Валдайский форум-2017 прошел под знаком странного названия «Созидательное разрушение: возникнет ли из конфликтов новый мировой порядок?», возможно, отсылающего к послевоенной повестке 1945 года, хотя разрушения ни тогда, ни сейчас не были «созидательными», старик Шумпетер (австрийский экономист Йозеф Шумпетер, автор термина «созидательное разрушение». — NT) имел в виду совершенно другое. Все ждали объявления Владимиром Путиным начала его президентской кампании, поэтому внимание к его участию на форуме было на этот раз особенно нервозным. Но это же давно известно: если от Путина чего-то очень-очень ждут, он этого не сделает ни при какой погоде. К тому же подобного рода новость на фоне вступления в президентскую кампанию Ксении Собчак, которую молва причисляет чуть ли не к крестным дочерям нынешнего главы государства, имела бы совсем уж гротескно-карнавальный оттенок. Путину некуда спешить — мало ли еще валдаеобразных мероприятий у него впереди…
Президент был расслаблен и мобилизован одновременно, хотя и слегка простужен. Много и, надо отдать должное, удачно шутил, по обыкновению сердился, сдерживая свой гнев в отношении «наших партнеров». Федор Лукьянов героически модерировал де факто расцветавший на глазах формат «Прямой линии» и тоже пытался шутить на грани фола: начальнику-то это позволено, однако не всегда легко найти нужный тон по ходу пьесы — такой, чтобы не обидеть первое лицо.
Иностранные эксперты широкого профиля, намагниченные путинской харизмой и его же вербовочными талантами, занималась своим business as usual — формулировали вопросы как можно более обтекаемо и, что уж греха таить, лизоблюдски. Попытка бывшего советника Билла Клинтона Тоби Гати вернуть этому действу смысл не удалась: Путин явно обиделся на вопрос, не слишком ли он активно занимается укреплением нелепых стереотипов о Западе. А простая мысль госпожи Гати о том, что это именно институты американской демократии сдерживают Трампа и в Америке президент по определению не может вести себя так же, как хозяин земли русской, вообще не была понята Путиным, который как минимум два раза акцентированно защищал чрезвычайно уважаемого главу американского государства от оказываемого ему неуважения.
В общем, мюнхенской речи не получилось. Событие — объявление президентства — не состоялось. Точки над загадочным «созидательным разрушением» не были поставлены.
Сплошная рутина в знакомой дворовой логике: мой двор контролирует соседний двор, и нечего туда лезть. То есть практически открытым текстом было сказано: Украина зона нашего влияния, а не вашего, сами напросились на аннексию Крыма. А что до Минского процесса, то мяч как был на вашей стороне, так и остается.
И, надо сказать, фон для таких высказываний был благоприятный: языки зарождающегося пламени нового полумайдана, памятник Петлюре в Виннице… И вот уже Путин выходит в одеждах защитника, причем единственного из мировых государственных деятелей, оскорбленной памяти евреев: увековеченный вслед за Бандерой погромщик Петлюра — лучшей пищи для издевательств над результатами перманентной украинской революции и правда не найти.
Ну а так, конечно, в речи и в ответах на вопросы звучало следующее: «угодить старшему брату из Вашингтона», «навязать чужую модель развития через управляемые извне перевороты, а то и просто напрямую силой оружия», «борьба за место в мировой иерархии», «мы знаем это доподлинно» и прочие клише советской международной журналистики с более современными упреками в «экспорте демократии». И некоторая непоследовательность: в защите Маргариты Симоньян от признания иностранным агентом в США Путин жестко готов пойти на «зеркальные меры», а усиление группировок НАТО в Балтии и Польше его волнует меньше: «Пускай тренируются». Легко так говорить после учений «Запад-2017» — в НАТО тоже говорят, что не боятся тренировок путинских солдат, но все равно заметно нервничают.
Выступление Путина на Валдайском форуме показало: никакой внешнеполитической стратегии у почти оцифрованной России нет, только реактивная политика и расчесывание придуманных обид
Однако самое дорогое — это Крым, и обоснование его инкорпорации на основе обвинений Запада в двойных стандартах. Один из примеров проявления таких стандартов — Каталония, ситуацию в которой в своем выступлении Путин прямо привязал к косовскому прецеденту с очевидным намеком на Крым. В том смысле, почему Косово можно было признать самоопределяемым государством, а Каталонию вдруг нельзя. Логической связи нет. Распадающаяся в войнах полиэтничная и многоконфессиональная Югославия ни по каким признакам не напоминает Испанию.
Незаконченным осталось сравнение Каталонии с Крымом: «Напомню, что, когда Крым, например, так же объявил о своей независимости, а затем и в результате референдума о присоединении к России, вот уже почему-то это не понравилось. А теперь, вот, пожалуйста, — Каталония». Что тут можно ответить? В Каталонии живут каталонцы, говорящие на каталанском языке, и вовсе не собирающиеся просить Эмманюэля Макрона и его вежливых людей о присоединении к Франции на том основании, что каталанский ближе к провансальскому языку, чем к испанскому. Они хотят независимости. Жители Крыма совершенно не хотели независимости — они проголосовали (на таком же референдуме весьма сомнительной легитимности, что и каталонский, — и в этом единственное сходство) за присоединение к России в соответствии с поступившим настойчивым предложением из Москвы. Но Париж не предлагает Барселоне присоединиться к «празднику, который всегда с тобой». Это абсолютно разные казусы — Косово, Крым, Каталония. С курдами, которых тоже упомянул в этой связи Путин, вообще все гораздо сложнее.
Но ни один мускул не дрогнул на лицах валдайских экспертов, выслушивавших эти сравнения, никто из них не поправил нервно узел галстука, ни в ком из них не шевельнулось желание задать уточняющий вопрос. И только президент Афганистана Хамид Карзай, как Берлага из «Золотого теленка», что-то туманно пояснял насчет своей позиции по Крыму, хотя его спросили о том, каков его рецепт разрешения конфликта на Востоке Украины.
В общем, «нас пытаются возвратить в 1950-е», а также «выдавить с энергетических рынков». Но мы не дадим, вероятно, что-нибудь предварительно «созидательно разрушив». К тому же нас спасет «цифровизация». Примерно так же, как Советский Союз спасал научно-технический прогресс (НТП). Спасал, пока СССР не развалился.
Выступление Путина на Валдайском форуме показало: никакой внешнеполитической стратегии у почти оцифрованной России нет, только реактивная политика и расчесывание придуманных обид. Эта импотентность стала тем более очевидной, что «Прямая линия» по внешней политике в этот раз освещалась как никогда широко, а ожидания были как никогда высокими.
В сухом остатке парадоксальный вывод, сделанный Путиным в его докладе: не будь соревнования с СССР — не видать Западу его достижений: «Ответом на вызов со стороны СССР стали многие западные достижения ХХ века. Имею в виду повышение уровня жизни, формирование мощного среднего класса, реформы рынка труда и социальной сферы, развитие образования, гарантии прав человека». Куда бы они без нас?
Так и сейчас. Как сказал модерировавший встречу Федор Лукьянов: «Валдайский клуб с трудом себе представляет, как же мы будем заседать, если вы примете другое решение (в смысле не баллотироваться в президенты. — А.К.)… Тот, кто будет скучать сильнее нас, — это мировая общественность… Вы полюс, полюс зла, наверное, который консолидирует, который мобилизует. Как же они без вас справятся?»
И в самом деле, как мировая общественность выживет без Путина?
И как мы без него…
Будем очень скучать — как жена из рассказанного самим Путиным анекдота про разорившегося олигарха.
* Автор — постоянный колумнист NT, руководитель программы Московского центра Карнеги.