Родина террора
Этот термин — террор — подарила миру Франция.
В ходе массовых казней противников революционной диктатуры конца XVIII века, мечтавшей о всемогуществе.
И уверенной: она казнит во имя блага и точно знает, в чем оно состоит. И потому шлет несогласных на гильотину. Топит, вешает и жжет в амбарах. Или терзает прямо в зале Конвента руками старух-«вязальщиц».
И сегодня уверенность в «служении благу» и одержимость им присущи террористам. Как и убежденность в верности их методов и величии цели.
Робеспьер говорил: «террор не что иное, как быстрая, строгая и непреклонная справедливость», и тем самым — «проявление добродетели». А поскольку «во Франции остались две партии: народ и его враги», нужен «революционный трибунал… чтобы наказывать врагов». Смертной казнью.
В ту пору она постигла короля Людовика XVI, Марию-Антуанетту, политиков Дантона, Демулена, Сен-Жюста и тысячи других.
Казнь — так потом террористы-подпольщики часто будут звать свои акции.
А террористы-властители именем народа губили народ. И запугивали его.
Ужас — вот значение слова «террор». Его инструмент — изуверские злодеяния. Его задача — парализовать волю противника, его способность к борьбе. А сверхзадча — заставить отказаться от его принципов и ценностей, и принять навязываемые.
Что порой равносильно капитуляции.
Хозяева ужаса
Когда-то путем покушений устраняли врагов или мстили (Вера Засулич стреляла в шефа жандармов Трепова, мстя за порку узника). Но логика борьбы всё поменяла. В 20-х годах ИРА атаковала, в основном, британских чиновников и полицию, в 80-х уже взрывала метро и магазины, запугивая всю Англию.
Массовый страх — важный фактор дестабилизации. Особенно в условиях демократии, когда граждане могут легко сменить власть, слишком мягкую чтобы их защитить. И избрать владык с «железной рукой», которые «положат конец», «наведут порядок» и т.п.
Во Франции так рассуждали бомбисты ОАС 50-60-х годов. Но в 70-х она почти изжила террор. Меж тем, в Италии и Германии «Красные бригады», «Фракция красной армии», «Вооруженные революционные ячейки» повергали в трепет власть и обывателей.
Тогда же на арену ужаса вышли южно-американские «городские партизаны» и боевики Ближнего Востока, быстро перешедшие от борьбы за Палестину — к джихаду, от атак на израильтян — к убийствам любых «неверных».
Они жестоки, фанатичны и готовы жертвовать собой. Их цель — навязать Европе и Западу свою повестку дня. А следом — решения, противоречащие его нормам бытия: заставить отречься от гражданских свобод, прав человека и открытости — сдать этот исторический и стратегический рубеж.
Трагедия Парижа вновь ставит вопрос об ответе демократий на вызов тираний.
Эксперты отвечают на него по-разному, предлагая и версии действий против ИГ* — этой новой глобальной машины ужаса.
Ликующие варвары
Профессор МГИМО Валерий Соловей считает, что президент Олланд слаб для ответа на атаки 14 ноября: иммиграционная политика вряд ли изменится, а Франция и ЕС не смогут воевать с ИГ* на земле.
А такая операция, считает профессор, повлечет разгром ИГ* и реконфигурацию всего Ближнего Востока. Но способна на нее лишь коалиция США, РФ, ЕС и их союзников, представить которую сложно. Впрочем, похоже, элиты Запада близки к пониманию масштабов бедствия.
— Удобно считать, — пишет публицист Глеб Кузнецов, что «мир — сильнее» и «цивилизация побеждает». Да. Если она технологически эффективна: где варвар убьет одного, цивилизация уничтожит тысячу. В этом ее сила. Иначе ликуют варвары.
По его мнению в борьбе с террором годятся только жесткие действия. Стоит проявить мягкость, и фанатики, избежавшие «неправовых методов следствия и бессудных расправ» пополняют ряды убийц. И ведут столь любимый левыми либералами диалог привычным средством политической коммуникации — насилием.
«Причина нынешних терактов не в том, что Франция воюет в Сирии, а в том, что она не мусульманская. Европейская цивилизация для исламистов абсолютное зло…
Они не успокоятся, пока Нотр-Дам не станет Мечетью Парижской Богоматери, француженки не наденут паранджу, в Сорбонне не станут преподавать Коран...
…Чем кончится?.. Тем же, чем кончилось после… «Шарли Эбдо». Франсуа Олланд порвет на груди рубашку…»
Это рвет на груди рубашку Юлия Латынина на «Эхе Москвы».
А анонимная гражданка Франции обращает внимание на то, что в финале фильма «Спектр» Джеймс Бонд не убивает злодея, а отдает правосудию. Адепты «железных рук» требуют убивать. Но там, где царит закон, licence to kill это еще и licence not to kill. И в этом — смысл свободного и правового общества, защищающего себя.
Дар Валдая
Меж тем публицист Сергей Митрофанов предлагает «…предположить, что цель заговора — привести к власти в Европе и Америке правых: Трампов, Саркози и Берлускони» готовых «зарыть границы, развалить ЕС, принять националистические программы и выбрать путинскую Россию председателем мира».
И впрямь… Разве на пленуме Валдайского клуба не прозвучал, по сути, манифест такой Европы? И что, если российские элиты готовы участвовать в ее создании? И им по душе идеи, изложенные в изданиях вроде «Элементов» и книги Дугина «Тамплиеры пролетариата», «Философия войны», «Консервативная революция» и т.п.?
Когда-то низы везли в Россию марксизм, чтоб превратить его в людоедскую версию социализма. Теперь верхи импортируют фантазмы мистиков-публицистов Юлиуса Эволы, Рене Генона, Алена де Бенуа и Жана Тириара.
В Европе они известны среди маргиналов-активистов как проповедники «Третьего путь» — мимо коммунизма и капитализма прямиком в гиперборейский эдем традиции и духа, где царят жрецы и воины. Их подход и ныне присущ части «политических меньшинств», открыто выступающих в СМИ и Европарламенте.
Единство Европы — не полное. Да, оно есть — юридическое, экономическое, политическое. Но там, где политика смыкается с идеологией оно иллюзорно. Монолитная «Гейропа» существует лишь в воспаленных умах агитаторов и их жертв. А на деле видны полюса идентичности: еврооптимисты и евроскептики. Одни утверждают ценности благоденствия для всех, автономии личности и полифонии культур. Вторые вопиют о бюрократии ЕС, засильи США, этнических корнях и мистической традиции.
По готическим площадям бродят дядьки с лозунгами «Обама, отдай Нобелевскую премию!», «Вернем дойч-марку!», «Одолеем ИГИЛ* вместе с Путиным!».
Каждый, кто знаком с практикой таких кампаний, сразу чует «заказуху». Я видел их незадолго до парижской беды. «Движение за права граждан» — в Дрездене, «Партию демократического социализма» — в Праге…
Кстати, бывший президент Чехии Вацлав Клаус стал глашатаем евроскептицизма на Валдайском клубе. «Угроза, — заявил он, — исходит не от ИГ* или каких-то арабских убийц... Мы… стали жертвой ложных «измов»: борьбы за права человека, энваерментализма, космополитизма и транснационализма...» И при всем том «не хотим... жертвовать комфортной жизнью...»
Ему вторит Марин ле Пен, которая не была бы Марин, если б сразу после теракта не потребовала выслать замеченных в связях с исламистами и закрыть мечети.
А попутно потребовала закрыть границы для мигрантов и выйти из ЕС. Эту речь перед кучкой селян деревни Браше СМИ в миг разнесли по миру.
Ну да. Ведь «значение пропаганды растет», а «коммуникационное оружие, формирует искаженную реальность» — об этом, сообщил Вацлав Клаус изданию «Парламенти Листи» — говорили в кулуарах Валдайского клуба. Как и о том, что «война с терроризмом — метафора»…
Нет. Не метафора — напомнил евроскептикам Париж. А ответ на войну террористов со здоровым обществом, ценящим свободу и комфортную жизнь.
А еврооптимистам напомнил о том, что миссия власти — вопреки надеждам любителей «железной руки» — защита этой жизни. А вместе с ней — утверждение гуманизма, законности, открытости общества, прав человека и гражданских свобод.
Это — единственный возможный путь Европы. Если она хочет остаться собой.
* ИГИЛ, или ИГ («Исламское государство») — запрещенная в России террористическая группировка.
Фото: shutterstock.com