Он сам именует себя журналистом, правозащитником, программистом и шифровальщиком. Оппоненты чаще называют его хакером и напоминают, что суд его родной Австралии в начале 1990-х признал Ассанджа виновным по 19 эпизодам хакерства, но отделался он лишь небольшим штрафом: судья не увидел в его деятельности ничего особо предосудительного — так, интеллектуальное любопытство, которое выразилось в заглядывании в чужие базы данных, например, мельбурнского офиса канадского «Телекома» или австралийского правительства в том числе. Сам Ассандж слово «хакер» предпочитает избегать: «К сожалению, в настоящий момент этот метод (поиска информации в сети. — The New Times) используется главным образом русской мафией, чтобы красть деньги со счетов вашей бабушки», — заметил он в одном из недавних интервью. Те, кто занимается исследовательской журналистикой профессионально, например, основатель международного консорциума журналистов-расследователей, а с недавних пор и профессор Американского университета в Вашингтоне Чак Льюис, склонны называть Ассанджа «информационным брокером», чьи данные надо серьезно анализировать и проверять, прежде чем выкладывать их на публику.
Тот же Льюис в комментарии для The New Times охарактеризовал его одновременно и романтиком и параноиком. Романтиком — потому, что цель Ассанджа создать глобальную, надгосударственную площадку, где, не опасаясь преследования, инсайдеры из правительственных, военных или корпоративных институтов могли бы выкладывать информацию, представляющую общественный интерес, и тем влиять на принятие решений, особенно когда они касаются вопросов войны и мира. Параноиком — ну, собственно, это очевидно из интервью и очерков об Ассандже,* * См., например, The NewYorker, 07. 07. 2010 которые появились в мировой прессе после обнародования им афганского досье Пентагона. У 39-летнего Ассанджа нет ни семьи, ни постоянного дома, он бесконечно меняет свои телефоны и электронные адреса, работает на каких-то съемных квартирах с плотно занавешенными шторами сутками напролет, предпочтительнее — в странах с либеральным законодательством в отношении СМИ, то есть в таких, где свобода информации имеет абсолютный приоритет, например, в Швеции (подробнее читайте на стр. 19). Он такой фантом, живущий во Всемирной паутине, но при этом имеющий реальную плоть и кровь. Но и оснований для паранойи у него достаточно: за последние годы он разозлил уже целый ряд правительств и еще больше секретных служб — от Конго и Пакистана до Китая и США. Он такой enfant terrible от журналистики, правозащиты, компьютерного мира, и чего тут больше — зависти («черт побери, он позволяет себе быть абсолютно, безоглядно свободным») или опасения («он публикует документы, которые ставят под угрозу жизнь реальных людей, сотрудничающих с войсками коалиционных сил в Афганистане» — претензия «Репортеров без границ») и не разберешь.
Матрица Ассанджа
Идея, положенная в основу сайта Wikileaks, проста и прямолинейна: если правительства скрывают информацию от тех, кто за нее платит — налогоплательщиков, значит, они нелегитимны, если то же делают организации, значит, они хотят обмануть общественность и, следовательно, тоже нелегитимны. Причем, чем больше финансовых ресурсов и первые, и вторые тратят на охрану секретов, тем больше оснований, полагает Ассандж, пытаться раскрыть их тайну: «Такая информация, — доказывал он на недавней конференции TED* * TED — частный некоммерческий фонд, чья миссия — «распространение уникальных идей» в самых разных сферах человеческой деятельности. в калифорнийском Монтерее, может принести пользу людям». Ассандж, изучавший в Университете Мельбурна физику и математику, несколько лет назад даже написал работу, которая называлась «Конспирология как метод управления». В ней он на графиках доказывал, что выживаемость «нелегитимных правительств» впрямую зависит от их способности скрывать информацию от сограждан, следовательно, говорит он, чем больше их секретов станет публично известно, тем быстрее такие «нелегитимные правительства» перестанут существовать — без конспирологической подушки они просто развалятся. В 2006 году, когда стартовал веб-проект Wikileaks, Ассандж обозначил в качестве объектов пристального интереса «репрессивные режимы в Китае, России и Центральной Евразии, но также мы хотим помочь тем на Западе, кто готов обнародовать сведения о беззаконном и безнравственном поведении своих правительств и корпораций».
Веб-охота
Собственно, первые свои скандальные документы Ассандж и его коллеги (сейчас Wikileaks управляется советом из 9 директоров, и Джулиан Ассандж один из них) сняли, оседлав информационный поток китайских хакеров, которые выуживали в сети секретные телеграммы иностранных посольств. Другими словами, тихонько сели на эту виртуальную трубу и копировали идущий по ней поток. Впервые Wikileaks попал на полосы новостей в 2007-м, обнародовав компрометирующие документы на ведущих политиков Кении, включая ее вновь избранного президента. Местные журналисты, стреноженные своими автократами, перепечатали эти документы со ссылкой на плохих белых иностранцев: «Эта информация не сходила с кенийских экранов 20 дней подряд и, по данным кенийской разведки, на 10% изменила расклад голосов и итоговые результаты выборов», — рассказывал Ассандж на уже упоминавшейся конференции в Монтерее летом этого года.
Но истинная слава пришла к Wikileaks весной-летом 2010-го.
Сначала сайт выложил видео- и аудиодокументы о трагедии, случившейся в Багдаде тремя годами раньше, в июле 2007 года: «/…/ Скажи, когда ты поймаешь их на мушку. Стреляем. Подожги их всех. Ну же стреляй! Продолжай стрелять. Продолжай стрелять. Продолжай стрелять!» — это голос пилота американского вертолета «Апач», отдававшего приказ стрелку. А это — уже самого стрелка: «Хорошо мы только что отделали всех восьмерых субъектов». И минутами позже: «Все в порядке, ха-ха-ха, я подбил их». «Подбили» в результате 11 человек: из них двое были сотрудниками английского информационного агентства Reuters, двое маленьких детей были ранены. Эту пленку передал Wikileaks, как утверждают, аналитик американской разведки, рядовой Брэдли Мэннинг, служивший в Ираке, — сейчас он арестован, ему предъявлено обвинение в краже 150 тыс. секретных писем/документов Пентагона, его ждет суд и тюрьма. Сам Ассандж источник по понятным причинам не называет. Видеодокументы, как он рассказывает, проверялись ими непосредственно в Багдаде, и сомнений в их аутентичности у него нет. Этот файл был выложен на сайте Wikileaks под названием «Убийство как непредвиденные издержки».
Вслед за этим, в июле, последовал «Афганский дневник 2004–2007». Источник, судя по всему, был тот же.
Информация и/или жизнь?
Публикация афганского архива Пентагона вызвала бурю, в журналистских кругах в том числе. Собственно, спор идет о том, какой соединительный союз следует употреблять между словами «информация» — «жизнь». «И» — считают одни, «или» — другие, имея в виду, что публикация документов может стоить жизни солдатам, воюющим в Афганистане, и афганцам, борющимся против «Талибана» на стороне натовских сил.
Существует секретная информация, совершенно секретной информации не существует
Главный редактор The New York Times Бил Келлер, чья газета вместе с немецким журналом Der Spiegel и британской Guardian рассказала об «Афганском дневнике», объясняясь с читателями, написал в блоге газеты, что они долго проверяли документы, пока не убедились, что информация в них соответствует тому, о чем писали его военные корреспонденты. Кроме того, сказал Келлер, они убрали из документов все имена, за исключением имен афганских чиновников. Наконец, в-третьих, ему удалось убедить Джулиана Ассанджа не публиковать примерно 15 тыс. документов (именно их он сейчас обещает обнародовать, против чего и выступили «Репортеры без границ»), поскольку они могут представлять угрозу для тех, кто сейчас находится на войне или рядом с ней. (Ассандж уверяет, что все документы, приходящие на Wikileaks, проходят через процесс «минимизации ущерба» для конкретных лиц.) «Мы хотели, чтобы наши читатели почувствовали, прикоснулись к деталям этой войны, чтобы они понимали, чем оборачивается эта война и как она ощущается солдатами, которые находятся там, на поле боя», — объяснил Келлер своим читателям и оппонентам причины, почему его газета пошла на скандал и яростную критику Белого дома.
Пошла с открытыми глазами.
Ровно так же, как газета это сделала 19 лет назад.
Ложь и кровь
В 1971 году гражданский сотрудник Министерства обороны США Дениэль Эльсберг передал журналистам 7 тыс. документов Пентагона, касавшихся войны во Вьетнаме. Эльсберг сам служил во Вьетнаме и знал ее реалии. Но главное было в другом: эти документы свидетельствовали, что администрация президента Джонсона еще в 1964-м, за год до начала масштабных операций американских войск во Вьетнаме, располагала экспертными оценками (и скрыла их от Конгресса), которые утверждали: США не смогут выиграть эту войну, а значит, пролитая кровь была бессмысленна. 13 июня 1971 года The New York Times опубликовала часть документов. Власти подали иск в суд, который запретил дальнейшую публикацию. Тогда то же сделали еще 17 изданий США, газета подала апелляцию в Верховный суд и тот снял запрет. Эльсбергу было предъявлено обвинение, но суд его оправдал. Правда, Эльсберг еще долго опасался за свою жизнь, ожидая мести со стороны специальных служб. Опасается он и за жизнь Джулиана Ассанджа: в одном из недавних интервью Эльсберг сказал, что тому не стоит появляться на североамериканском континенте. Что касается обнародования «Афганского дневника», то Эльсберг считает, что Wikileaks поступил правильно, выложив секретные материалы Пентагона. У властей, говорит он, всегда есть масса аргументов для того, чтобы безо всяких на то законных оснований засекретить те или иные материалы. Но публика, уверен он, должна знать, что президенты, правительства, командующие ей лгут.
Страна Wikileaks
Джулиан Ассандж — человек, конечно, странный, точнее — в нем много мистического. Худой, бледный, с узким нервическим лицом, седыми волосами — кажется, ему только не хватает черного плаща и способности проходить сквозь стены. Впрочем, проходит.
Главный (или один из — никто толком не знает) сервер, то есть большой компьютерный ящик Wikileaks, находится в пригороде Стокгольма — в городке Сольна: законодательство Швеции не позволяет требовать у журналистов раскрыть источники их информации, так что прийти и забрать сервер ни спецагенты, ни полицейские не могут. Следующий перевалочный пункт — Бельгия, где такое же законодательство, дальше — по странам и континентам: всего этих ящиков, больших и малых, 20 или около того. Для передачи информации между компьютерами Wikileaks использует специальную сеть — TOR, которая позволяет пересылать файлы таким образом, что даже если информация проходит по территории стран, госструктуры которых имеют право — и активно используют его — следить за информационными потоками, они все равно не смогут ни расшифровать закодированные тексты, ни понять, откуда и куда они идут. Чтобы представить это, полезно вспомнить кадры из фильма «Матрица». Виртуальный портфельчик, набитый секретными документами, посланный Ассанджем или, напротив, к нему, летит по безразмерному лабиринту со множеством ответвлений, останавливаясь в разных местах, — они именуются «узлами Тора». Портфель окутан многими слоями шифровки — специалисты говорят, что это что-то, похожее на луковицу: в каждом перевалочном пункте (узле) приемщик секретной информации (а это волонтер, помогающий Ассанджу исключительно из симпатии к его идеям) снимает один слой «луковицы», из которого узнает местонахождение следующего промежуточного пункта и посылает его туда. Ни отправителя виртуального портфеля, ни того, что в нем, он узнать не может — только следующий пункт назначения. «А таких перевалок в сети Тор — 500 в 50 странах мира», — говорит Игорь Свиридов, специалист по выстраиванию суперзащищенных интернет-структур, делающий это в одной из компаний Силиконовой долины. Поэтому государственным хакерам или их помощникам (в хакерском сообществе убеждены, что «стукачей» в их среде от 10% до 25%) совершенно бессмысленно пытаться перехватить портфельчик на полпути: если что и обломится, то только на конечной остановке, и то не факт, да и ресурсы для атаки на так называемые «спрятанные сервисы» потребуются немеренные. Но и это еще не все: когда портфельчик летит по этому виртуальному лабиринту, рядом с ним проносятся еще миллионы бит таких же, но пустых портфельчиков, отправленных в плавание Ассанджем исключительно для того, чтобы сбить с панталыку преследователей. «В нашей системе, конечно, есть слабые места, — говорит создатель этой страны Wikileaks, — но она защищена значительно лучше, чем банковские сети». «Скорость развития технологий растет быстрее, чем правительства могут за этим уследить», — утверждает Свиридов. Другими словами, одни устанавливают решетки, но всегда находятся те, кто в каждой из них прорубает окно. Собственно, в этом и смысл Wikileaks. Можно, конечно, попытаться обнести эту «страну» колючей проволокой. Только хватит ли ее? А если хватит, то надолго ли?
Из интервью Джулиана Ассанджа 4-му каналу Великобритании 25 июня 2010 года
Сколько страниц в вашем (афганском) отчете?Материал включает около 200 тыс. страниц. Документы Пентагона занимали около 10 тыс. страниц.
Было много шума вокруг Брэдли Мэннинга, офицера, который заявляет о себе как об источнике Wikileaks. Что вы можете о нем сказать?У нас несколько источников в военных кругах, с некоторыми из них мы сотрудничали до того, как Мэннинг поступил на службу в армию.
Вам известно имя источника?Нет, имя источника нам неизвестно. Система, которую мы ввели в действие, чтобы скрыть след информаторов, также не позволяет и нам узнать, кто они.
Вы пацифисты?Мы считаем, что путь к правосудию — прозрачность, и мы ясно даем понять, что нашей конечной целью является обнаружение несправедливостей в мире и попытка их исправить. Естественно, смерть — это несправедливость, а смерть во время войны мирных граждан — это несправедливая война.
Эта публикация подвергает людей опасности…Мы просмотрели материал на предмет случаев, где фигурировали невинные информаторы: например, старик, сообщивший, что по соседству живет талиб, или тот, кого он считает талибом; так что мы искали такие случаи. Мы приложили много сил, чтобы исключить малейший шанс нанесения вреда кому-либо.
Вы подвергались судебным преследованиям?Да, и мы выиграли все иски.
Есть ли у Wikileaks какие-то табу? Вы опубликуете, скажем, отчеты ЦРУ?Да. Но при условии, что мы проведем процедуру по снижению вреда.
Местонахождение оружия?Несомненно.
Коды запуска ядерного оружия?Ну, тут нам придется пройти через процедуру по снижению вреда.
Да уж, вред был бы велик.Ну, когда коды запуска поменяют, мы сможем их опубликовать. Это бы показало, что держать такие вещи в безопасности — нелегко, и все мы должны знать, что атомная война, хоть и маловероятна, технически возможна /…/ Существует секретная информация, совершенно секретной информации не существует. У многих солдат есть доступ к этому материалу.
Но не все могут загрузить это в интернет?Ну, если у них есть мозги, почему бы и нет?
Перевод с английского Анны Лесневской, The New Times
Интервью с Джулианом Ассанджем, конференция TED:
Крис Андерсен: Добро пожаловать, Джулиан. Стало известно, что Ваше детище, WikiLeaks, за последние несколько лет обнародовало больше засекреченных документов, чем все мировые СМИ вместе взятые. Такое возможно?
Джулиан Эссендж: Возможно ли такое? Повод для беспокойства, не правда ли? Но остальные мировые СМИ так плохо справляются со своей работой, что наша группка активистов способна обнародовать больше подобной информации, чем вся мировая пресса вместе взятая.
КА: А как это все работает? Каким образом люди обнародуют документы, и как вы гарантируете им анонимность?
ДЭ: Все, что мы можем сказать, так это то, что эти люди – информаторы, в классическом понимании этого слова, и у нас есть несколько каналов, по которым они доставляют нам информацию. Мы прибегаем к кодированию по последнему слову техники, чтобы затем запустить эти сведения болтаться в Интернете, заметать следы, а потом провести их через законодательства таких стран, как Швеция или Бельгия, чтобы обеспечить им защиту со стороны закона. Мы получаем информацию по почте, самой обыкновенной почте
( информация может быть зашифрована или нет), тщательно проверяем ее, как делают обыкновенные новостные агентства, форматируем ее, что под час бывает нелегко, например, когда речь идет о гигантских базах данных, обнародуем ее и потом защищаемся от неизбежных политических и судебных нападок.
КА: Т.е вы пытаетесь удостовериться в достоверности информации, но ее источник в большинстве случаев остается вам неизвестен.
ДЭ: Да, правильно. Очень редко он нам известен. А сели на каком-то этапе мы его узнаем, то мы, как можно скорее, уничтожаем информацию. (Звонит телефон) Черт побери!
КА: Я думаю, это ЦРУ спрашивает, как записаться в TED. Давайте возьмем конкретный пример, это сведения, которые вы выдали несколько лет назад. Покажите нам, пожалуйста, этот документ. Эта история произошла в Кении несколько лет назад. Не могли бы Вы рассказать, что за информацию вы раскрыли, и что произошло?
ДЭ: Это отчет компании Kroll. Этот отчет, содержащий секретную информацию, был заказан новоизбранным правительством Кении в 2004 г. До 2004 г. на протяжении почти 18 лет Кенией управлял Даниэль арап Мои. Он был мягким кенийским диктатором. А когда Кибаки пришел к власти вместе с антикоррупционной коалицией, они заказали этот отчет и потратили на него и на другой, связанный с ним, отчет 2 млн. фунтов. После чего правительство удержало этот отчет и стало использовать его для политического давления на Мои, который был и является до сих пор самым богатым человеком в Кении. Это – Святой Грааль для кенийских журналистов. Так что я отправился в Кению в 2007 г., и нам удалось завладеть этими сведениями прямо пред выборами, национальными выборами, проходившими 28 декабря. Мы обнародовали этот отчет через три дня после того, как новоизбранный президент Кибаки попытался подружиться с человеком, которого он пытался «обчистить», с Даниэлем арапом Мои. Так что этот отчет повис камнем на шее у Кибаки.
КА: Короче говоря, информация об этом отчете просочилась в Кению не через официальные СМИ, а косвенным путем. И, по Вашему мнению, это изменило исход выборов.
ДЭ: Да. Это попало на первую страницу «The Guardian», потом было напечатано во всех пграничащих с Кенией странах, в Танзании, в южноафриканской прессе. Так что в Кению эта информация пришла извне, и пару дней спустя кенийская пресса уже не боялась об этом говорить. Эта информация не сходила с кенийских экранов 20 ночей подряд и сдвинула, согласно сведениям кенийской разведки, на 10 % расклад голосов, что изменило результаты выборов.
КА: Ну и ну, значит, созданная вами утечка существенно изменила мир.
ДА: Ну да.
КА: Мы сейчас покажем небольшой отрывок из видео, запечатлевшего воздушный удар по Багдаду. Видео длинное, а это лишь эпизод. Это тяжелый материал, предупреждаю.
Видео:
-Просто *, когда ты нацелишься на них, просто распотроши их.
-Я вижу твой объект. У них четыре «Хаммера», снаружи вдоль…
-Есть, четко. Хорошо. Огонь.
-Огонь.
-Скажи, когда ты поймаешь их на мушку. Стреляем. Подожги их всех. Ну же, стреляй. Продолжай стрелять. Продолжай стрелять. Продолжай стрелять.
-Отель…Бушмастер 2-6, Бушмастер 2-6, нам надо двигаться, теперь пора!
-Хорошо, мы только что отделали всех восьмерых субъектов.
-Да, мы видим двух пташек и еще стреляем.
-Роджер.
-Я их поймал.
-2-6, 2-6, мы движемся.
-Ой, извини.
-Что случилось?
-Черт побери, Кайл.
-Все в порядке, хахаха, я подбил их.
КА: Итак, какое это оказало влияние?
ДЭ: На людей, которые над этим работали, это оказало очень тяжелое влияние. В конце концов, мы послали двух людей в Багдад, чтобы продолжить расследование этой истории. Это лишь первая из атак, что запечатлены в этой сцене.
КА: Т.е., я хотел сказать, что в этой атаке погибли 11 человек, включая двух сотрудников «Рейтер».
ДЭ: Да. Два сотрудника «Рейтер», два маленьких ребенка были ранены. Всего было убито от 18 до 26 людей.
КА: Обнародование этого вызвало всеобщее негодование. Что главным образом послужило причиной этого негодования?
ДЭ: Я не знаю, но думаю, что бросается в глаза большое неравенство сил. С одной стороны люди, которые спокойно идут по улице, а с другой, вертолет «Апач» в засаде, стреляющий тридцати миллиметровыми артиллерийскими снарядами во всех подряд, ища малейший повод это делать, убивая людей, спасая раненых; и во все это были вовлечены два журналиста, которые, естественно, не были повстанцами, а делали свою работу.
КА: Был арестован аналитик американской разведки, Брэдли Мэннинг. Говорят, что он признался в чате в том, что выдал вам это видео вместе с 280 000 засекреченных телеграмм американского посольства. Это правда?
ДЭ: Мы отрицали, что мы получили эти телеграммы. Ему предъявили обвинение пять дней назад в том, что он овладел 150 000 телеграммами и обнародовал 50 из них. Ранее в этом году мы обнародовали телеграмму из посольства США в Рейкьявике. Но эти две вещи не обязательно связаны. Я был известным гостем этого посольства.
КА: Т.е., если бы вы действительно получили тысячи засекреченных посольских телеграмм, вы бы их обнародовали?
ДЭ: Конечно.
КА: Потому что…
ДЭ: Ну потому что подобные вещи раскрывают истинное состояние, скажем, арабского правительства, нарушение прав человека этим правительством. Если вы будете изучать рассекреченные телеграммы, то найдете там именно такой материал.
КА: Давайте поговорим об этом более общо. Какова ваша философия?
Почему правильно поощрять утечку секретных данных?
ДЭ: Вопрос в том, какая информация важна для мира, какая информация может привести к изменениям? Такой информации много. Если организации прилагают большие финансовые усилия на сокрытие определенной информации, это верный знак того, что раскрытие этой информации, возможно, может принести пользу. Потому что организации, которым эта информация хорошо известна, известна изнутри, затрачивают работу на ее сокрытие. Это мы выяснили на практике. Этому учит нас история журналистики.
КА: А существует ли риск, как для вовлеченных в это лиц, так и в целом для общества, может ли утечка информации иметь непредвиденные последствия?
ДЭ: Конечно, мы не можем проверить все, что мы обнародуем. У нас существует политика по созданию иммунитета от возможного вреда. У нас особый способ обращения с персональной информацией, такой, которая обнаруживает личные данные. Существуют законные секреты: ваша медицинская карта – это законный секрет. Но мы имеем дело с благонамеренными информаторами.
КА: Пусть они благонамеренны. Ну а что вы ответите, например, отцу, чей сын служит в американской армии и который говорит: «То, что вы показали, было обнародовано кем-то с определенным намерением. В этом видео американский солдат смеется над умирающими людьми. У множества людей во всем мире из-за этого сложилось, складывается впечатление, что американские солдаты – бесчеловечны. Но это не так. Мой сын не такой. Как вы смеете?». Что вы на это скажете?
ДЭ: С таким мы часто сталкиваемся. Но не надо забывать, что людям в Багдаде, людям в Ираке, людям в Афганистане не нужно смотреть это видео, такое он видят каждый день. Это не изменит их мнение, их восприятие. Они видят это каждый день. Это изменит восприятие и мнение людей, которые оплачивают все это. На это мы и надеемся.
КА: Т.е. вы нашли способ пролит свет на то, что вам представляется этакими темными секретами бизнеса и правительства. «Свет хорош». А Вам не кажется, что есть некая ирония в том, что для того, чтобы пролить этот свет, вы сами засекречиваете свои источники?
ДЭ: Не совсем. Диссидентов в Wikileaks пока не существует. У нас нет источников, которые противостоят другим источникам. Если бы такие появились, мы бы оказались в нелегкой ситуации. Но, видимо, характер наших действий таков, что люди чувствуют себя призванными продолжать нашу миссию, а не расстраивать ее.
КА: Мне интересно, на основании всего, что мы пока услышали, узнать мнение зрителей TED. По поводу Wikileaks и Джулиана могут существовать разные мнения. Народный герой, несущий столь важный свет. Опасный провокатор. Кто за героя? А кто за опасного провокатора?
ДЭ: Ну же, кто-нибудь!
КА: Это сентиментальная толпа, Джулиан. Давайте попытаемся еще и покажем им другой пример. То, что Вы еще не раскрыли, но сделайте это сейчас для TED. Это интригующая история, которая случилась только что. Что это?
ДЭ: Это пример того, что мы делаем, можно сказать, каждый день. В конце прошлого года, в ноябре, в Албании произошло несколько взрывов на нефтяных скважинах, таких, как в Мексиканском заливе, но меньшего масштаба. И мы получили отчет, что-то вроде инженерного анализа того, что случилось, где говорилось, что, на самом деле, охранники с различных конкурирующих предприятий припарковали там грузовики и подорвали их. Албанское правительство частично было в этом замешано. И этот отчет не был никак подписан. Для нас это был очень трудный документ. Мы не могли проверить его достоверность, т.к. мы не знали того, кто его написал и кто понимал, в чем тут было дело. Так что мы подошли к нему с неким скептицизмом, предположив, что, возможно, это была попытка конкурирующей нефтяной компании подогреть ситуацию. На этом основании, мы обнародовали этот отчет со словами: «Мы на это смотрим скептически, мы не знаем, но что мы можем поделать? Материал кажется хорошим и производит правдивое впечатление, но проверить его мы просто не можем». Потом мы получили письмо, буквально на этой неделе, от компании, которая написала этот отчет, желая таким образом выйти на источник. В письме говорилось: «Эй, мы хотим выследить источник». А мы им: «Ой, расскажите по подробнее. О каком конкретно документе вы говорите? Вы можете продемонстрировать, что этот документ был подписан санкционированным лицом? Он точно вам принадлежит?» И они прислали нам этот скриншот автора в виде удостоверения личности в формате Майкрософт Ворд. И такое случается довольно часто, один из наших методов, чтобы проверить полученный материал, заключается в провоцировании этих ребят на написание нам писем.
КА: А вы получали информацию от инсайдеров в BP?
ДЭ: Да, в большом количестве. Но сейчас наши силы сконцентрированы на поисках спонсоров и на переустройстве. Поэтому за последние несколько месяцев, что мы переделываем наш бэк-офис в связи с феноменальным интересом к нам общественности, объемы публикаций сократились. И это проблема. Я хочу сказать, как любая другая развивающаяся молодая Интернет-компания, мы в некотором роде потрясены своим ростом. Т.е. мы получаем от информантов огромное количество рассекреченных сведений очень высокого уровня, но у нас недостаточно людей, чтобы обрабатывать и проверять эту информацию.
КА: Итак, в этом главный затор: т.е., по существу, проблема в нехватке журналистов-добровольцев и/или финансирования журналистских зарплат.
ДЭ: Да, и доверенных людей. Такой организации, как наша, трудно быстро расти в силу специфики обрабатываемого ей материала. Так что мы должны провести перепланировку, чтобы у нас были люди, которые бы занимались делами высокого уровня в сфере госбезопасности, а затем уже менее важными делами в этой сфере.
КА: Расскажите нам о себе и о том, как Вы стали этим заниматься. Мне кажется, я читал, что ребенком вы сменили 37 школ. Это правда?
ДЭ: Ну, мои родители занимались кинобизнесом, а еще скрывались от религиозной секты, представьте, обе эти вещи одновременно.
КА: Психолог бы назвал это рецептом для воспитания параноика.
ДЭ: Вы о кинобизнесе?
КА: В раннем возрасте Вы стали хакером, и в прошлом у Вас были столкновения с властями?
ДЭ: Ну, я был журналистом. Очень молодым журналистом, активистом с раннего возраста. Я написал журнал, и меня за него преследовал суд в подростковом возрасте. Со словом «хакер» надо быть осторожнее, это метод, который можно применять с разными целями. К сожалению, в настоящий момент он используется главным образом русской мафией, чтобы красть деньги со счетов вашей бабушки. Так что это не такое уж приятное слово, каким оно было раньше.
КА: Конечно же, я не думаю, что Вы крадете деньги со счетов чьей-то бабушки. Но что насчет Ваших главных ценностей, не могли бы Вы нам обрисовать их, привести пример эпизода из Вашей жизни, который помог Вам их определить?
ДЭ: Не знаю насчет примера, а вот что касается главных ценностей: способные, щедрые люди не создают жертв, они заботятся о жертвах. Это то, что я понял благодаря отцу и другим способным и щедрым людям, что я встречал в жизни.
КА: Способные, щедрые люди не создают жертв, они заботятся о жертвах.
ДЭ: И Вы знаете, я человек воинственный, так что, что касается заботы, я не мастер. Но есть другой способ заботиться о жертвах, - присматривать за преступниками. А к этому в моем характере издавна была склонность.
КА: Расскажите нам кратко в заключительную минуту, что случилось в Исландии? Вы там нечто опубликовали, у вас возникли проблемы с банком, новостям там запретили говорить об этой истории, вашей стороне, напротив, сделали рекламу. Это принесло Вам известность в Исландии, а что произошло потом?
ДА: Это замечательный случай. Исландия пережила этот финансовый кризис, она пострадала от него больше, нежели чем любая другая страна мира. Ее банковский сектор превышал в 10 раз ВВП всей остальной экономики. В общем, мы обнародовали этот отчет в июле прошлого года. Государственному телеканалу запретили это показывать за 5 минут до эфира, прямо, как в кино. Запрет свалился на отдел новостей, и ведущий выпуска был в растерянности: «Такого никогда прежде не случалось. Что мы будем делать?» Все это время мы показывали картинку с Интернет-сайта, чтобы чем-нибудь заполнить экран. И мы стали очень знамениты в Исландии, мы туда поехали и обсуждали этот случай. В обществе было чувство, что такое не должно больше произойти. В итоге, в ходе работы с некоторыми исландскими политиками и юристами, мы создали новый пакет законов для Исландии, который должен был превратить эту страну в оффшорный рай для свободной прессы. Нам была оказана сильнейшая поддержка журналистов со всего мира и последнего лауреата Нобелевской премии за свободу слова. Исландия – это скандинавская страна и, как и Норвегия, она может воспользоваться системой. Около месяца назад, этот пакет законов был единогласно принят исландским парламентом.
КА: Последний вопрос, Джулиан. Глядя в будущее, считаете ли Вы, что существует большая вероятность возрастающего контроля и секретности со стороны Большого Брата, или же мы будем наблюдать за Большим Братом, или будет и то, и другое?
ДЭ: Я не уверен, к чему все идет. Чувствуется большое давление, чтобы гармонизировать законодательство, касающееся свободы слова и прозрачности во всем мире. В пределах ЕС, между Китаем и США. Чем все кончится, сложно сказать. По этому мы живем в очень интересный период, потому что достаточно малого, чтобы чаша весов сместилась в ту, или в другую сторону.
КА: Я думаю, я выражу мнение зрителей, пожелав Вам, Джулиан, быть осторожнее и предоставив Вам свободу действий.
ДЭ: Спасибо, Крис.
Интервью с Джулианом Ассанджем, 4-й канал, полная версия
Что такое Wikileaks?
Это международная некоммерческая служба, которая помогает информаторам и журналистам донести до публики с безопасностью для себя сокрытую информацию.
Как она возникла?
Группе правозащитников, компьютерщиков и журналистов надоела цензура, а также невозможность опубликовать материалы из прямых источников в газетах, где они работают, или в Интернете из-за юридических препон или нехватки места.
Каков механизм работы, и где вы базируетесь?
Практически Wikileaks делает две следующие вещи: получает обнародованные сведения от информаторов или журналистов, которым не удается протолкнуть свои материалы в прессу, а затем публикует эти материалы и защищает их от судебных и политических преследований.
Во-первых, наша задача – защитить источник, и для этого существует изощренная система: мы запускаем полученную информацию в зашифрованном виде болтаться по всему миру, чтобы сбить со следа наблюдателей, а также с тем, чтобы поместить эти сведения под защиту законодательства таких стран, как Швеция или Бельгия, где существуют законы, обеспечивающие секретность общения между журналистом и источником.
Во-вторых, что касается публикации информации, в нашем распоряжении находятся другие законы различных юрисдикций, которые защищают право человека на публичные высказывания в разных формах. Мы располагаем структурами в Нью-Йорке, Швеции и Исландии, что позволяет нам пользоваться этой защитой.
Какова отличительная черта Wikileaks?
Наше ключевое отличие от всех остальных заключает в нашей открытой приверженности определенному процессу и определенной цели, а именно: вывесить запрещенный цензурой материал, чтобы потом никогда его не снимать. Эта приверженность диктовала характер нашего технического и юридического развития, и в результате, привела источники к пониманию того, что мы самая надежная организация, которой можно отдать материал, и что мы всегда вели борьбу против попыток цензуры, и всегда выигрывали.
Подобная ясность нашей моральной позиции заработала нам всеобщую поддержку: начиная с источников, которые хотят предоставлять нам материал, и кончая журналистами и защитниками свободы печати, которые понимают, что нас необходимо поддерживать, т.к. мы представляем собой авангард идеала, согласно которому правосудие следует за обнародованием нарушений.
Мир изменился благодаря Wikileaks?
Он определенно изменился на местах, но слишком рано еще говорить о всеобщих изменениях. Но под нашим прикрытием мы создаем ниши для других СМИ и печатных изданий, давая им возможность работать в большей безопасности, и это, я думаю, будет иметь последствия в будущем.
В результате нашей работы менялись законы, состав правительства, снимали министров и т.д. Это очевидные исходы. Бывают более рассеянные результаты, например, мнение населения о ходе войны. Такие вещи нелегко измерить. Приводят ли они к конкретным переменам в политике? Мы знаем, что да, но соотнести эти две вещи – сложно.
Что случилось сейчас?
Мы обнародовали 91 000 отчетов американских вооруженных сил об Афганистане. Они освещают события 2004-2010 гг. в мельчайших деталях. Они включают описание всех операций американской армии, за исключением некоторых операций специальных отрядов и ЦРУ. Они освещают все убийства, как мирных граждан, так и военнослужащих, с указанием, где и когда они произошли. Это самая всеобъемлющая история войны, которая когда-либо была опубликована во время этой войны.
Насколько это значимо?
Кажется, что прежде не было подобного обнародования данных в процесс войны, когда это могло бы сыграть какую-то роль. Возможно, что-то похожее было, когда документы Пентагона были опубликованы Дэниэлом Эллсбергом в 70-е гг., там было где-то 10 000 документов, но они были четырехлетней давности в момент своего обнародования.
Сколько страниц в вашем отчете?
Материал включает около 200 000 страниц. Документы Пентагона занимали около 10 000 страниц.
Что Вы можете сказать нам об источнике?
После изучения материала, соотнесения его с публичными архивами и беседами с источниками в военных кругах, мы пришли к выводу, что материал – правдивый и точный. Что касается конкретного источника, естественно, мы не можем это комментировать.
Было много шума вокруг Брэдли Мэннинга, офицера, который заявляет о себе как об источнике Wikileaks. Что Вы можете о нем сказать?
У нас несколько в военных кругах, с некоторыми из них мы сотрудничали до того, как Мэннинг поступил на службу в армию.
Вам известно имя источника?
Нет, имя источника нам не известно.
Как же тогда работает Wikileaks?
Другие журналисты пытаются выяснить источник. Мы этим не занимаемся, мы проверяем документы. Нам все равно, откуда они взялись, но мы можем предположить, что, вероятно, их источник находится где-то в американском правительстве или армии, и это кто-то, кто испытывает недовольство. Понятно, что это – героический поступок со стороны информанта.
Значит та же самая компьютерная система, что защищает источник, одновременно скрывает его и от вас?
Система, которую мы ввели в действие, что бы скрыть след информаторов, также не позволяет и нам узнать, кто они.
Кем бы ни был информатор, американская армия будет считать его предателем.
Ну, что касается решения американской армии по этому вопросу, за него поручиться мы не можем, но совершенно очевидно, что в военных силах США существуют люди, которые считают, что в ходе войны не должны иметь место злоупотребления, и у нас есть несколько источников, которые эти злоупотребления раскрывают каждый день. Один из позитивных аспектов этой войны заключается как раз в том, что в американской армии существуют несогласные и благонамеренные люди.
Занимает ли Wikileaks какую-то определенную позицию: вы пацифисты?
Мы занимаем определенную позицию в отношении правосудия: мы считаем, что путь к правосудию – прозрачность, и мы ясно даем понять, что нашей конченой целью является обнаружение несправедливостей в мире и попытка их исправить. Естественно, смерть – это своего рода несправедливость, а смерть во время войны, особенно, что касается мирных граждан, - это несправедливая война. Мы пытаемся обнаружить несправедливости с тем, чтобы подготовить почву для реформ. Мы не считаем, что война должна прекратиться или продолжаться, но мы думаем, что ее ход должен быть человечным, насколько это возможно.
Чего вы хотите достигнуть обнародованием несправедливостей?
Важно понимать, что эти отчеты – семимесячной давности, поэтому в них не говорится о какой-либо ближайшей готовящейся операции, скорее они описывают характер и историю этой войны в Афганистане.
Убивать людей не наша задача, скорее наша цель – попытаться добиться правосудия и спасти человеческие жизни. Так что неправильно говорить, что этот материал был засекречен вооруженными силами США, потому что было сочтено, что враги могут его так-то и так-то использовать, или, что этому материалу место в корзине с секретными документами.
Но прежде этот материал рассекречен не был, на деле рассекречиваете его вы.
Да, на деле рассекречиваем его мы.
Что в нем представляет интерес?
Это история всей войны, он охватывает почти все эпизоды военных действий. Эти материалы включают те небольшие события, о которых обычно не сообщают, но которые приводят к жертвам среди мирного населения и солдат.
Например, человек копает на дороге – военные думают, что он повстанец, устанавливающий самодельное взрывное устройство. Они кричат, он убегает, они пытаются его пристрелить, он убегает, потом они стреляют из миномета. Снаряды летят дальше, чем следует, попадают в деревушку и убивают пятилетнего мальчика. В этом материале было много подобных вещей.
Похожий случай: войска в поле, они видят неразорвавшийся артиллерий снаряд. Они могут не трогать его или выстрелить по нему из ружей, но, почему-то, наверно от скуки, они приказывают по телефонной связи нанести воздушный удар. Сбросить один снаряд. Бомба падает, попадает в деревушку, 17 человек попадают в больницу.
Есть также крупные события, например, операция «Медуза», имевшая место в конце 2006 г. 181 человек был убит на месте, большинство из них погибли от обстрела AC 130, большого самолета с пушками по бокам, стреляющего на лету. Что стоит за этим событием?
Известны время, место, количество убитых, самолеты, принимавшие участие в атаке. Но что именно произошло? Это еще предстоит раскрыть, соотнося эту информацию со сводками с полей, выжившими свидетелями, солдатами, принимавшими участие в атаке.
Другой пример – Оперативная группа 373, Отряд по Уничтожению Сил специального назначения Армии США. Причина, по которой этот материал, по большей части, не касается спецназа, заключается в том, что иногда спецназ работает в тандеме с регулярной Армией США. Есть множество отчетов, в которых рассматриваются списки уничтожения американской армии, и в этих списках значатся сотни, тысячи людей.
Бывают операции, проведенные по ошибке: вводится спецназ, чтобы уничтожить предполагаемого талиба или террориста «Аль-Каида», выстреливаются ракеты, убивают семь детей, и, как выясняется, объекта там не было.
И можно проследить за злоупотреблениями этими списками. Все происходит без суда и следствия. Правители, местные командующие бывают недовольны своими соперниками, которых они записывают в списки уничтожения. Это очень интересно и серьезно, эти списки называют JPEL (Joint Priority Effects Lists – Общие Списки Приоритетных Целей).
Это кодовое название списка уничтожения?
Да, JPEL. Есть другой список уничтожения, JEL, там указаны неприоритетные цели.
Вы говорили о несправедливости, что за несправедливость обнаруживает эта утечка информации?
В ней множество подозрительных событий. 181 человек убит без подобающего объяснения причины. В другой день, только один раненый, нет пленных, и один американский солдат убит. Многие, указанные там события, демонстрируют такую разницу, и необходимо их расследовать. Мы сталкиваемся с сотнями, тысячами таких случаев: здесь убили ребенка, там – девушку, люди попали в больницу, большая коррупция в NDS, афганской разведывательной службе, ну и, конечно же, злоупотребления «Талибана», самодельные взрывные устройства, подорванные отели и т.д.
Тысячи журналистов побывали в Афганистане, сотни книг было об этом написано – изменит ли эта публикация мнение о войне?
Думаю, что да. Этот материал целиком привязан ко времени и географии. Даны точные координаты. Он охватывает все малые и крупные действия американской армии. Так что он предоставляет, если вам угодно, карту во времени того, что случилось в ходе этой войны. Другие книги и журналистские публикации можно вписать в эту карту.
Эта цельная картина всего, на основе которой можно проводит статистическую работу. Это сырье, на основе которого армия США изготовляет свою собственную статистику. На основе этого мы можем, например, узнать соотношение убитых к раненым в различных провинциях и областях. Это огромный предмет для изучения академиками, историками, Палатой Представителей, общественностью и журналистами.
Что в материалах говорится о Пакистане и о роле разведывательной службы ISI?
Есть много материала о Пакистане, о разведке ISI, переходах через границу, стрельбе через границу, стрельбе, ведущейся американскими войсками из Афганистана по Пакистану, полетах дронов (беспилотных летательных аппаратов) через границу и даже о заговоре ISI с целью убийства Карзая.
Часть этих отчетов, включая заговор об убийстве, могут быть ошибочными. Речь идет об информаторах, людях, которые приходят со словами: «Я слышал, этот парень замешан в заговоре с целью убийства». Многие подобные сведения – обман, нацеленный на выведения из игры соперника или врага, и вовсе не значит, что эти обвинения – правда. Правда же в материале – это то, что он позволяет понять, насколько сложна сфера разведки, когда существуют стимулы разглашать информацию ради денег. В итоге, военное командование может говорить что угодно по поводу происходящего. Всегда найдется человек в Афганистане или Пакистане, который готов сказать то, что нужно.
