Лично я не верю в перспективы Партии перемен, которую Ксения Собчак с Дмитрием Гудковым собрались строить на мощном фундаменте «Гражданской инициативы». И в то, что Алексею Навальному и его сторонникам дадут зарегистрировать свою партию, тоже не верю. Потому что в российской легальной политике времен Путина нет такой опции — успешная оппозиционная партия либеральной и проевропейской ориентации. Такая партия может быть или старой и умирающей, как «Яблоко» или «Парнас», или мертворожденной, как та же самая «Гражданская инициатива». В любом случае к легальной партии есть одно требование: она должна иметь очень маленький электорат и никаких перспектив его расширить в ходе выборной кампании.
Ксения Собчак с Дмитрием Гудковым будут строить Партию перемен Фото: sobchakprotivvseh.ru
Почему власть так не любит Алексея Навального? Ответ вполне рационален: один раз она имела глупость пустить его на выборы, будучи свято убежденной, что его электоральный потолок находится где-то на уровне 10%, но он зачем-то развил бурную деятельность и прыгнул к 30%, чуть не сорвав победу нужного кандидата в первом туре. Второй попытки ему никто давать не собирается, и партию ему не зарегистрируют по той же самой причине — вдруг что-то пойдет не так, и куда потом его девать с его процентами? И да, если вдруг «демократы объединятся» и его позовут на лидерские позиции в какую-то уже зарегистрированную партию, у нее немедленно начнутся проблемы, единственным способом справиться с которыми для держателей лицензии будет только отказ от сотрудничества с этим ужасным человеком.
А вот Ксения Собчак кастинг на удобного лидера либеральной оппозиции прошла вполне успешно. Прежде всего, она получила ровно такой процент, который в России Владимира Путина и должен получать кандидат-либерал, — что-то там в районе 1–2%. Более того, по итогам выборов она прямо в камеру канала «Россия» согласилась, что либералов в России очень мало. Даже Максим Сурайкин отказался верить, что в России так мало его сторонников, а Собчак вполне смирилась — ну мало, ну что поделаешь?
В чем вообще смысл привлечения для участия в выборах медийных персон, всех этих певцов, актеров, спортсменов и космонавтов? Предполагается, что у них у всех есть свой круг почитателей и поклонников, которые, заслышав об участии своего кумира в каком-то политическом проекте, поддержат его своими голосами. Если воспринимать «либерального кандидата в президенты России» как стандартный политический проект, то приглашение в него Ксении Собчак было вполне органично: нет сомнений, что в России есть какое-то количество оппозиционно, либерально и проевропейски настроенных избирателей и они поддержат любого кандидата, провозгласившего дорогие их сердцу лозунги.
В российской легальной политике времен Путина нет такой опции — успешная оппозиционная партия либеральной и проевропейской ориентации. Такая партия может быть или старой и умирающей, как «Яблоко» или «Парнас», или мертворожденной, как та же самая «Гражданская инициатива»
Можно даже с цифрами на руках прикинуть, из каких источников Собчак могла получить и, скорее всего, получила свои голоса. Во-первых, есть стойкие сторонники либеральных идей и голосования за них в любой ситуации. В 2016 году за список Партии народной свободы было подано 384 675 голосов. Если учесть, что актив и руководство «Парнаса» фактически поддержали Ксению Собчак, то только голоса закаленного либерального электората сходу давали ей почти 400 тыс. голосов. Кроме того, в 2016 году существовал миллион активных избирателей «Яблока», и вполне логично предположить, что какая-то их часть должна была разочароваться в своих вождях и отойти к новому либеральному кандидату. Сколько человек готово было голосовать «против всех», мы точно не знаем, но это вполне популярная позиция в отношении выборов. Следовательно, что-то она должна была получить и отсюда.
Наконец, самый главный ресурс — личная популярность Ксении Собчак. В конце концов, у нее только в Twitter 1 615 638 подписчиков, а в Instagram и вовсе 5,6 млн! Наивно было полагать, что все эти люди побегут на избирательные участки, но кто-то из этого массива все равно должен был стать избирателем. Но все-таки Ксения Собчак еще и вела кампанию, собирала подписи, ездила по стране — все это должно было дать какой-то дополнительный эффект.
И вот по итогам всего-всего-всего она, по данным ЦИК, набрала 1 238 031 голос избирателей. Это, конечно, лучше, чем Явлинский, который получил 769 644 голосов (то есть потерял 200 с лишним тысяч голосов после 2016 года), но и какого-то электорального прорыва явно не получилось.
Одна из причин в том, что Ксения Собчак вчистую проиграла Алексею Навальному полемику об участии/не участии в выборах, а, следовательно, и право называться безусловным лидером оппозиции. Сколько в числе проголосовавших за нее тех, кто изначально ориентировался на Навального, но потом отказался поддержать его призыв к забастовке, мы никогда не узнаем. Но никаких признаков массового перехода сторонников и активистов Навального на сторону Собчак на уровне штабов не отмечено. Навальный так или иначе сохранил контроль над своим потенциальным электоратом, а Собчак была вынуждена искать себе сторонников где-то в другой среде.
Но есть и другая проблема. Собчак пыталась объединить вокруг себя максимум сторонников. Если бы она пошла на выборы как «кандидат против всех» (как изначально и планировала), набрала на них те же полтора миллиона голосов, а по итогам провозгласила себя либералом — вот тут бы можно было говорить о перспективах расширения круга ее сторонников: мол, полтора миллиона у нее есть ее личных сторонников, плюс те, плюс эти, плюс еще кампанию проведем, глядишь, и будут пять процентов и фракция в Думе. В нынешней же ситуации совершенно непонятно, за счет каких социальных и политических групп Ксения Собчак намеревается дальше наращивать свой электорат. Между тем для попадания в Думу ей надо будет как минимум удвоить свой нынешний показатель — даже с учетом более низкой явки.
Если главной идеей самой Ксении Собчак и ее окружения было такое объединение с Навальным, в ходе которого «токсичный» Навальный призвал бы свой электорат голосовать за легального кандидата, а сам бы ушел на второй план, то ее следует считать провальной. Дмитрий же Гудков, при всем уважении, фигура отнюдь не всероссийского масштаба, и даже в Москве его нынешний статус и потенциальный ресурс не кажутся такими уж впечатляющими: сам он не избрался даже в муниципальные депутаты, а насколько он сейчас контролирует тех, кого вместе с Максимом Кацем ввел в муниципальные советы под эгидой «Яблока», — отдельный вопрос.
Следует признать, что Ксения Собчак и ее политический проект сейчас в гораздо худшем положении, чем за несколько дней до голосования, когда еще были какие-то надежды на чудо — потому что чуда не случилось и нет никаких оснований полагать, что оно когда-нибудь произойдет.
* Политолог, постоянный колумнист NT
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции