Фото: Pixabay / avilarchik6956
Наконец-то мы получили официальный статус: Freedom House квалифицировал Россию как несвободную страну, присвоив такую же категорию российским медиа. Индекс демократии достиг отметки 6,57 по семибалльной шкале, где 7 — это худший из возможных вариантов, дальше всех отстоящий от демократического развития (7 у Северной Кореи, 1 — например, у Швеции). Сомневаться в том, что в течение следующих шести лет путинский режим доведет Россию до «семерки», не приходится.
В сегодняшних разговорах грядущих шести лет как будто не существует — все обсуждают 2024 год и конкретные обстоятельства ухода/неухода Владимира Путина из власти. Пенсионный возраст населения России не повышается, зато есть все шансы увидеть полностью отмененной пенсионную планку для главы Российского государства, который из конституционного по полномочиям президента может превратиться в пожизненного аятоллу, патриарха, коронованного национального лидера. А президент сыграет роль CEO, главного исполнительного директора, при нем будет технический директор — премьер-министр.
Впрочем, определять конкретные контуры будущей модели преемничества или сохранения власти Путин едва ли станет на следующий день после инаугурации. Шесть лет — огромный срок. Миллион причин и факторов могут влиять на его решение, не говоря уже о том, что есть такой субъект истории, как российские граждане, которых, как правило, из анализа исключают, лишая субъектности. Кроме того, чтобы модель транзита-2024 сработала, о решении, каким бы оно ни было, должно быть объявлено как можно позже. Чтобы «птичий двор» не признал вожака хромой уткой. Даже если Путин остановится на конкретном преемнике, сжигать его харизму раньше срока преждевременным назначением, например, на пост премьера, — неразумно.
На смену Путину придет не человек, а поколение. Но здесь есть несколько проблем
Вечная жизнь
Это ведь, как в анекдоте:
— Я решил жить вечно.
— Ну, и как?
— Пока получается.
В принципе, так поступали диктаторы прошлого, которые уходили со своих постов лишь вперед ногами. Нам ли не знать этого: «Делегатам съезда встать! Политбюро внести!» Как проницательно заметил болгарский политический ученый Иван Крастев в своей колонке в The New York Times, китайский председатель Си задает моду на вечное правление — уже в новых политических обстоятельствах, после того как мир пережил последнюю волну перехода многих стран к демократии. Приготовиться Реджепу Эрдогану и Владимиру Путину. Каждый имеет шанс пережить свою персональную «Смерть Сталина». Или Франко. Или Салазара.
Мы все спрашиваем сами себя: когда начнутся изменения? История показывает, что в автократических режимах изменения нередко начинаются только тогда, когда уходит автократ. До этого они или паллиативные, или имитационные, или вообще отсутствуют. Либералам в таких системах отводится или роль «умного еврея при губернаторе», или модернизаторов при каудильо Франсиско Франко — Наварро Рубио как Максим Орешкин, Альберто Ульястрес как Антон Силуанов, Мануэль Фрага — ну, допустим, как Сергей Кириенко. (женский аналог Эльвире Набиуллиной в католической франкистской Испании найти невозможно).
У Крастева есть еще одна теория: на смену Путину придет не человек, а поколение. Но здесь есть несколько проблем.
Наследственный государственный капитализм — вот та модель, которую предпочли бы «кумы» Путина, передающие государство по наследству как собственность
«Капитализм сыновей»
Да, в поисках модели самовыживания и безопасности Путин может предпочесть своим «кумам» и «друзьям» более молодых, менее коррумпированных, а главное — технократичных представителей поколения 40-, 50-, а то и 30-летних. Старую элиту можно постепенно отправлять в разные места: кого не пенсию, кого в тюрьму, а кого оделять «золотыми парашютами» в виде почетной, но символической должности вроде спецпредставителя президента по культурным связям с внеземными цивилизациями. (Все-таки нынешний режим очень вегетарианский — Сталин, назначая наркомов и замнаркомов в возрасте 30+, их предшественников просто расстреливал). Но в силу того, что политические основы системы никто трогать не собирается, равно как и удалять государство из экономики, эффективность технократов, даже если они будут работать как роботы 24 часа в сутки, окажется совсем невелика. Никаких рывков и прорывов — в лучшем случае бег на месте.
Наследственный государственный капитализм — вот та модель, которую предпочли бы «кумы» Путина, передающие государство по наследству как собственность. Младшие Патрушевы, Ивановы, Бортниковы и прочие отпрыски хозяйских семей вполне могли бы установить «капитализм сыновей». Если это и есть то поколение, которое представляет собой коллективного преемника, Путин возражать не будет.
Кроме того, если мы думаем, что это поколение по определению более либеральное, чем отцы и деды, то мы сильно заблуждаемся. «Поколение Путина» или, как назвал его представителей The Economist, — puteens, то есть тинейджеры, выросшие при Владимире Владимировиче и обретшие право голоса к 2018 году, — очень разные, среди них много противников нынешнего режима. Но есть среди них и пассивные конформисты, и индоктринированные Путиным молодые люди. Если они придут к власти, это будет путинский режим без Путина.
Никакого транзита к демократии не предусмотрено. К тому же старая гвардия либералов-лоялистов к моменту окончательного решения проблемы-2024 будет настолько дискредитирована своим безрезультатным сотрудничеством с режимом и до такой степени не авторитетна, что подхватить знамя перехода к демократии и пронести на своих политически атрофированных плечах бремя транзита им вряд ли удастся. Кроме того, вырастет новое поколение молодых львов, сильно похожих на холеных и здоровых энкавэдэшников былых лет, которые делали карьеру, шагая по трупам соратников и врагов, и у них будут очень серьезные политические амбиции. Ну, и куда в таких обстоятельствах Путину уходить? Кто обеспечит безотказное действие политического страхового полиса?
Придется заканчивать карьеру автократом. И, скорее всего, править вечно в окружении сыновей «кумов»
Путин как преемник
Преемник, чтобы стать преемником, должен быть фигурой, которой Путин доверял бы как самому себе. А кому он доверяет как самому себе? Самому себе.
Вот и получается, что преемником Путина должен стать сам Путин. Но как и в любой стае, вожак не имеет права на ошибку. Иначе «папу», превратившегося в «дедушку», начнут постепенно вытеснять на обочину.
Значит, все-таки лучше найти преемника. Такого же, каким был Путин для Ельцина, — с задачей обеспечения личной и политической безопасности предыдущему президенту и его семье.
Нелегкая эта работа — формирование модели преемничества в авторитарном режиме. В демократиях такие процедуры даются гораздо легче. И нет проблем личной безопасности.
Но теперь уже поздно строить демократию. Не поймут. Придется заканчивать карьеру автократом. И, скорее всего, править вечно в окружении сыновей «кумов».
* Автор — руководитель программ Московского центра Карнеги, постоянный колумнист NT
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
