Какие-то очередные апатриды решили отметить день основания Севастополя памятником Екатерине II Великой, которая не только провела перестройку в России, но и приобрела Крым.
9 июля 1762 года Екатерина II вступила на престол. Я приглашаю всех на скромный исторический фуршет и предлагаю забыть об окровавленных руках братьев Орловых, об убиенном дебиле и самодуре Петре III, о государственном перевороте. Это все пустое по сравнению с тем счастливым билетом, который вытянула страна в лице этой немецкой принцессы, сумевшей продолжить великие реформы Петра I. Екатерининская перестройка — это отделка, доводка до ума, смягчение нравов, европейское изящество для элиты. Это первая попытка созвать нотаблей, что-то вроде Учредительного собрания: от самоедов и крестьян-однодворцев до помещиков. И всем на стол лег «Наказ», личные тезисы Екатерины, плод ее знакомства с Монтескье и другими светилами европейской мысли. Опыт получился плачевный, на парламентариев созванные не тянули. А ведь Екатерина хотела освободить крепостных.
Крестьяне же встречали ее с ее же портретами и спрашивали, нельзя ли зажечь перед ними свечи и поклоняться ей, как Богородице. (Не напоминает ли вам это встречи Путина в регионах?)
Помещики были против, трон стоял непрочно (Пугачев и его самозванство), дворян в такой ситуации страшно было обижать.
Екатерина отложила спасительный проект, а через 100 лет было уже поздно. Это была просвещенная автократия, игравшая в просвещенный абсолютизм. Екатерина отменила пытки, но сохранила инквизитора Шешковского; казнила Мировича, не спасла Ивана Антоновича. Она записала на скрижалях, что Слово не может быть вменено в вину, но посадила Новикова в крепость за масонство и сослала на 10 лет Радищева за его книгу (отменив, правда, смертный приговор и послав шубу на дорогу). Перестройка — но со страхом, с оглядкой. Переписка с энциклопедистами, покупка огромной французской библиотеки, создание европейски образованной элиты, изящные праздники — уже не пародия, а почти Версаль — это было. Высшие классы научились уважать свое достоинство.
А русские магнаты перестали быть в Европе выскочками и стали своими — даже по языку. В 1774 году по трактату Крым стал независимым от Турции, в 1783 году его присоединили к России и заложили Севастополь. Но вот беда: в отличие от аксеновского «Острова Крым» у России и Крыма нет Союза Общей Судьбы. Украинцы хотят иметь другую судьбу, не общую, а свою. Украинцам Екатерина ничего хорошего не сделала: ввела крепостное право и начала русификацию. Наша сегодняшняя судьба так постыдна и тяжка, что украинцы бегут от нее, как от чумы, ища и находя свои корни в вольных нравах запорожских хлопцев, в бунте гетмана Мазепы, в круговой обороне ОУНа и УПА, в патриотизме Степана Бандеры.
Кто имел право распорядиться Крымом? Конечно, не коммунист Хрущев и не покойная Османская империя. И не имперская Россия. Крым принадлежал народу, высланному из него на муки и смерть, — крымским татарам (отнюдь не строителям Бахчисарая). Они-то и решили: быть с Украиной. Воля политических ссыльных священна.
И я очень боюсь за памятник, за эту осиротевшую Екатерину на чужбине. Охрана не поможет: в Грозном памятник Ермолову взрывали 16 раз. Крымские татары не позволили поставить памятник Ялтинской конференции из-за статуи Сталина. Они твердые люди, они видали виды и слов на ветер не бросают.
Неужели не найдется сострадательный олигарх, который перевезет Екатерину II в Царское Село? Там ее не обидят. Со своими памятниками и со своими проблемами надо разбираться у себя дома.
