Казалось, что ничто не может помешать правлению генералов в Мьянме (бывшая Бирма), которые находятся у руля с 1962 года.

Западные дипломаты сообщают из Мьянмы: убито уже 35 человек. Введен комендантский час. В пятницу был отключен интернет: информация из страны шла с блогов. Страна отрезана от мира. Бирманцы требуют, чтобы ООН ввела санкции

Казалось, что после десятилетий репрессий все живое, способное к сопротивлению, в этой стране в Юго-Восточной Азии давно уничтожено. И надежд не осталось. Особенно после того, как в 1990 году, когда оппозиционная партия «Национальная лига за демократию» (НЛД) одержала убедительную победу на выборах, военная хунта отказалась отдать власть.

Казалось, что Аунг Сан Су Чжи, лидер НЛД и лауреат Нобелевской премии мира, хрупкая женщина, которую хунта то отправляет в тюрьму, то держит под домашнем арестом, то переправляет в больницу — тюрьму для умалишенных, — что она единственная в стране способна говорить хунте «нет».

Но вот на улицы Рангуна — столицы Мьянмы вышли буддийские монахи. 10 тысяч. Как обычно, в своих шафрановых робах (уттарасангах) и с непокрытыми головами. Убежденные сторонники ненасилия, буддийские монахи и монахини, а потом и просто вдруг забывшие страх граждане потребовали перестать убивать людей в их стране и вернуть им политические свободы. И на улицы вышли уже 100 тысяч человек, а хунта вынуждена была ввести в город войска и объявить комендантский час. Потом войска начали стрелять. Но день за днем монахи выходили снова на улицы и вели толпу. Так началась, как ее уже окрестили СМИ, «шафрановая революция» — по цвету монашеских одеяний. «Социально включенный буддизм» — так называют религиоведы направление этой одной из самых быстро растущих религий в мире (по разным данным, буддистов насчитывается сегодня 350 миллионов человек), которое зародилось в Юго-Восточной Азии, прежде всего в Южном Вьетнаме, в начале шестидесятых годов. Тогда в страшном коррумпированном и репрессивном Южном Вьетнаме буддийские монахи пошли в знак протеста на акт самосожжения. Известный буддийский богослов Тич Нхат Ханх тогда заявил, что, когда буддист сталкивается лицом к лицу с ужасающими страданиями, он не может оставаться в стороне, несмотря на всю традицию аскетизма и стремления к нирване, он обязан включиться в жизнь своей страны и действовать.

«Слово «Будда» в своем корне имеет «будх», что означает «проснись», — говорил Ханх. — Будда тот, кто всегда проснувшийся. Но проснулись ли мы?.. Наша земля — как маленькая лодка, которая постоянно находится под угрозой того, что она утонет. Нам нужен человек, который мог бы нам с молчаливой убежденностью сказать, что делать. Кто этот человек? Тексты Махаяны дают ответ на этот вопрос: этот человек — ты».

«Этот человек — ты», — говорят сегодня буддийские монахи на улицах Мьянмы. Они зовут проснуться.