Владимир Путин во время погружения на дно озера Байкал, 1 августа 2009 года
Март 2015 года выдался довольно примечательным. Национальный лидер сначала исчез из поля зрения публики на десять дней, напугав политические элиты, а потом появился в фильме «Крым. Путь на Родину» и с неожиданной для себя откровенностью рассказал, как лично руководил операцией по захвату украинской территории и как готов был при возникновении необходимости применить ядерное оружие. Не важно, что интервью президента записывалось заранее. Важно, что эти слова вообще были сказаны, и теперь им можно дать юридическую оценку (стр. 28–35).
Они, собственно, и определили содержание политической недели. Плакаты на многотысячном московском митинге в честь годовщины присоединения Крыма, где мелькали призывы вернуть Польшу, Финляндию и даже Аляску, заявление секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева, обнаружевшего в Карелии резко активизировавшихся финских националистов и реваншистов, подписанный 18 марта договор о союзничестве и интеграции с Южной Осетией, предполагающий, в частности, вхождение части воинских подразделений ЮО в состав российской армии, — все это читалось как развернутый комментарий к телевизионным откровениям президента (кстати, фильм посмотрели около 40 % российских телезрителей, это уникальный показатель).
Российскому обществу предлагается довольно примитивная картина мира, в которой главной целью оказывается внешняя экспансия, прежде всего — территориальная. И общество не просто воспринимает такое предложение на «ура», но даже опережает самые смелые идеи власти. Общество демонстрирует или, по крайней мере, декларирует готовность на любые жертвы — вплоть до самоуничтожения, а элиты — полную неспособность сформулировать сценарии будущего, центром которого не являлся бы ныне действующий президент. Отсюда — и паника, связанная с его кратковременным исчезновением, и дикий набор версий, это исчезновение объясняющих (стр. 20–27).
Буквально в режиме реального времени мы имеем возможность наблюдать зрелище даже более уникальное, чем рассказ президента о том, как он последовательно нарушал нормы международного права. Мы видим, как власть нащупала какие-то важные для большинства россиян мобилизующие ценности и посредством телепропаганды актуализировала их. Это важный момент, требующий в том числе и философского осмысления (стр. 34–37).
Фото: Kremlin/RIA Novosti/Reuters