#Искусство

#Только на сайте

Недооцененный музей

16.02.2015 | Соловьев Сергей | № 5 (356) от 16 февраля 2015 года

У Третьяковской галереи новый директор — сообщение об этом появилось 10 февраля.
Что ждет одну из самых знаменитых галерей страны — узнавал The New Times
58-490-01.jpg
58-150.jpg
  Новый директор
  Третьяковской галереи
  Зельфира Трегулова
Министерство культуры уволило директора Третьяковской галереи Ирину Лебедеву и назначило на это место Зельфиру Трегулову, связав смену руководства с нерешенными хозяйственными проблемами и низкой посещаемостью музея. По недоброй министерской традиции назначение произошло без всякого конкурса, без открытого обсуждения программ, и арт-сообществу остается только гадать о дальнейшей судьбе музея. Сможет ли Трегулова, возглавлявшая до этого РОСИЗО* * Государственный музейно-выставочный центр РОСИЗО — учреждение Министерства культуры Российской Федерации, разрабатывающее и реализующее выставочные проекты. , добиться перемен к лучшему? Ждет ли Третьяковку тотальная реконструкция или типично русское латание дыр?

Когда шесть лет назад на место «крепкого хозяйственника» лужковского типа Валентина Родионова пришла Ирина Лебедева (специалист по русскому авангарду, представитель «современного» направления в Третьяковке), главным лейтмотивом всех комментаторов были упования на модернизацию. Филиал на Крымском Валу давно нуждался в реконструкции, а экспозиция ХХ века ждала решительного обновления. Удивительно, но те же самые надежды теперь возлагаются на Зельфиру Трегулову.
58-cit-01.jpg
Пессимисты не верят

«Со стороны можно давать множество советов, что изменить в музее, как его улучшить, где провести wi-fi, какие открыть рестораны и магазины, — говорит директор ГМИИ им. Пушкина Марина Лошак. — Но когда на практике сталкиваешься с музейным хозяйством, начинаешь понимать, насколько это тяжело и скольких усилий это требует. Поэтому я всегда призывала быть снисходительней к тем, кто хоть что-то пытается сделать в этой сфере».

Еще резче музейные перспективы оценивает художественный руководитель Государственного центра современного искусства Леонид Бажанов: «Третьяковке трудно будет проводить реконструкцию в ситуации кризиса, когда и федеральные, и региональные власти резко сократили финансирование культуры. Мы живем как бы в двух мирах — в идеальном и реальном. В идеальном мире нас уверяют, что культура будет развиваться, что запланированы грандиозные перемены, а в реальности всем нам приходится сейчас перестраивать планы».

В «идеальном мире» уже более восьми лет реализуется проект музейного квартала вокруг Лаврушинского переулка. Комплекс новых зданий должен был разместиться в границах Большого Толмачевского и Лаврушинского переулков, а также на Кадашевской набережной. Строительство должны были завершить к 2010 году. Тотальную реконструкцию здания на Крымском Валу планировалось закончить еще раньше — к 150-летию галереи (2006). Перед глазами у всех был крайне успешный пример английской Tate, чей филиал Tate Modern, расположившийся в помещении бывшей электростанции на берегу Темзы, — сегодня едва ли не самый актуальный музей в мире, отпочковавшийся от классической галереи. То же самое можно было сделать и со зданием Третьяковки на Крымском Валу. Но момент был упущен, и сегодня придется заходить на второй круг.

Почти все известные национальные музеи в Европе (Амстердам, Лондон, Вена) за последнее десятилетие претерпели существенную реновацию. Третьяковка же осталась на уровне ремонта 1990-х. Сегодня это не больше, чем городская достопримечательность, хотя по уровню своей коллекции Третьяковская галерея могла бы встать вровень с самыми известными музеями Европы.

Лицом к городу

Как правило, все последние назначения новых директоров в крупные музеи были связаны с грядущей реконструкцией этих заведений — так было в Музее Москвы, Музее архитектуры, ГМИИ им. А.С. Пушкина. С Третьяковской галереей — особый случай: при замене директора ни о каких планах вообще не заявлялось. Одна из наиболее убедительных версий нынешней смены директора связана с тлеющим конфликтом между ГТГ и Департаментом культуры Москвы в лице Сергея Капкова. «Основная претензия к прежнему директору музея была в том, что Третьяковская галерея была закрытой институцией», — заявил Капков сразу после снятия Лебедевой.

Дирекция Третьяковской галереи не откликалась на реформаторские инициативы Москвы, включавшие в себя преобразование Крымской набережной и включение в бурную музейно-развлекательную жизнь расположенного рядом «Музеона», который находится в муниципальном подчинении. По словам Капкова, Лебедева не сумела создать «комфортной среды для посетителей».

Сумеет ли Трегулова найти взаимопонимание с городскими властями? Ее назначение арт-сообщество восприняло скорее с одобрением — в ней увидели современно мыслящего человека, который способен гармонично соединить классическое наследие и современность, наладить связи между Россией и Европой. Эксперты в один голос подчеркивают ее умение договариваться с западными партнерами, вспоминают участие в громких международных проектах. До РОСИЗО Трегулова 11 лет была заместителем директора музеев Кремля, за ее плечами — выставка 2005 года «Россия!» в нью-йоркском Музее Гуггенхайма, а в 2011 году она в рамках года России в Италии курировала международный проект «Социалистические реализмы».
58-cit-02.jpg
Нужно рисковать

С чего должен начать новый директор? На этот вопрос галерист Марат Гельман отвечает так: «Первое — максимально освободиться от политики. Получить от власти право на «очень длинный поводок». Второе — сделать аудит упущенных возможностей, и там, где это не фатально, — быстро наверстать. Фатально, я думаю, Третьяковка потеряла роль методического центра и лидера для провинциальных музеев. Это надо уже оставить Русскому музею. Эрмитаж при Пиотровском фактически занял нишу лидеров актуального процесса. А Третьяковка при таком раскладе могла бы взять на себя миссию просвещения публики».

«В Третьяковской галерее я делала выставки в самое разное время и в разных ситуациях, — говорит галерист, куратор и арт-директор Музея «АЗ» Полина Лобачевская. — Начиная с выставки Анатолия Зверева в 1998 году и заканчивая проектом Франциско Инфанте в 2013-м. И за все это время я не заметила, чтобы там происходили какие-то новаторские перемены. Складывалось ощущение, что все современные проекты им не нужны, они тяготят и отвлекают от тихого сидения на месте. Чтобы возникали экстраординарные выставки, нужны совершенно другие мозги, иные подходы и идеи».

Почти все последние проекты Третьяковки оценивались критикой сдержанно — всегда было что-то недокручено. В сравнении с тем, как в это время русское искусство показывалось за рубежом, Третьяковка, владеющая более ценными работами, всегда проигрывала. Самый простой пример — недавно закончившаяся громкая экспозиция Казимира Малевича в Лондоне (Tate Gallery), о которой писала вся мировая пресса. На ее фоне мероприятия, объявленные Третьяковкой в честь автора «Черного квадрата» (в этом году — 100-летие знаменитой картины), выглядят просто несерьезно.

Главный камень преткновения каждого директора ГТГ уже два десятка лет — искусство второй половины ХХ и начала XXI веков. В галерее почти отчаялись как-то поменять сумбурную и провинциальную экспозицию, посвященную новейшим течениям в искусстве. Залы с работами нонконформистов и художников 1990-х постоянно пустуют, хотя интерес к ним у коллекционеров и публики огромен. Коллекция этого периода нуждается в постоянном пополнении и ротации. Однако для того, чтобы собирать и показывать современное искусство, опять-таки нужна смелость и риск. Судебные процессы над куратором и бывшим сотрудником ГТГ Адреем Ерофеевым так же, как и цензурные скандалы вокруг выставки «Соц-арт», которая должна была отправиться в Париж в 2007 году, окончательно отбили у Третьяковки вкус к неконвенциональному искусству.

От национального к интернациональному

Парадокс сегодняшнего положения Третьяковки: это музей с первоклассной русской коллекцией, но зацикленный на бесконечном перекладывании и перевешивании одних и тех же работ.

Да, Павел Третьяков собирал исключительно русское исскуство, но сегодня невозможно представить себе современный музей без международного выставочного обмена. Вспомним, что почти все мировые музеи, которые возникали в XIX веке как национальные — Национальная галерея в Лондоне, Рейксмузеум в Амстердаме, Новая национальная галерея в Берлине, — отказались от гомогенности. Они активно принимают зарубежные коллекции и создают совместные проекты. Поэтому в арт-среде все чаще звучат предложения по кардинальному изменению выставочной политики Третьяковки.

От Третьяковской галереи ожидают и более активного продвижения на Запад русского искусства, особенно современного. «Русское искусство, — говорит Марина Лошак, — в мировом контексте недооценено. В продвижении, в пропаганде нуждаются именно современные художники. Третьяковка должна выполнять роль арбитра и двигателя русского искусства, в том числе новых имен и явлений».

Пропагандируя русские работы, Третьяковка могла бы активнее работать на сопоставлениях с зарубежным искусством. Например, выставка «русского импрессиониста» Коровина могла бы идти в параллель с французскими импрессионистами, а экспозиция Федотова, открытия которой ожидают в конце февраля, отлично бы срифмовалась с европейской жанровой картиной эпохи бидермейер. Еще один будущий амбициозный проект Третьяковки, посвященный Валентину Серову, мог бы стать отличным поводом для разговора о модерне вообще. Только так галерею можно вывести на новый уровень, считают эксперты.

Впрочем, в условиях кризиса и неоконсервативного политического тренда новому директору Третьяковской галереи придется нелегко. Как скептически заметил Марат Гельман, «возможно, главная функция нового директора будет не наступательная, а оборонительная. Придется защищаться от культурной политики властей, которые будут стремиться поставить искусство «в ружье» для пропаганды режима».
58-490-02.jpg

Фото: Павел Смертин, Михаил Почуев/ИТАР-ТАСС, wikipedia.org, Вадим Ковригин/ИТАР-ТАСС, Григорий Собченко/Коммерсантъ


×
Мы используем cookie-файлы, для сбора статистики.
Продолжая пользоваться сайтом, вы даете согласие на использование cookie-файлов.