Илья Зданевич (слева) с друзьями, Тифлис, 1919 год
В экспозиции под названием «Ильязд. XX век Ильи Зданевича» собраны все издания, осуществленные им в жанре «книга художника», а также более 200 графических работ — произведения мастеров, с которыми он — поэт, дизайнер, издатель, теоретик искусства — сотрудничал. В Москву привезли экспонаты из частных коллекций, в том числе архива самого Зданевича, и из ряда музейных собраний России и Франции.
Возвращение
Наследие одного из первых русских футуристов на протяжении нескольких десятилетий медленно, шаг за шагом, но возвращается на родину. Сначала крошечными тиражами были переизданы его книги, потом таким же маленьким тиражом выпущено его избранное и вот теперь — первая ретроспектива в крупнейшем отечественном музее. Зданевич довольно рано эмигрировал во Францию и долгое время оставался вне поля зрения русских исследователей. А может быть, дело в том, что он был одним из создателей и пропагандистов зауми, текстов, которые прочитать и понять до сих пор довольно трудно, что уж говорить об их восприятии в советские годы. Знаменитое стихотворение Алексея Крученых «дыр бул щыл», в котором, по его собственным словам, «больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина», один из примеров этого направления. А мало ли какой смысл автор вложил в свои «дыр бул…»
Окружение Зданевича — Крученых, Бурлюк, Хлебников — было вполне революционным, да и сам Илья чуть ли не первым в России услышал о Маринетти* и вступил с ним в переписку, а потом перевел его манифесты на русский. Одна из пьес Зданевича называлась «Янко крУль албАнскай», она была поставлена в 1916 году и содержит выражение вроде «изык албанскай», предвосхищающее язык «падонкав» — получивший распространение в Рунете стиль нарочито неправильного употребления слов русского языка.
Адриан де Монлюк. Нелепый придворный, иллюстрация Хуана Миро, Париж, 1974
А вся эта замечательная история начала развиваться в Тифлисе, в начале века ставшем на Кавказе своего рода «маленьким Парижем».
Маленький Париж
До революции и какое-то время после Тифлис был настоящим культурным оазисом на карте России. Здесь возникали художественные группы и течения — например, созданная Тицианом Табидзе и Паоло Яшвили литературная группа называлась «Голубые роги», сюда приезжали русские поэты, которые потом посвящали Тифлису пламенные строки и переводили на русский язык стихи грузинских авторов. На городских бульварах и в кафе бурлила артистическая жизнь. Семья Зданевичей тоже отличалась артистическим нравом, художественные вкусы унаследовали оба брата: один из них, Кирилл, стал художником, а другой, Илья, — литератором и деятелем искусств.
«Пьеса Зданевича "Янко крУль албАнскай" была поставлена в 1916 году и содержит выражение вроде "изык албанскай", предвосхищающее язык "падонкав"»
Илья Зданевич так утрированно описывал свое детство: «Меня одевали девочкой. Мать моя не хотела примириться с тем, что у нее родился сын вместо дочери… Поэтому я носил кудри до плеч. Каждый вечер моя няня Зина делала груду папильоток, снимая по очереди книгу за книгой с дедовской библиотеки, и я проводил ночь с несколькими фунтами бумаги на голове. Так с полок исчезли Пушкин, Грибоедов, Державин, Гоголь по очереди. Во сне эти писанья приходили ко мне в голову, и я постепенно становился поэтом».
Оба брата Зданевичи получили образование в Петербурге, Кирилл — в Академии художеств, Илья — на юридическом факультете университета. Там же они свели знакомство с наиболее радикальными авангардистами. Илья становится ближайшим соратником Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой, пропагандирует их достижения, участвует в полемике с другими футуристическими группами и претендует на роль лидера российского футуризма.
Виктор Шкловский вспоминал, как на один из футуристических диспутов пришел Илья Зданевич: «Крепкий, маленький, коротконогий, в обтрепанных брюках и с рисунком на щеке. Полицейский пристав в хорошо сидящем мундире, наслаждаясь сочувствием публики, вежливо выводил Зданевича, но тот, не стерев крамольного изображения, выступил, доказывая, что накладывают же краску дамы на щеки, а он, Зданевич, считает ту раскраску академической и вводит новые методы украшения…»
Пиросмани
В 1912 году братья Зданевичи приезжают на каникулы из Питера в Тифлис и привозят с собой художника-авангардиста Михаила Ле-Дантю. Однажды в духане «Варяг» возле городского вокзала они обратили внимание на удивительные наивные картины, висящие на стенах. Их автором был художник Нико, подписывающий свои работы «Н. Пиросманашвили». «Пораженные картинами, мы метнулись искать другие по всему городу и стали находить все новые и новые галереи в кабаках. На Вере, в Нахаловке, в Дидубе, у вокзала, на Майдане, в Ортачалах — везде перед нами, удивленными и взволнованными, разворачивался мастер, среди произведений которого мы жили, не зная о нем. Мишель (Ле-Дантю) воскликнул, впервые увидев эти картины: «Да это грузинский Джотто!» Стали искать самого художника. Он был горд и независим. Илья заказал ему две картины, в том числе собственный портрет во весь рост (в студенческой форме)», — вспоминал Кирилл Зданевич.
Ильязд. лидантЮ фАрам, обложка Наума Грановского, Париж, 1923 год
Братья стали покупать и собирать картины Пиросмани. Впоследствии из этих клеенок составилась целая коллекция. Спустя какое-то время оказавшийся в их доме Константин Паустовский был поражен картинами Пиросмани — ими были увешаны все стены огромной старой квартиры, а те, что не помещались, стояли в рулонах: «Со стены смотрел мне прямо в глаза — тревожно, вопросительно и явно страдая, но не в силах рассказать об этом страдании — какой-то странный зверь — напряженный, как струна. Это был жираф. Простой жираф, которого Пиросмани, очевидно, видел в старом тифлисском зверинце. Я отвернулся. Но я чувствовал, я знал, что жираф пристально смотрит на меня и знает все, что творится у меня на душе».
Завершением тифлисского периода жизни Ильи Зданевича стала изданная в 1923 году самая радикальная книга русских футуристов «лидантЮ фАрам», посвященная другу Михаилу Ле-Дантю, трагически погибшему в 1917 году на Западном фронте. На шмуцтитуле указаны издательство «издАния 41°» и авторы: ИльЯзд; аблОшка наУма гранОвского; набОр писАки. «41°» — это название поэтической авангардистской группы, которая была создана на базе объединения «Синдикат футуристов», созданной в 1917-м братьями Зданевичами и их друзьями.
Европа
В 1920 году Илья Зданевич уезжает в Константинополь, где проводит целый год, описанный им позднее в двух романах, а в 1921-м перебирается в Париж, где первое время живет у Михаила Ларионова. В Париже он погружается в жизнь русской эмиграции, встречается с Маяковским и даже создает группу под названием «Через», занимающуюся сотрудничеством с советскими деятелями культуры. Он даже становится секретарем Союза русских художников в Париже, под эгидой которого организует ежегодные балы. И кроме литературной деятельности (под псевдонимом Ильязд с 1923 года) начинает заниматься художественными проектами.
Нико Пиросмани. Портрет Ильи Зданевича, 1913 год
Когда-то Сергей Дягилев познакомил его с Габриэль Шанель. Зданевич возглавил бюро рисовальщиков предприятия «Ткани Шанель», а позднее стал его директором. Сама Шанель становится крестной его дочери Мишель. «Я опустился и стал обывателем», — грустно пишет он в 1929 году в одном из писем. В 1939-м начинается полоса невезения, он лишается квартиры и работы, от него уходит жена. Кстати, Зданевич был трижды женат. От первой жены, модели Аксель Брокар, у него было двое детей. Второй стала нигерийская принцесса Ибиронке Акинсемоин, которая приехала в Париж, чтобы учиться в Сорбонне. У них родился сын, которого они назвали Шалва. Во время войны она была интернирована и помещена в лагерь, где тяжело заболела и умерла вскоре после освобождения. Последней женой Зданевича стала художница по керамике Элене Дуар-Маре. В трудный период его поддержал Пикассо, у которого он даже какое-то время жил.
Книга поэта
Куратор выставки Ильи Зданевича в ГМИИ — один из крупнейших коллекционеров livre d’artiste («книга художника») Борис Фридман. Дело в том, что с 1940-х годов Зданевич выступал пропагандистом этих уникальных изданий, которые рассчитаны в первую очередь на коллекционеров и выходят крошечными тиражами. А инициатором жанра в начале ХХ века стал парижский галерист и издатель Амбруаз Воллар, создавший около 30 книг в сотрудничестве с такими художниками, как Бернар, Боннар, Брак, Дерен, Дюфи, Майоль, Пикассо, Редон, Роден, Шагал. Начало коллекции Зданевича было положено сборником любовных сонетов «Афет» (1940) с офортами Пабло Пикассо. На выставке в Москве представлен пятый экземпляр «Афета», подаренный Зданевичем Габриэль Шанель. Специально для нее он дополнил книгу семьдесят седьмым сонетом, посвященным ей.
«Чайник упал на пол и разбился. Услышав звук, жена Ильязда бросилась на кухню и нашла мужа как бы прислонившимся к стенке. Его уже не было, а он все еще стоял»
Ильязд сам набирал свои книги. Иллюстрации к ним делали Леопольд Сюрваж, Жорж Брак, Альберто Джакометти, Камиль Бриан, Андре Дерен, Хуан Миро, Андре Массон… Всего с 1940 по 1974 год Ильязд издал 21 книгу, каждая заключала в себе бесценную графику, во многом определившую облик livre d’artiste.…Ильязд умер в Париже 24 декабря 1975 года в ночь на Рождество. Он захотел приготовить чай, взял чайник, пошел в крохотную кухню двухкомнатной мастерской на улице Мазарини — и умер. Чайник упал на пол и разбился. Услышав звук, жена Ильязда бросилась на кухню и нашла мужа как бы прислонившимся к стенке. Его уже не было, а он все еще стоял.
Его похоронили на грузинском кладбище близ Парижа, там же, где и его вторую жену, африканскую принцессу Акинсемоин. «Лучшая судьба поэта — быть забытым» — написал как-то Ильязд. Нынешняя выставка пытается оспорить его слова.
Нищий монах, или Книга знаний, иллюстрация Пабло Пикассо, Париж, 1959 год
* Итальянский поэт, основатель футуризма.
Фото: отдел личных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина, галерея «Наши художники»