Недавно вы опубликовали в интернете следующий пост: «В моем телефоне сотня с лишним номеров людей, с которыми я так или иначе знаком. Знаете, сколько мне позвонили с момента ареста моего сына? Четверо. У меня больше десятка только близких родственников, и большинство живет здесь же, в Сергиевом Посаде. Знаете, сколько мне позвонили, чтобы спросить, мол, ну как там Ванька? Ноль, ни одного». Это не фигура речи, именно так — «ноль»?
Я же посчитал, это чистая арифметика, так оно и было. Я поэтому пост и написал и не перестаю над этим думать.
Расскажите о сыне — чем он занимался?
Он ничем не успел особенно позаниматься, кроме как окончить Бауманский университет, машиностроительный факультет по кафедре «Гидравлика» — он специалист по авиационной гидравлике, те самые закрылки и шасси. У нас это почти семейное — я окончил Московский авиационный институт, сейчас репетиторствую, готовлю детей по физике. А Ваня успел два года отработать по распределению, и все.
Где?
Научно-производственное объединение «Родина».
А политикой он когда и почему начал заниматься?
Началось с защиты нашего леса, где я и сейчас живу, в Хотьково. К нам Чирикова (лидер движения в защиту Химкинского леса Евгения Чирикова, ныне живет в Эстонии. — NT) приезжала, я там вроде как был организатором всего этого. То есть там продали пять гектаров леса хорошего, и мы взялись этот лес отстаивать — его застроить хотели. Отстояли, он до сих пор живет. И Ванька мне начал с этим делом помогать — мы митинги собирали, тогда еще можно было. Было это в 2011 году.
«С самого начала мы не хотели тогда никакой агрессии, я точно это помню. И ее ни в ком не было, потому что я и сына, и дочь взял, мы там ни с кем не хотели биться»
Хороший год.
Хороший год, мы все так радовались. Это было здорово, правда. Это была победа. И Ваня шел рядом со мной. Вот так все началось — с экологии, а закончилось Болотной.
Каратист
Как Иван оказался на Болотной?
Все мы там были, это же был разрешенный митинг. А какой был подъем! Мы с ним везде ходили: и на Сахарова были, и на других митингах. С самого начала мы не хотели тогда (6 мая 2012 года. — NT) никакой агрессии, я точно это помню. И ее ни в ком не было, потому что я и сына, и дочь взял, мы там ни с кем не хотели биться. Если так говорить, мы просто должны были свое тело перенести из точки «а» в точку «б», чтобы его заметили, посмотрели на нас, на наши лица и поняли, что эти люди, вот у них какое-то свое мнение, они недовольны. Просто это была заявка о нашей позиции.
Когда Ивана арестовали?
Ровно год назад. Следователи предъявили в суде видео. Им там кое-что очень не понравилось… Во-первых, зонт в его руке и каратистская стойка. Я когда-то вел эту секцию, карате он у меня занимался. И вот это их напрягло — конкретный такой боец. Ваня не отрицал, что на видео именно он.
Что ему предъявили?
318-ю, 212-ю («Применение насилия в отношении представителя власти» и «Массовые беспорядки». — NT). То есть они (ОМОН) когда пошли на него, он как-то руками отмахивался.
Сколько ему дали?
Два с половиной года. Но сначала был домашний арест, пока шло следствие. Когда (судья) Карпов в Басманном суде дал ему этот домашний арест, там даже приставы говорили: он, наверное, сошел с ума, у него температура. Таким образом, Ване сидеть чисто в лагере полтора года всего лишь. А на сегодняшний день осталось 219 суток (интервью проходило17 января. — NT).
Конечно, это было удивительно, что его не отправили в СИЗО во время следствия — женщин, да, их сажали под домашний арест, а среди мужчин (которые проходили по «болотному делу». — NT) это уникальный случай. На допросы и потом в суд Ивана возили сначала на машине, а потом разрешили на электричке ездить. И это, конечно, было хорошо. Ну а после вынесения приговора его уже отправили в Бутырку, а в мае 2016-го — этапом на зону.
Где он сидит?
В Ярославле. Это «первоходная» зона. Так что он нормально сидит. Но и не газует, как у них выражаются. Правда, когда опер его спросил, будет ли он ходить еще на Болотную, ответил: «Ходил и буду ходить». И вот с этого момента к нему, говорит, не клеится никто, не подходит ни с каким предложением, в отличие от Димы Ишевского.
Дима Ишевский, это еще один «болотник», который сидит в той же колонии: он принял Ваньку, потому что он там уже сидел. И это единственный из ребят, который признал вину полностью, и его прессуют. У Димы у матери была онкология, он надеялся, что ему дадут условный срок. Но ему дали реальный, как и всем. И в УДО сейчас отказали.
Иван на УДО уже подавал?
Вот сейчас будет подавать.
219 суток, вы сказали, осталось?
Как в розетке, у меня обратный отсчет включен. Если по полному сроку, 24 августа он должен выйти. Он мне говорит, на 25 августа билеты в консерваторию, пап, чтобы сделал.
Почему в консерваторию?
Ну не знаю. Молодец, не теряет там духа.
ТЕЛЕВИЗОР В ГОЛОВАХ
А что Иван собирается делать после освобождения? Он сможет обратно вернуться в «Родину»?
Нет, конечно, он же с судимостью.
Почему отвернулись от вас знакомые, друзья, родственники? Это страх?
Я сам не знаю. Как есть, я так и написал. Вот сестра моя, так она не прямым текстом, но говорит: правильно, что посадили. Дядька мой, бывший военный, тоже говорит: нельзя милицию бить, правильно, пусть посидит, узнает. Сидим мы за столом, хороним близкого родственника. Все знают, какая беда у нас с Ваней. Хочешь не хочешь, заходит разговор. Я это долго не могу выносить — у меня деда в 1938-м расстреляли, Ванькиного прадеда, а они такое несут…
Может, они просто не представляют себе, что на самом деле происходило на Болотной площади 6 мая 2012 года?
Они не дают себе труда просто даже включить видео и пересмотреть. Вот им сказал телевизор, что хотят нашу страну развалить и все это за чьи-то деньги. Ко мне подходит соседка, бабка Ольга: Андрей, я никому не расскажу, но, чтобы вы туда ходили, в эту Москву ездили, сколько вам платят?
А вы не спросили эту вашу соседку: а как вам, баба Оля, даже в голову могло прийти, что кто-то платит за выход на разрешенную демонстрацию, под дубинки? И кто платит?
Ну по телевизору им же сказали — Госдеп, а как же.
А как, через кого передавали деньги, каковы суммы?
Ну, зачем в такие мелочи лезть? А если ты начинаешь с ними спорить, то встаешь в позу оправдывающегося. И потом, как было это противостояние — Филипп Филиппович с Шариковым, так оно и сейчас. Ненависть вообще к образованному классу. И заранее они во всем виноваты: куда вы лезете? Его посадили, и ты никуда не полезешь, в следующий раз поумнее будешь.
И им не жалко Ваню? Мальчишка, вырос рядом?
Удивительно, но, по-моему, нет.
Народничество-2017
Сын ваш не жалеет, что пошел на Болотную площадь?
Ни разу у него это не прозвучало, ни разу. Тем более он даже в колонии сказал, я еще раз повторю: «ходил и буду ходить». И я им горжусь, и он это чувствует. И Иван чувствует, что он не просто зэк, а что он известен тысячам людей. Люди ему письма пишут, деньги на мою карточку переводят. Полторы тысячи пришло вчера от какого-то человека, которого я даже не знаю. И потом — «Комитет 6 мая» мне пересылает деньги, 15 тыс. прислали тут. Поддерживают. А Ваню вообще письмами закидали девушки… Даже из Калифорнии, даже из Бельгии пишут, поддерживают.
«Ну, конечно, это запугивание остальных. И у них получилось. Потому что протест, собственно, прекратился после Болотной — запугали, никто не хочет сидеть»
То есть есть все-таки и другие — те, кто Ивана поддерживают?
Конечно, но только среди очень тонкого слоя… Вот как они есть, наши 14–16%, вот они, собственно, и помогают.
Как вы себе объясняете, зачем столько молодых людей по «болотному делу» пересажали? Пятый год уже идет, а они все остановиться не могут? Последним взяли Дмитрия Бученкова 2 декабря 2015 года...
Ну, конечно, это запугивание остальных. И у них получилось. Потому что протест, собственно, прекратился после Болотной — запугали, никто не хочет сидеть.
И что делать, как вы считаете?
Надо продолжать мирно, спокойно заявлять, что мы не согласны, вот хоть вы тресните. Я не перестаю повторять, что надо говорить с молодежью прямо в школе. Если мы сейчас хотя бы каких-то людей не воспитаем гражданами, тогда пиши пропало. В школу, в школу надо идти.