По пути из Осаки в Рим
По дороге с японского саммита G20 в Италию Владимир Путин залетел в Белоруссию По официальной версии, чтобы поприсутствовать на закрытии II Европейских игр. В реальности же в администрациях двух президентов не скрывали, что его задача — на личной встрече еще раз попытаться «додавить» сопротивление белорусской стороны и заставить Александра Лукашенко подписать дорожную карту по интеграции, по исполнению подписанного еще в декабре 1999-го договора о создании Союзного государства.
Разговор в резиденции «Заславль» неподалеку от Минска был полностью закрыт для прессы. Как сообщило государственное информагентство БелТА, Лукашенко подарил Путину сувениры II Европейских игр — панно из мореного дуба с закрепленными на нем медальонами, символизирующими 15 видов спорта, эксклюзивный набор шоколада и талисман игр лисенка Лесика. После общения Лукашенко и Путина к ним присоединился президент Таджикистана Эмомали Рахмон.
Незадолго до визита хозяина Кремля, 21 июня, Лукашенко фактически отправил восвояси приехавшего в Минск подписывать документы «об ускоренной интеграции» Дмитрия Медведева.
Российскому премьеру в Минске заявили: «дорожные карты» по 10 направлениям экономической интеграции будут готовы только в ноябре — мол, тогда и поговорим. Как уточнил белорусский премьер Сергей Румас, затем потребуется большая работа правительств «по приведению законодательства в соответствие, для того чтобы общие рынки, общие секторальные рынки могли уже заработать в полную силу».
«Когда мы говорим об общих или даже по некоторым секторам единых рынках, то понимаем, что это равные условия для наших субъектов хозяйствования», — сказал глава белорусского правительства. Румас пояснил, что равные условия хозяйствования предусматривают «одинаковое и налогообложение, и элементы бюджетной политики, и равные цены на энергоносители, и равные регуляторные правила».
Но 30 июня вся повестка поменялась: после беседы с Лукашенко Путин заявил, что 18 июля в Санкт-Петербурге проведет переговоры с белорусским президентом по вопросу «развития тесных интеграционных связей РФ и Белоруссии». А в кремлевской администрации через провластные телеграмм-каналы прозрачно намекнули, что рассчитывают на подписание реальных договоренностей — и никаких «дорожных карт» в ноябре.
«Мы уже тут»
Не успели в Минске переварить эти новости, как по Белоруссии уже ездили и летали российские войска, прибывшие для участия в параде на День Независимости, традиционно проходящем 3 июля. Намек был очень ясный: «мы уже тут». Собственно, Россия каждый год навязывает белорусам участие в параде своих войск — мол, деды вместе воевали и освобождали в 1944-м Минск от немцев.
В этом году, правда, уже не появились в Минске псковские десантники, чьи подразделения участвовали в боевых действиях на Донбассе. Зато прибыли гвардейцы Кантемировской танковой дивизии из Подмосковья. В том числе — подразделение из состава 275-го самоходно-артиллерийского полка (275 САП) 4-й танковой Кантемировской дивизии ВС РФ. Военные именно этого подразделения в 2014 г. обстреливали Мариуполь.
На фоне грозных «Искандеров» и зловещего «Белого лебедя» восточной соседки как-то блекнут заверения белорусского руководителя и МИДа о самостоятельности, нейтралитете и о том, что Минск становится «донором стабильности» в регионе
Российская авиация на минском параде выглядела более чем внушительно: боевые вертолеты Ка-52, фронтовые бомбардировщики Су-34, истребители Су-30СМ, стратегические бомбардировщики-ракетоносцы Ту-95МС, Ту-22М3, Ту-160 (стратегический «Белый лебедь»). Все эти бомбардировщики способны нести ядерное оружие. Также по минским улицам впервые проехали оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер» — те самые, которые Лукашенко с 2009 года безрезультатно просит у Путина.
Такой парад — далеко не просто шоу. Российские войска на улицах белорусской столицы в День Независимости создают политические проблемы для официального Минска. Они добавляют козырей тем политикам, экспертам, стратегам на Западе и в Украине, которые справедливо трактуют белорусскую армию как часть российской военной машины (хотя Лукашенко и доказывает свою полную автономию). Действительно, на фоне грозных «Искандеров» и зловещего «Белого лебедя» восточной соседки как-то блекнут заверения белорусского руководителя и МИДа о самостоятельности, нейтралитете и о том, что Минск становится «донором стабильности» в регионе.
Условия Минска
21 июня белорусская сторона огласила перечень не меняющихся все последние годы пожеланий в адрес РФ. Причем в Минске сделать это поручили послу Белоруссии в России и вице-премьеру белорусского правительства по вопросам интеграции Владимиру Семашко.
В пространном интервью, опубликованном ТАСС накануне приезда российского премьера, Семашко напомнил, что Минск ждет компенсации прибыли, которую нефтепереработка страны недополучит из-за российского налогового маневра. «Белорусская сторона продолжает рассчитывать на компенсацию Россией последствий проводимого маневра. Мы приступили к обсуждению компенсационных механизмов, — отметил Владимир Семашко. — Они могут быть как в виде межбюджетных трансферов, так и в виде изменения формулы цены нефти, внесения в нее специальной скидки. Размер компенсации очевиден для двух сторон: должна быть возмещена разница в вывозных таможенных пошлинах, помноженная на объем поставляемой нефти».
Минск считает себя пострадавшим, так как российский налоговый маневр лишает его сверхприбылей, ранее достававшихся Белоруссии благодаря тому, что она получала российскую нефть без пошлин (это 30% от стоимости нефти). Семашко привел расчеты, по которым на первом этапе маневра Белоруссия потеряла $3,6 млрд: «Если все оставить так как есть, то за оставшееся до завершения налогового маневра время Белоруссия потеряет еще $10,6 млрд. А затем белорусские НПЗ будут полностью выведены на мировую цену нефти, в результате чего Беларусь будет ежегодно переплачивать России по $3 млрд».
Другая жалоба была столь же традиционной: мол, частое введение Россельхознадзором ограничительных мер к белорусским предприятиям не связано с качеством продукции, а имеет политический смысл. «К качеству белорусской «молочки» не только у российских потребителей, но и у европейских нет претензий, наша продукция узнаваема и любима жителями всех регионов России, стран СНГ и ЕС, — отметил Семашко. — Поэтому введение Россельхознадзором ограничительных мер к белорусским предприятиям не связано с качеством продукции. Происходит недобросовестное, предвзятое вытеснение наших производителей с российского рынка».
Единой валюты не будет, даже в случае более глубокой интеграции, настаивают в Минске. Семашко отметил, что валютная сфера — это прежде всего элемент суверенитета любого государства. «Валютная интеграция в ущерб суверенным правам партнеров невозможна», — подчеркнул он.
А следом за Семашко уже премьер Румас напомнил Медведеву, что белорусское руководство ждет от интеграции с Россией прежде всего равных цен на энергоносители. Белорусской стороне недостаточно получать российский газ по самой низкой цене среди зарубежных покупателей ($129). Минск хочет иметь газ по внутрироссийской цене, условно говоря по цене Смоленска ($70), аргументируя это тем, что раз союзное государство — то и условия для работы заводов должны быть одинаковы.
На чем застряла интеграция?
Уже совсем скоро — 10 августа — исполнится год с того момента, как Россия начала «новую интеграционную политику» в отношении Белоруссии. Иначе говоря, с того момента, когда продолжение финансирования белорусской экономики российскими деньгами и энергоносителями прямо увязали с возобновлением интеграции в рамках договора о создании Союзного государства. То есть, по факту, с плавной утратой Белоруссией собственного суверенитета.
После этого последовал настоящий «шторм» в белорусско-российских отношениях, с многочисленными встречами президентов и премьеров, эмоциональными заявлениями (Лукашенко) и ультиматумами (Медведев), наконец, с попытками белорусского президента заручиться поддержкой США.
Но в итоге пока все остаются при своих — разве что белорусская сторона потеряла часть прежней «углеводородной дотации». 21 июня в Минске премьеры двух стран открыто дали понять: чтобы сдвинуть интеграцию с мертвой точки, требуется политическое решение президентов РФ и РБ. Как видим, Путин решил не ждать ноября и белорусских «дорожных карт», а поспешил сам приехать к своему интеграционному визави. Однако договорились ли о чем-либо, пока неизвестно — белорусские СМИ сообщают лишь о самом факте встречи.
На самом деле вся интеграция двух стран упирается в один-единственный вопрос: кто будет принимать решения?
В договоре о Союзном государстве (СГ) сказано про единую валюту и единую денежно-кредитную политику, но тут нужен единый орган — союзный Центробанк (он же — единый эмиссионный центр). Он будет определять единые ставки рефинансирования и нормы банковских резервов. Сюда же — единая налоговая политика, она невозможна без союзного Минфина и налогового ведомства.
Интеграцию тормозит простое требование Минска: чтобы Белоруссия и Россия, как братские страны, все перечисленное выше делали на равных. Но такая модель, с реальными полномочиями, дала бы чиновникам маленькой Белоруссии власть над огромной Россией
Вопросы гражданства СГ не получится решать без союзного МВД или хотя бы управления по гражданству и миграции. Единая ценовая и тарифная политика требует союзного министерства торговли. Наконец, СГ требуются союзные законы, которые должен принять союзный парламент, за соблюдением которых должен следить союзный суд. Это единое гражданское законодательство, общий рынок ценных бумаг, параметры внешнего долга и т.д.
Интеграцию тормозит простое требование Минска: чтобы Белоруссия и Россия, как братские страны, все перечисленное выше делали на равных. Но такая модель, с реальными полномочиями, дала бы чиновникам маленькой Белоруссии власть над огромной Россией. Москва на такое пойти не может и предлагает другую модель интеграции: пропорционально населению и/или экономическому весу двух стран. Но тогда Минск будет вынужден подчиняться союзным органам, которые будет контролировать Москва с ее правом решающего голоса (модель СССР). А на это вряд ли согласится Лукашенко. И никаких признаков того, что по принципиальному вопросу найдет какой-либо компромисс, по истечению года интенсивных переговоров так и не появилось.
Фото: delfi.lt