... и без костей язык, до внятных звуков лаком,
судьбу благодарит кириллицыным знаком.
Иосиф Бродский, «Пятая годовщина», 1977
Путин утвердил своим указом Основы языковой политики. Раньше был язык без властей и без костей, теперь он тоже будет загоняться в рамки чего-то «единого». Раньше политика была «безосновательной», теперь основана на «традиционных российских духовно-нравственных ценностях».
То есть, когда гражданин России слышит от человека, облеченного властью: «Стоять, б...!», он получает заряд этих ценностей. Или, когда депутаты Госдумы называют в своих телеграм-каналах людей, признанных иноагентами, «предателями», что не основано даже на их репрессивном законе — это тоже «все эр и эль святого языка», как сказал поэт. Язык их, они его монополизировали, они делают с ним все, что хотят.
У их социального диалекта, который они считают русским языком, есть три регистра. Регистр пафоса. Регистр ненависти. Регистр казенного бюрократического языка.
Если иметь в виду речь представителя власти, то чаще всего все эти три регистра — восхваления вождя и его политики, уязвления вымышленного врага и употребления корявых многоэтажных конструкций — соединяются.
В «основе» Основ, как можно догадаться, лежит язык казенный. Он в высокой степени перемешан с пафосом и вяло пинает ногой всяких врагов, создающих угрозы «великому и могучему».
Основы напоминают, что русский — это, в соответствии с идеологическими поправками в Конституцию 2020 года, язык «государствообразующего народа». Само по себе это словосочетание привело бы в ужас классиков и подлинных специалистов. Это — не для Даля, Ушакова, Ожегова, Розенталя. Нет такого слова в русском языке.
У составителей документов, имеющих идеологическое и пропагандистское значение (никакого другого Основы не имеют), наблюдается обсессия, связанная со словом «тысячелетний». «Тысячелетний опыт самостоятельной государственности» выработал этот язык. А если бы было 800 лет. Или 200? Существование современного русского языка принято отсчитывать от Пушкина. А до этого, как замечал Костик в «Покровских воротах» Леонида Зорина, был «Херасков какой-то». Что уж говорить об исторических корнях, сравнительном языкознании славянских языков — тут с тысячелетними корнями все будет сложно. Например, чешский язык — очень архаичен и ближе стоит к «корням», чем русский. Языковую эволюцию букв, звуков, слов, выражений интересно изучить на примере сравнения польского и русского языков. На филфаке все это знают, этому учили, во всяком случае, годы и десятилетия тому назад. Знание сильно сбивает имперский пафос, согласно которому все остальные славянские языки — всего лишь недоразвитые диалекты русского, уж во всяком случае близлежащие — точно. Но что чей диалект — еще большой вопрос. Можно только посоветовать администрации Кремля написать статью Путину, как Сталину — «О вопросах языкознания». И поставить точку в разночтениях: русский язык — самый правильный из всех славянских. Потому и «государствообразующий». Интересно, можно ли это слово перевести ну хотя бы на сербскохорватский?
Русский язык как язык империи создает «единую культурно-цивилизационную общность». Это его уникальное свойство. Но как только начинаешь знакомиться с текстами, например, европейских ультраправых, понимаешь, что все они уникальные и их бронепоезд тоже стоит на особом пути. А уж если на предвыборном плакате стоит слово «цивилизация» или «цивилизационный» — кандидат точно идет от ультраконсервативной партии.
И вот опять: русский язык «неразрывно связан с традиционными российскими духовно-нравственными ценностями». Особенно, вероятно, мат... И язык сталинских газет. И язык кремлевских телевизионных ток-шоу. И язык газеты «Завтра» — вот уж кто вышел из почвы. Или даже не выходил из нее...
Задача языковой политики (она все-таки не про язык говяжий с хреном) — «повышение значимости России в мировом гуманитарном пространстве». Эта «значимость» была. И в советское время, и в постсоветское. Русская классическая литература. Немного качественной советской литературы. Невероятная популярность русского языка в годы перестройки и реформ. А теперь этого нет. И долго еще не будет. Потому что вместо языка дипломатии и диалога используется язык ракет и дронов. С этим теперь в мире ассоциируется русский язык. Он опошлен. Профанирован. Предан. Почему-то за Путина теперь отвечает Пушкин.
СВО нанесла колоссальный урон распространению русского языка, интереса к нему, к русской литературе. Русский как иностранный — обрушившаяся отрасль, которая была фантастически популярна в период горбачевской перестройки и ельцинских реформ.
Язык был частью мягкой силы. А теперь ее нет.
Но авторы Основ толкуют о рисках. Только не о тех, которые существуют на самом деле. Например, для регулирования языковой политики не хватает федерального органа. Для политики языка говяжьего с хреном орган есть, а для просто языка — нет. Конечно, в логике путинского режима все решает государство и бюрократия. Нет бюрократической структуры — нет решения проблемы.
Волнует повсеместное несоответствие произносимого языковым нормам — а вы почаще депутатов выпускайте в медиа-пространство, еще активнее, чем Соловьев, используйте язык ненависти, и норм в языке не станет вообще. Появляются иностранные слова, в том числе те, которых нет в словаре иностранных слов — какой конфуз... Это они еще не слышали арго современных подростков...
Вывески на русском спасут нацию. Вообще лучше запретить латиницу и тогда уйдет, как XVI веке, чуждое нам «латинянство». Тем самым будет обеспечена «национальная безопасность в языковой сфере». Давайте от кириллицы пойдем к глаголице, к самым что ни на есть корням. От нее — к греческому, а там и к финикийскому письму. Тогда «цивилизация» из «тысячелетней» превратится в «многотысячелетнюю».
Риск — это язык ненависти скабеевых и соловьевых. Риск — это окрик вертухая. Это приказ: «Руки за голову!» Это арго чиновников. Это казенный и одновременно резиновый язык репрессивных законов.
«Высокая социальная ценность языковой культуры». Какая может быть языковая культура у языка ненависти и репрессий, который взят на вооружение всем российским политическим классом?
Русский язык, сообщается в Основах, способствует проявлению интереса к книге, к литературному творчеству. Все эти прекраснодушные слова сочиняются в условиях прямой политической атаки на книжный рынок и жесточайшей цензуры.
«Содействие иностранным научным учреждениям», которые все еще склонны изучать русский язык? Так они все теперь под колпаком спецслужб.
«Языковая адаптация иностранных граждан». Ну, это мы знаем. Это про мигрантов. Которых надо гнать поганой метлой отсюда, а детям запрещать учиться в школах. Чтобы не дай бог не выучили русский язык, не стали гражданами России, не вносили легальный вклад в экономический рост.
Преподавание русского языка? Но даже задания по ОГЭ и ЕГЭ становятся политизированными и милитаризованными. Русский язык был, когда-то был совсем не про это.
Власти отнимают у общества главное — гражданские права, историю. А теперь еще и язык, иначе государство недостаточно тоталитарно. Впрочем, опыт существования русского языка, в том числе в изгнании за рубежом и в подполье внутри страны, и даже в легальном советском изводе показывает, что его не отнять, не унифицировать под задачи идеологии, не уничтожить. Можно серьезно испортить ему репутацию, но следует предположить, что она восстановима. Как репутация немецкого, испанского, итальянского.
У них — свой диалект. Язык — у нас. На нем разговаривают люди, а не функции и не толпа.
Арсений Александрович Тарковский пояснял:
«...Течет по жилам — боль моя и благо —
Ключей подземных ледяная влага,
Все эр и эль святого языка...»
* Андрея Колесникова Минюст РФ считает «иностранным агентом».
Фото: kremlin.ru