В летнем лагере Центра лечебной педагогики (ЦЛП) дети с особенностями в развитии (ДЦП, синдром Дауна, аутизм и т.п.) и их семьи ежегодно отдыхают на протяжении двенадцати лет. В 2015 году здесь помимо «домашних» проводят лето воспитанники открывшегося в марте негосударственного Свято-Софийского детского дома для детей с тяжелыми множественными нарушениями в развитии. Прожившие кто шесть, а кто и больше лет в стенах интерната, детдомовские ребята впервые узнали, что такое лес.
Танец радости
— Раньше он вообще отказывался идти, — говорит волонтер из Германии Тойво, крепко держа Даню за руку. — Он здорово продвинулся за эту неделю.
Мы пробираемся через кустарники — тропинка, по которой сегодня гуляют дети из лагеря, обозначается лишь повязанными на деревья красными ленточками. Даня вцепился в меня и Тойво, однако шагает весьма уверенно. Еще несколько дней назад он сильно уставал буквально после пары минут. Тогда он ложился на землю и начинал плакать, попутно лупя себя по голове или кусая за руки. Эта привычка осталась у него со времен интерната — мальчик причинял себе боль просто для того, чтобы хоть что-то чувствовать. Лесной лагерь обрушился на Даню потоком невероятных новых ощущений, с которыми он не знал, как совладать. Первое время ребенок ошарашенно и несмело бродил по кухне в избушке своего корпуса и тряс от переизбытка чувств дверь холодильника.
Такая необычная для нас реакция становится понятной, если учитывать условия, в которых жил Даня. Все 14 лет своей жизни мальчик провел в отделении «Милосердие» детского дома-интерната для детей-инвалидов (ДДИ). Там таких, как Даня — детей с тяжелыми множественными нарушениями развития — буквально держат в четырех стенах. Их считают «необучаемыми» и «безнадежными», привязывают к кроватям и кормят лежа перемолотой кашеобразной массой из первого, второго и третьего блюд. Ни о каких развивающих занятиях и прогулках на свежем воздухе не идет и речи — в отделении «Милосердие» нет даже простых игрушек. Зато есть окно, из которого можно смотреть во двор (если только ты не привязан). Единственное, что видели дети за всю свою жизнь — стены и кусочек неба в окне.
Поэтому Тойво решил работать с детьми в России — на его родине в Германии ситуация в интернатах намного лучше. Впрочем, для него уход за Даней не только акт доброй воли, но и научный интерес. Молодой человек изучает проблему дислексии у детей в Университете Гронингена в Нидерландах. Это второй год его волонтерства в лагере, но работать с нынешним подопечным куда сложнее. Даня, как и остальные дети из Свято-Софийского детского дома, впервые узнал, что такое сосны, трава, речка, камни, тропинка и кустарники. И открыл в себе новые таланты — он, раньше почему-то боявшийся музыки, учится играть на ксилофоне. Помимо интереса к музыкальным инструментам у Дани есть другая, практически непреодолимая страсть, — он обожает овсяные печенья.
Пока Тойво вдохновенно расписывает, какой прогресс сделал его подопечный, мы доходим до небольшой полянки посреди сосен. Даня становится на колени, опирается на руки и начинает, подпрыгивая, вращаться вокруг своей оси.
— Это танец радости, — разъясняет мне Тойво. — Он делает так, когда чувствует себя счастливым.
Звуки музыки
Когда я вхожу в комнату игровой избушки, Кирюша завороженно наблюдает за тем, как Рахиль играет на гитаре. Рахиль — приглашенный специалист ЦЛП, которая работает в «Особых мастерских». Совместный проект Технологического колледжа №21 и Центра дает воспитанникам с нарушениями в развитии среднее профессиональное образование в гончарном, столярном, текстильном деле. Также подростков здесь обучают полиграфии, керамическому ремеслу и цветоводству. Молодые люди работают в мастерских и получают зарплату, а их изделия продаются на специальных ярмарках.
В интегративном лагере Рахиль является сопровождающим педагогом Кирюши. Ребенку шесть лет, но выглядит и ведет он себя как трехлетний. Когда его впервые вывели на прогулку по территории лагеря, он заливался слезами, тряс ручками от напряжения – боялся идти, ведь большую часть жизнь его считали «лежачим», рассказывает экс-руководитель Проектао проблемах аутизма «РИА Новости» Инна Финочка. И тут же подчеркивает: «Сейчас он стал заметно лучше ходить».
И ходить много — Кирюша за время нашей прогулки оббегает половину лагеря и даже выходит за его пределы. Особый интерес он питает к дверям и окнам, ведущим в еще неизученные им тайные комнаты. Задача Рахили проста и сложна одновременно — следовать за мальчиком и уделять ему все свое внимание.
— Маленькому ребенку нужен взрослый, который откликается на любой его крик. У Кирюши этого совсем не было, как и у любого детдомовского ребенка. Сейчас я даю ему опыт такой поддержки, делаю для него все.
Если у Дани за время пребывания в интернате появилась привычка к самобичеванию, то Кирюша сам себя укачивал перед сном. То, что в лагере он вместо этого прижимается перед тем, как заснуть, к своей сопровождающей Вере из Свято-Софийского детского дома, считается огромным шагом вперед — ребенок доверился взрослому.
Кирюша подбегает к автомобилю и всматривается в фары, которые ему почему-то очень любопытны. Это для него нетипично, поскольку мальчику тяжело фокусировать внимание на чем-то одном. Сосредоточится он может лишь на движущихся предметах и... планшете или смартфоне. Значки на экране привлекают и его, и Даню, а осознание того, что от нажатия их расположение изменится, приводит ребят в восторг.
— Нельзя сказать, что Кирюша кардинально изменился за это время, - подчеркивает Рахиль. — Просто он почувствовал, что у него есть опора в жизни.
За одну неделю в лагере Кирюша и Даня получили ощущений, эмоций и знаний больше, чем за несколько лет в интернате. Выявленные у них интересы послужат подспорьем для специалистов для последующих занятий с детьми. А работы предстоит много — как минимум, поставить ребятам точные диагнозы и назначить соответствующую терапию.
На детской площадке худенькая черноволосая девочка медленно гоняет мяч. Ее зовут Женя, и у нее тот же диагноз, что и у Дани. В лагере девочка открыла в себе талант к ткацкому делу, и мама надеется устроить ее в «Особые мастерские», где она сможет получить профессию и заработок. Но это - «домашний» ребенок, которого специально обучали с трех лет. Дане четырнадцать, а Кирюше шесть, и ими начали заниматься слишком поздно. На вопрос о том, что ждет детей после семейного детского дома, занятий в ЦЛП и этих ежегодных лагерей, взрослые лишь неопределенно вздыхают.