки тоже могут оказаться рискованными».
Призрак Союзного государства
То, с какой настойчивостью Москва стала требовать от Александра Лукашенко ускоренной интеграции и создания полноценного Союзного государства, грозя Минску отказом от экономической поддержки, показывает: сегодня в Кремле вновь обсуждают сценарий, который разрабатывался еще на излете ельцинской эпохи, на случай если первый президент России откажется от варианта с преемником или не найдет достойного. Путин становится главой объединенного Союзного государства, все сроки обнуляются, одновременно демонстрируется еще более внушительный, чем Крым, успех в деле «собирания земель русских», описывает этот сценарий Гельман.
Эксперт напоминает, что такой трюк тоже не нов: так продлил власть Слободан Милошевич, пересев с поста главы Сербии на пост президента Союзной республики Югославия, куда входила и Черногория. Но продлил лишь на три года: все закончилось войной в Югославии, «бульдозерной революцией» и Гаагским трибуналом.
На руках кремлевских игроков остается еще один козырь, точнее, джокер, полагают эксперты. «Можно открыто наплевать на конституцию, отменить или приостановить ее действие полностью либо частично и попросту узурпировать власть», – описывает этот сценарий Гельман
Само же объединение с Белоруссией крайне проблематично. «Проблема состоит в том, что автократы не имеют никаких стимулов к тому, чтобы добровольно отдавать власть не только под давлением оппозиции внутри страны, но и тем более под давлением своих союзников извне», – указывает Гельман. Экономического давления недостаточно для того, чтобы Александр Лукашенко отказался от амбиций несменяемого и никому не подконтрольного правителя.
Что и показал последний саммит в Сочи: от идеи быстрой интеграции стороны, похоже, пока отказались.
Последний козырь
На руках кремлевских игроков остается еще один козырь, точнее, джокер, полагают эксперты. «Можно открыто наплевать на конституцию, отменить или приостановить ее действие полностью либо частично и попросту узурпировать власть», – описывает этот сценарий Гельман.
Политолог Леонид Гозман уверен: «что бы ни двигало нынешним главой государства, если он примет решение остаться, то конституционные ограничения ему не помешают». «Три-четыре способа обойти их назовет каждый, – продолжает политолог. – Например, введение поста, аналогичного посту духовного лидера нации в Иране – человека более властного, чем президент, парламент и суд вместе взятые, который отвечает уже не перед избирателями, а непосредственно перед Аллахом».
Но Гельман предупреждает: такой демарш приведет к печальным последствиям и для страны и для самой правящей верхушки. При отказе соблюдать действующую Конституцию (даже под предлогом военного положения) Путин лишается и ресурсов легитимности – которые в течение 20 лет были фундаментом его правления, и ресурсов законности (формальных оснований, чтобы возглавлять государство). Такое положение впоследствии может привести к тому, что Путин утратит контроль над ситуацией, начнутся конфликты во властных кругах и грядут дворцовые и военные перевороты. Именно это и происходит во многих странах Африки, указывает эксперт.
Не смотреть на календарь
Политолог Федор Крашенинников считает, что при прогнозировании будущего Путина надо смотреть не на календарь — не на сроки плановой, по Конституции, смены власти — а на ситуацию с рейтингами институтов власти и самого Путина. Если всенародная любовь восстановится и продолжится, то несменяемый руководитель России так или иначе найдет способ сохраниться на главном посту. Если же рейтинги окончательно обвалятся, вопрос о быстрой смене власти встанет независимо от того, что написано в Основном.
«Пока большинство населения за Путина, любые уличные протесты можно и нужно игнорировать, а критиковать его решения и политику не стоит, потому что опереться в этой критике не на кого, — пишет эксперт. — Но что будет, если в какой-то момент падение рейтинга продолжится и всенародная поддержка Путина уже не станет столь очевидной?»
Крашенинников прогнозирует: как только реальные рейтинги Путина достигнут критически низкого уровня и его окружение поймет, что отстранение Путина от власти «не только не вызовет массового недовольства, но и даже поспособствует росту рейтинга отстранивших его лиц, дни путинского президентства будут сочтены». И это может произойти намного раньше 2024 года, предупреждает политолог.
Укоротить срок Путина могут и внешние факторы, полагает политолог Александр Морозов. «Если продолжится политика эскалации, которую вел Путин в 2014–2018 годах, то «проблема 2024» отступает на второй план по сравнению с более важной проблемой, — отмечает эксперт. — А именно: готов ли большой государственный аппарат и вся система госкорпораций участвовать в длинной войне на истощение, выполняя свои функции в условиях долгого чрезвычайного положения?» Как известно, именно гонка вооружений окончательно истощила экономику позднего СССР.
А дальше – война
Проблема не столько в том, как Путин и его окружение попытаются сохранить все властные рычаги, а в том, что будет потом — когда они так или иначе решат «проблему-2024». Ведь очевидно, что у путинского режима нет никакого реального плана вывода страны из затяжной депрессии и ее реального развития, отмечает Гозман.
Новый и теперь уже бессрочный президентский срок таит еще большую угрозу, чем тотальный развал. Рано или поздно они начнут войну. Ибо только война может оправдать их в их собственных глазах
«После двадцати пяти лет хождения власти по кругу и разрушения всего, до чего удалось дотянуться, нет оснований надеяться на то, что они вдруг начнут проводить разумную политику, — прогнозирует Гозман. — Хотя бы потому, что разумная политика противоречит их собственным интересам — они каждый день получают гигантскую выгоду и от коррупции, и от сращивания власти и бизнеса, и от внешнеполитических авантюр. А поскольку они, как в свое время и советская власть, в широком смысле слова ничего не производят, а лишь тратят то, что им досталось от предшественников, а это доставшееся очевидно заканчивается, можно ожидать дальнейшей разбалансировки всего. Ухудшения положения в образовании, в социальной сфере, сбоев и катастроф на транспорте, пожаров и обрушений, роста преступности».
Но новый и теперь уже бессрочный президентский срок таит еще большую угрозу, чем тотальный развал, указывает политолог. Идея активной обороны станет доминирующей, если не единственной, предупреждает Гозман в статье, вышедшей еще до нашумевшего опуса Владислава Суркова, который эксперты назвали «одой милитаризма» и сравнивали с идеологией «Тысячелетнего Рейха».
«И рано или поздно они начнут войну. Ибо только война может оправдать их в их собственных глазах», предсказывает Гозман. И приходит к неутешительному прогнозу: «сохранение Владимира Путина у власти после 2024 года — не просто продолжение нынешнего гниения, а угроза гибели и для нас, и для мира».
Все статьи дискуссии «Проблема-2024» читайте здесь
Почему Путин во время Послания-2019 не ответит на самый главный вопрос, читайте здесь