Диафильм «Сказка о царе Салтане» (А.С. Пушкин). Художник: Р. Былинская. 1964 г.
Мессенджер — это гонец. А гонца, приносящего дурные вести, казнят (анекдот про «гонца из Пизы» мы здесь из природной деликатности пересказывать не будем). Что и случилось с привычными для россиян формами коммуникационного существования, а значит, существования как такового. Попробовав воду сначала на блокировке YouTube, а затем на ограничении голосовых звонков в WhatsApp и Telegram, Роскомнадзор, чуть ли не главное сегодняшнее силовое ведомство, пригрозил заблокировать эти мессенджеры окончательно. Они, мол, стали базой не только для мошеннической, но и террористической деятельности.
Тихий саботаж
Решение недальновидное — даже с точки зрения самой власти. Ведь слежка за подведомственным населением, пользующимся этими мессенджерами, весьма эффективна — Большой Брат имеет возможность знать о тех, о ком он что-то хочет знать, все. Вражеские средства связи охватывают основную часть населения страны — какое обширное русское поле для слежки и прослушки! По данным Mediascope (12+, вся Россия), в октябре месячный охват WhatsApp составил 96,3 млн человек (78,3% пользователей мессенджеров), а среднесуточная аудитория — 81,2 млн. (66%). Аналогичный охват Telegram — 91 млн. человек (74%), среднесуточная аудитория — 68 млн. человек (55,3%). Среднесуточный охват родного мессенджера Max, который, по замыслу, должен стать аналогом безальтернативного китайского WeChat, по данным VK, составил на октябрь 2025 года 19 миллионов человек (всего зарегистрировано 55 миллионов пользователей).
По данным признанного «иноагентом» «Левада-Центра» за август 2025 года, «вацапом» (как его любовно называют россияне) пользовались 70% респондентов (доля пользователей Telegram — 62%); мессенджером Max — 5% опрошенных (с поправкой на то, что тогда его еще не слишком активно продвигали).
С точки зрения рыночного спроса, Max, как и все искусственное, неудобоваримое и навязываемое, естественно, проигрывает. Но у Большого Брата есть преимущество — абсолютная монополия на произвол. Не получается унифицировать поведение в сети методом предложения нового продукта — навяжем силой. Причем буквально. Госслужащим и иным бюджетозависимым категориям россиян скорее рано, чем поздно придется перейти на Max. Но здесь вроде бы ко всему равнодушное и ко всему адаптирующееся население (эта высокая степень адаптации и отсутствие сопротивления и вдохновляет власти на все более глубокое проникновение в частную жизнь россиян) начинает заниматься тихим саботажем. Присоединяется к Max формально, а пользуется все равно двумя самыми удобными и популярными мессенджерами.
Например, в школах дается категорическая команда всем учителям перейти на отечественный продукт, а учителя должны заставить перейти на более удобную властям площадку и учеников, и их родителей. Под следующей страшной угрозой: обо всех событиях в школе и классе оповещение будет идти только через Max. Родителям в целом по фигу, а ученики и вовсе потирают руки — далась им эта информация. Надо будет — обо всем сообщат традиционными методами, известными еще со времен Сухомлинского и Макаренко, то есть от живого человека к живому человеку. В классе моей дочери на Max перешли только классная руководительница и для прикола одна из девочек — от нее-то все и узнают важные новости. (Гораздо важнее виртуальных новостей живые впечатления: например, образ молодого учителя истории, сидящего, обхватив голову, над учебником Мединского, и трагическим голосом повторяющего: «Козлы, какие же козлы...».)
«Дорогу покажешь?»
В истории с разбушевавшимися властями есть очень важное социально-политическое измерение, несмотря на то что вроде бы пользование мессенджерами по большей части деполитизировано. Согласно данным упомянутого августовского опроса, ограничение работы мессенджеров и вообще любые проявления цензуры в интернете в большей степени НЕ поддерживают: молодежь; люди, которым проблемы, созданные «регуляторами», осложнили жизнь; те, кто не поддерживают Путина и считают, что дела в стране идут по неверному пути; те, кто доверяют YouTube-каналам как источнику информации. Более пожилые когорты, сторонники Путина и довольные всем, а также любители телевидения склонны поддерживать ограничения.
Ну и как тут не понять родное начальство: наказывая многомиллионную аудиторию блокировками, оно уязвляет прежде всего сомнительную с точки зрения всенародного единства часть населения. А остальные... Поворчат, как обычно, и успокоятся. Перейдут на Max, подзарядятся Соловьевым со Скабеевой.
Одновременно контролеры информационного пространства заходят к пользователям с тыла: в последнее время все хуже работает VPN, который включается как раз для разговоров по нормальным человеческим мессенджерам, и все чаще барахлит связь как таковая. Про геолокацию и говорить нечего — таксисты нередко переходят на проверенный навигатор системы «Дорогу покажешь?»: естественный интеллект здесь побеждает искусственный...
Музыканты против истуканов
Вот здесь-то сейчас и обнаруживается основное поле битвы технологической силовой бюрократии с наиболее продуктивной и перспективной частью населения: социологическая возрастная категория 18 лет–24 года пользуется в основном Telegram (91%), люди в возрасте 24–39 лет предпочитают WhatsApp (82%). Технологическая продвинутость молодых когорт позволяет обходить ограничения, но солдаты цифрового авторитаризма не дремлют и придумывают все новые способы блокировок свободных коммуникаций и распространения информации. Причем, понятно, занимаются этим как раз молодые, образованные в области IT люди — принципиальные конформисты.
Битва с площадей переместилась в виртуальное пространство. Следующий этап — подстройка искусственного интеллекта под нужды цифрового Большого Брата, политических манипуляторов и «социальных архитекторов». Обучение искусственного интеллекта языку и идеологии власти. Если только этот раздувшийся пузырь ИИ неожиданно не лопнет, как с громким хрипом сдулся bubble доткомов — интернет-компаний, раздувавшихся до 2000 года.
Пока же полутоталитарный режим получает хотя и вроде бы небольшие, но пугающие удары оттуда, откуда не ждали — вполне из материальной среды: так это было с внезапным вирусным бунтом уличных музыкантов. Он, быть может, и подавлен с отчаянной жестокостью, но показал, что угрозы режиму исходят не только из виртуальной среды.
Живые люди, живая музыка, живые мысли, вариативность поведения — что может быть страшнее для Большого Брата, у которого тоже возможны сбои в программе. Как у известного антропоморфного истукана с характерным именем Aidol, чуда отечественного роботостроения: восприняв традиционные духовно-нравственные ценности суверенной тысячелетней цивилизации, он вышел на подиум как простой советский алкоголик, пошатываясь, и, как положено, упал. В следующей технологической итерации для поддержания в роботах русской народной «соборности» нужно выпустить на сцену сразу трех «айдолов» и научить их разливать поллитру по трем стаканам. Согласно учению «Царьграда», роботы должны быть расписаны в стиле гжели.
Тогда и поговорим о подлинно высоких технологиях.
* Андрея Колесникова Минюст РФ считает «иностранным агентом».