Фото: include.club
— Я решил жить вечно.
— И как?
— Пока получается.
Полное впечатление, что этот режим всерьез собрался править вечно — пока же получается! Не проголосовать ли в марте 2018 года авансом за 2024 год? Чтоб, как говорилось в одном анекдоте**, два раза не вставать. Есть в уголовном праве такой принцип поглощения или полного и частичного сложения наказаний. Если считать службу рабом на галерах наказанием, то можно просто сложить два президентских срока (наказания) и править не по Конституции, но в соответствии с УК РФ до 2030 года.
Армия, ФСБ, РПЦ
Получив поддержку рабочего класса через голову политического класса, купив благосклонность работающих и не работающих бедных деньгами за рождение первенцев, индоктринировав молодежь «Артеками» и «Сириусами», освятив свою деятельность Архиерейским собором, Владимир Путин пустился в длинный и извилистый путь, пройти который без армии и флота, поста и молитвы практически невозможно.
Потому и основными инструментами управления страной станут те самые три верхних пункта в списке институтов, которым доверяют граждане (после президента), — армия, ФСБ, РПЦ.
Заведомо же обреченные на провал модернизации будут реализовываться системой, которую превосходно описал Алексей Улюкаев в своем последнем слове на суде. А сам процесс неожиданно превратился в суд не только над ним, но и над Игорем Сечиным, то есть над самой системой. Живут в этой среде люди, по описанию бывшего министра экономического развития, примерно следующим образом: «Я виноват в том, что слишком часто шел на компромиссы, выбирал легкие пути, карьеру и благополучие зачастую предпочитал отстаиванию принципов. Крутился в каком-то бессмысленном бюрократическом хороводе, получал какие-то подарки, и сам их делал. Пытался выстраивать отношения, лицемерил».
Отстаивать принципы в этой системе невозможно, потому что ради выживания в ней нужно идти на идеологические компромиссы. И не только. Надо жить как все: с презрением относиться к общепризнанным нормам человеческого общежития, принципиально не знать жизни, быть богатым, давать прессе поводы внимательно разглядывать марку твоих часов, осуществлять, выражаясь этнографическим языком, «потлач» — все время обмениваться «подарками». Тут нужен Клод Леви-Стросс: следует снарядить этнографическую экспедицию, чтобы изучать быт, привычки, понятия и обыкновения этой среды. И тогда станет понятно, почему эта среда органически не в состоянии заниматься модернизацией — даже авторитарной. Для нее это смерти подобно.
Заведомо обреченные на провал модернизации будут реализовываться системой, которую превосходно описал Алексей Улюкаев в своем последнем слове на суде
В архипелаге Россия начальство, живущее, в терминах Александра Галича, «за семью заборами», это самый отдаленный остров, причем движущийся, удаляющийся от других островов. Это как «Сколтех» — неслучайно он похож на аэропорт, стоящий в чистом поле. Мнится, что там вовсе не инновационный прорыв готовят, а вот-вот механический женский голос объявит посадку на самолет, и все инноваторы улетят к чертовой матери из этой враждебной среды, где никакие экологические службы не могут определить причину перманентной вони.
И останутся руководящие товарищи наедине со своими трехметровыми заборами, вездесущей ФСО, способной, если надо, превратить Москву в территорию, не знавшую первого дня творения — «земля была безвидна и пуста», ФСБ, армией, золотыми куполами, телеведущими федеральных каналов, «нашим сукиным сыном» Асадом, спикером Володиным (чтоб время от времени сообщать: «Россия — это Путин»), борцом с проникновением оттуда не туда сенатором Климовым, мироточащим Николаем I, памятниками князю Владимиру, Ивану III, Ивану Грозному, Александру III и невостребованными пробами мочи спортсменов.
Рассказывать о своих достоинствах и «их» недостатках они будут сами себе, равно как и воевать станут сами с собой — этот вид борьбы не стал менее актуальным со времен песни БГ «Этот поезд в огне» (1987). Другой программы, во всяком случае, на 2018–2024 годы нет. Потому что смысл существования этого братства, где все ненавидят друг друга, но не решаются выйти из тени зонтика с надписью «Путин», который держит над Россией ФСБ, пугая дождем, — в самосохранении. А самосохранение необходимо, чтобы продолжать этот бесконечный «бюрократический хоровод» лицемерия и подарков. Все это — очевидные признаки как минимум социального вырождения, если не биологического.
«Город Солнце» как осажденная крепость
Строительство «Города Солнца» неизбежно оборачивается антиутопией. Базовое свойство современной российской автократии состоит в том, что она не может дать своему народу даже утопию. Она отправляет его сразу в антиутопию и «Городом Солнца» объявляет свою осажденную крепость, в которой кормит своих же заложников стокгольмским синдромом — идеей великой державы, на которую все нападают. Любые инициативы внутри крепости наказуемы, на любой бизнес найдется ФСБ, а если кто чего не понял — придет «настоящий Игорь Иваныч» (пока «ненастоящий» продолжает убеждать всех в возможности модернизации).
У этого режима было 18 лет, построенная Егором Гайдаром рыночная экономика, государственные институты нового государства и невероятно благоприятная нефтяная конъюнктура, чтобы превратить Россию в преуспевающую и дружелюбную к своим гражданам и миру страну. Теперь этому режиму нужно как минимум еще шесть лет, чтобы демонтировать любые возможные стимулы для развития. Достижение по-своему фантастическое. Он даже уже и не обещает ничего — только деньги на первого ребенка. Чтобы было, кому потом голосовать за нерушимый блок единоросов и беспартийных, и нашелся бы свежий биологический материал для пушечного мяса — в помощь «шахтерам и трактористам», а также нашим многочисленным, не признанным никем, кроме нас самих и ряда островных государств Тихого океана, союзникам.
У этого режима было 18 лет, построенная Егором Гайдаром рыночная экономика, институты нового государства и невероятно благоприятная нефтяная конъюнктура, чтобы превратить Россию в преуспевающую и дружелюбную к своим гражданам и миру страну
…Завод ГАЗ с непростой историей попыток остаться на рынке и богатой советской биографией — действительно, лучшее место для выдвижения кандидата на переподтверждение полномочий президента. Советский режим думал, что его социальная база — рабочий класс. Почти три десятилетия спустя современный российский режим тоже думает, что его основа — воображаемый рабочий класс, а сам он почти восстановил воображаемую империю. Массовка — жаль, что работников завода в нее превращают, — сыграла роль крепостного театра. Путин, возможно, искренне думает, что ставит свою харизму на подзарядку от народной энергии. Однако эта нижегородская постановка имела такое же отношение к действительности, как ансамбль песни и пляски имени Александрова — к действующей армии.
Власть герметизируется, закрывается в своей ракушке, воображает, что знает все о стране, и купается в воображаемой народной любви, защищенная неистовыми криками по телевизору.
Еще шесть лет жизни в антиутопии? Психологический механизм массового конформистского поведения лучше всех политологов описал три десятка лет тому назад Виктор Цой: «Мы не можем похвастаться мудростью глаз / И умелыми жестами рук, / Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять. / Сигареты в руках, чай на столе, / Так замыкается круг. / И вдруг нам становится страшно что-то менять».
Большинство сделало вид, что приняло антиутопию за реализованную утопию. Но — чай на столе еще есть, а за сигареты в руках уже штрафуют. Ну, тогда ведь — «Перемен требуют наши сердца!»
* Постоянный колумнист NT, руководитель программы Московского центра Карнеги
** Провожают братки погибшего товарища. Один из них встает со стаканом водки над могилой и говорит: «Вован был хорошим человеком. Пусть земля ему будет пухом. Ну, и чтоб два раза не вставать, — за присутствующих здесь дам!»
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
