Надежда Толоконникова — одна из самых умных студенток на моей памяти — посещала семинары по истории философии, которые я вел на философском факультете университета, и я не мог не заявить себя в качестве свидетеля. Я считаю обвинение Надежды и ее подруг по статье 213 УК РФ несправедливым и абсурдным.
Соответствуют ли действия Марии, Надежды и Екатерины составу преступления, который описан в статье 213 УК РФ? Под статью подпадают действия, нарушающие общественный порядок, совершенные «с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия» (пункт а), по мотивам «ненависти или вражды» (в том числе «религиозной» — пункт б). Пункт а говорит о способе совершения действия, пункт б — о мотивах действия, и между этими пунктами, разумеется, нет разделительного союза, они идут через точку с запятой. Обвинение, предъявленное девушкам, содержит отсылку к пункту б закона, но полностью игнорирует пункт а. Получается, что девушек судят за инкриминированные им мотивы, взятые отдельно от действий, как их описывает закон! Сами же действия обвиняемых в принципе не подпадают под статью 213 УК. Таким образом, обвинение предъявлено подсудимым в прямом противоречии с законом, и любой приговор, кроме оправдательного, является заведомо неправосудным.
Тем не менее остановлюсь на пункте б — о мотивах. Имели ли место мотивы религиозной ненависти в действиях обвиняемых? Сторона обвинения инкриминирует девушкам мотивы на основании утверждения о будто бы имевшем место факте оскорбления религиозных чувств верующих. Логика обвинения, как я ее понимаю, заключается в том, что раз имело место оскорбление религиозных чувств и потерпевшие испытали моральные страдания, то, следовательно, подсудимые были мотивированы религиозной ненавистью. Но были ли в самом деле оскорблены религиозные чувства верующих? Доказан ли факт оскорбления? Во избежание подмены понятий здесь совершенно необходимо провести принципиальное различие между утверждением о том, что те или иные действия вызвали те или иные чувства (возмущения, негодования, оскорбленности и т.д.) и утверждением об оскорблении религиозных чувств. Первое утверждение, насколько я понимаю, гипотетически могло бы рассматриваться только с точки зрения Гражданского кодекса, который предусматривает материальную компенсацию за причинение морального вреда. Второе утверждение, произвольно заимствованное стороной обвинения из КоАП, по своему смыслу вообще не имеет отношения к вопросу о возможной причинно-следственной зависимости между действиями подсудимых и чувствами потерпевших. Вызвать те или иные чувства и оскорбить религиозные чувства — совершенно разные вещи. Религиозные чувства имеют своим объектом не обвиняемых, а предметы религиозной веры. Потерпевшие являются на данном процессе не людьми, испытывающими отрицательные чувства, а лицами, заявляющими об оскорблении их чувств как членов Православной церкви. Чувства православных верующих как православных верующих направлены на предметы православной веры, которые перечислены в Никео-Константинопольском Символе веры, читаемом каждым воцерковленным участником литургии. Нет никаких оснований предполагать у обычных прихожан знание постановлений Вселенских соборов, тогда как знание Символа веры является обязательным для взрослого и находящегося в здравом уме православного христианина. Согласно Символу веры, православный верует в Бога (Отца, Сына и Святого Духа) и в «единую, святую, соборную и апостольскую Церковь». Оскорбили ли подсудимые Церковь в этих ее определениях? В адрес Церкви от них не прозвучало ни единого слова. Оскорбили ли они Бога? Единственным словосочетанием, ими произнесенным, было «срань Господня». Это было единственное словосочетание, услышанное потерпевшими в храме Христа Спасителя во время выступления девушек. И только реальный факт, в отличие от художественного вымысла — монтажа выступлений подсудимых, вывешенного в интернете неустановленными лицами, может быть предметом судебного разбирательства. Если обвинение полагает иначе, то оно подменяет исследуемый факт предметом вымысла, и в таком случае суждения обвинения не имеют отношения к делу.
Является ли само по себе словосочетание «срань Господня» утверждением о чем-либо? Нет, не является, но мы можем, при желании, анализировать смысл словосочетания, как если бы оно было утверждением. В словосочетании «благость Божья» благо приписывается сущности Бога, тогда как в словосочетании «тварь Божья» тварность не приписывается сущности Бога. Согласно Символу веры, Бог сотворил «все видимое», а следовательно, и экскременты. Таким образом, с точки зрения православной догматики словосочетание «срань Господня» является истинным, если его рассматривать как предложение, утверждающее тварность экскрементов. Если же, по непонятно на чем основанному мнению обвинения, в этом словосочетании, понятом как предложение, экскременты приписываются сущности Бога, тогда словосочетание «срань Господня» с точки зрения самих же верующих есть противоречие в терминах. Наравне с «круглым квадратом» оно должно быть признано бессмысленным, а значит, не имеющим и оскорбительного смысла. Но в любом случае словосочетание само по себе ничего утверждать не может. Значение слов определяется контекстом их употребления, а не абстрактным анализом. В контексте употребления «срань Господня» исполняло функцию восклицания, очевидным образом лишенного какой бы то ни было референции. Сами же по себе слова, обозначающие нечистоты, регулярно произносятся в ходе православного богослужения (например, слово «блевотина»). Итак, ни взятое в отдельности (что уже само по себе нелепо), ни взятое в контексте произнесения словосочетание «срань Господня» не заключает в себе ничего, направленного против Бога и православной веры.
Наконец, ни благоговейное молчание, ни одежды не являются в православии предметами веры. Если же говорить о юридической стороне вопроса, то известно ли суду о прецедентах уголовного преследования за нарушение дресс-кода посетителей храмов, об уголовных делах, заведенных на пришедших на Пасху в подпитии, на толкающихся во время службы или, быть может, на детей, кричащих во время богослужения — за то, что те оскорбляют слух прихожан?
И последнее, если отрывать религиозные чувства (любовь-милосердие, страх Божий и т.д.) от их предметов, то сама постановка вопроса об оскорблении религиозных чувств окажется бессмысленной. Если не было оскорбления предметов веры (а его не было), то не могло быть и оскорбления религиозных чувств. Это, в свою очередь, означает, что для утверждения о мотивах «религиозной ненависти» у обвинения нет и не может быть никаких рациональных оснований.
Насколько мне известно, нарушение порядка проведения общественных мероприятий в храме Христа Спасителя не предусматривает уголовной ответственности.
Я призываю суд вынести оправдательный вердикт в соответствии с законом и здравым смыслом.
Tweet