На первом этаже здания, которое называют мотелем, холодно, но молодой охранник Саша курит и усмехается как ни в чем ни бывало: «Сейчас ужин, он придет, ведь если не поедим, то сегодня уже еды не будет: столовая-то до утра закрыта, и нам придется голодать». Мы на базе крупнейшего батальона в Донецке; на двери адрес и телефон, а над ними призыв: «Защити Отчизну, вступай в ряды добровольцев!» Вот и Торо, старейший иностранный доброволец во всей Украине, откликнулся на призыв к борьбе с «фашистами», когда, сидя у телевизора у себя дома в Испании, он увидел, с какой жестокостью активисты Майдана расправились с бойцами «Беркута»: «Мне сразу тогда показалось, что это не простые обыватели, это военные, я это как военный говорю; они бы так не сражались, если бы не имели военного образования. У них оно явно есть. В тот момент я понял, что на моих глазах происходит фашистский переворот, который западная пресса преподносила как революцию во имя свободы. Это полная чушь, навязываемая западными СМИ: революция и борьба за свободу идут здесь, на Донбассе».
Yо no tengo futuro
«Называйте меня Торо, — говорит подтянутый испанец с большими черными глазами и обходительными манерами, сидя на первом этаже мотеля. — Понимаете, здесь есть русские, есть украинцы, как с востока, так и с запада, но все мы добровольцы, мы здесь не за рубли, не за деньги вообще, мы здесь за идею, за убеждение, что именно на востоке Украины надо отразить нападение». Он готов ко всему. «Я не уйду отсюда, как это сделали некоторые, буду стоять до конца: yo no tengo futuro, yo no tengo miedo («я не думаю о будущем, мне не страшно»), — говорит Торо. Ему 59 лет, он знает английский, немецкий и испанский языки, только с русским проблема.
Объясняя, что он делает в Донбассе, Торо подчеркивает, что он прежде всего антифашист. «Да, когда шла вьетнамская война, это я швырял бутылки с коктейлем Молотова в американские посольства в Германии и в Испании, я всегда боролся с империализмом, теперь вот Европа ощущает на себе политическую и экономическую экспансию Америки». Торо жил в разных странах, три года провел в Коста-Рике: «Я жил не на красивых пляжах, а в горах, среди местных индейцев. Да, там было, как мы говорим, peligroso, опасно, но я знаю, что такое смотреть в лицо смерти: за годы, проведенные в джунглях, меня ни разу не укусила змея, и я умею спать рядом с кобрами».
В борьбе с прогнившей Европой
«Мы воюем не против Киева: там, в столице, всего лишь марионеточное правительство, кукла, посаженная западными политиками из Америки и Европы, чтобы задушить Россию, загнать ее в строгие границы». Если спросить Торо, почему он борется с либерализмом здесь, на востоке Украины, а не в Испании, он отвечает: «В Испании, как и повсюду в Европе, у левых мало приверженцев и нет единства: есть новые коммунисты, коммунисты-марксисты, коммунисты-ленинисты, их мало, они грызутся друг с другом вместо того, чтобы объединиться против правых, как здесь».
Торо был рабочим, его последнее место работы — охранник на Майорке. «Раньше у рабочих были права, воевали за каждый рабочий час, шла борьба за права трудящихся, а сейчас? Сейчас в Испании работают за еду и жилье.Мне неплохо жилось, пока либерализм не отнял у меня все права: мне урезали зарплату с €1400 до 630 и перестали покрывать расходы. Это что, можно назвать жизнью? По-моему, это называется выживанием».
Замученный «прогнившей Европой», Торо пошел по пути других иностранцев, которые видят в Российской Федерации «форпост борьбы с империализмом и либерализмом» — в эпоху всеобщего кризиса ценностей и рынка, когда «Европа по первому зову готова лечь под кого угодно, на кого укажет Меркель».
Снайпер из Швеции Микаэль Скиллт воюет за силы АТО... Донбасс, февраль 2015 года
Под сенью триколора
Число бойцов батальона «Восток» растет: «Мы должны стремиться к объединению с армией в Луганске и местными небольшими формированиями, нами взят Дебальцевский выступ, но это затишье не может продолжаться вечно, все взяли паузу, чтобы реорганизовать силы. На Донбассе все хотят закончить поскорее эту войну, следующее сражение будет еще более жестоким, чем то, что было до этого, и я готов стоять до конца. А если выживу, то и работать дальше». Торо говорит, что около сотни наемников из США воюют против Донбасса: «Надо будет раздобыть их паспорта».
Кресло, в котором устроился Торо, — это старое автомобильное сидение, за ним — два мешка с песком, чтобы не видно было, что происходит внутри, и для защиты от возможного нападения. «Ну да, это российское обмундирование, — говорит он, демонстрируя военную форму с нашивкой с российским триколором. — Да все здесь российское: и еда, которую мы едим, и лекарства, и стройматериалы для разбомбленного дома — все из России, Киев же ничего не присылает, надеясь уничтожить тут все и вся».
У этого американца, воюющего в батальоне «Восток» за сепаратистов, кличка «Охотник» (Hunter), Донбасс, 2014 год
Пока мы говорим, как бы в подтверждение слов Торо российский гуманитарный конвой едет через город: продовольствие в магазинах из России, лекарства в аптеках из России, даже сигареты в ларьках — и те из России. Заграничные лекарства только в пунктах организации «Врачи без границ», специалисты которой выхаживают пострадавших из Дебальцево и Углегорска.
«Мы — коммунисты»
Новороссия трепетно относится к своим заморским защитникам, и испанцы были лишь первой ласточкой: вслед за ними приезжали итальянцы, французы, хорваты и немцы, а вот добровольцы из скандинавских стран охотнее присоединяются к правительственным войскам. Молодой испанец добавляет: «Приехав сюда, мы возвращаем свой исторический долг: когда испанцы боролись с Франко, добровольцы со всего мира вступали в интернациональные бригады, и мы здесь, потому что мы — коммунисты и хотим победить киевских фашистов».
Остальные добровольцы куда моложе Торо, им по 20–30 лет, и они представляют ультралевые объединения из европейских стран. Флаги Новороссии реют не только здесь, вблизи российско-украинской границы: когда вернувшиеся из Донецка 8 испанских добровольцев были задержаны испанской полицией, на площадь Пуэрто-дель-Соль в Мадриде вышли люди с флагами, украшенными символикой ДНР и серпом и молотом. В ходе операции «Данко» во всех регионах Испании, от Мадрида до Астурии, арестовывались люди. Арестовывались за то, что, как Торо, объявляли себя антифашистами — их обвиняли в том, что они нарушили нейтралитет Испании за границей. «Мне стыдно за наше правительство», — признается Торо.
Это была первая операция в Европе, направленная против добровольцев, вернувшихся домой с Донбасса. Ничего подобного не происходит в Италии, откуда большинство бойцов едут воевать за Киев, где правые чуть ли не поголовно вступили в батальон «Азов», где прогремело дело 53-летнего Франческо Фонтана, с первых дней сражавшегося на Майдане и раненого под Донецком. Кара не постигла 46-летнего ветерана войны в Боснии, француза Гастона Бессона, который набирает бойцов в иностранный батальон «Правого сектора». Они — часть огромного мира, воюющего на Украине, их можно встретить в обоих противоборствующих лагерях, они борются за свободу. Их объединяет только вера в то, что в «сонной, бюрократичной и загнивающей» Европе за свои идеалы воевать невозможно.
Перевод с английского Сергея Афонина
Фото: Микела Яккарино, ввс.со.uk, Мstislav Сhernov/Reuters, Marco Djurica/Reuters
