Российские зрители наконец-то смогут увидеть фильм, который на последнем фестивале в Каннах вызвал бурную реакцию публики и критики — от безумного восторга до яростных споров.
4 октября в наш прокат выходит «Изгнание» Андрея Звягинцева. The New Times предлагает читателю блицинтервью с Андреем Звягинцевым, шведской актрисой Марией Бонневи (роль Веры) и Константином Лавроненко (роль Алекса), завоевавшим Золотую пальмовую ветвь за лучшую мужскую роль на фестивале в Каннах
Андрей Звягинцев:
«Идеального зрителя трудно себе представить. Фильм многослоен: интрига, тайна, философский и символический пласты… Наверное, идеальный зритель — это человек, рассматривающий фильм столь же глубоко, как и саму жизнь, улавливая потаенные связи между вещами в самом широком смысле этого слова».
«Я воздерживаюсь от чтения рецензий. Даже если в словах критиков есть полезная информация, все равно я буду делать свое кино так, как считаю нужным. Правильнее исходить из самого себя. Это единственный способ уцелеть как художнику. Иначе ты распадешься на молекулы, пытаясь угодить всем, предугадывая чужие реакции». «Я говорил Марии Бонневи: представь себе, что в том мире, где живет твоя героиня, нет социальных институтов, в частности, нет суда, чтобы развестись. Расстаться с мужем и найти новую любовь — невозможно. Только ее муж и те персонажи, которых мы видим. Это край земли, остров, в центре которого дом, а на окраине этого бытия — городская пустыня».
«Женщины рано или поздно находят себя стучащими в спину мужа. Они пытаются добиться той искренности и открытости, которая была в начале их отношений. Но — она уже замужем. За-мужем. За его спиной. И, когда женщина начинает стучать в эту спину, некоторые мужчины откликаются, поворачиваются, вступают в диалог. Но большинство — нет. Их образ мысли утвердился на всю так называемую жизнь: это все мое — моя дочь, мой сын и моя жена, отдельных от меня людей со своими желаниями, мечтами и страхами — как будто и не существует. Я, я, я… Как говорит один мой старый друг: семья — это семь «я». Глубокая, конечно, мысль, но по природе своей, как мне кажется, страшно эгоистичная».
Мария Бонневи:
«Я читала сценарий перед съемками. Но у актеров, которые играли счастливую семью, сценария не было. У детей точно его не было — чтобы они были в неведении до конца. Они не знали, что это печальная и темная история. Катя, которая играла мою маленькую дочку, в процессе съемок чувствовала странную атмосферу в отношениях моей Веры и Алекса. Между дублями мы много шутили и смеялись. Был такой случай на площадке. Мы снимали одну сцену в начале съемок, у меня был с ней небольшой диалог, а потом я выходила из комнаты и начинала плакать. Так после съемок Катя подбежала к своей маме и сказала: «Мама, мама, я довела Марию до слез». И мы бросились объяснять ей, что это все нужно для съемок. И после каждой тяжелой сцены мы ей говорили: «Вот все и закончилось. Теперь мы снова веселимся».
«В Константине Лавроненко сочетаются одновременно мощь, сила и мягкость. Это очень красивая комбинация. В его персонаже есть необыкновенная глубина, а также уязвимость. Мне было очень приятно с ним работать. Приятно и комфортно».
«Во время съемок Вера для меня была обычной женщиной, которая пытается разобраться с собственной жизнью. Я не вникала в символизм и условность картины».
«Когда я увидела фильм, он мне действительно показался очень сильным и символичным во многом. Это было и в сценарии, и в идее фильма, но на выходе символизм просматривался еще сильнее». 
«Вся мистика в фильме — мистика любви. При работе над ролью главным для меня были дети, природа, борьба за любовь».
Константин Лавроненко:
«Это фильм о человеке, перед которым стоит выбор. Всегда непросто делать выбор. Трудность в том, чтобы быть максимально искренним, открыть свое сердце навстречу безжалостному, суровому и в то же время бесстрашному взгляду на самого себя».
«С Марией Бонневи взаимопонимание возникло сразу. Мы замечательно общались и с переводчиком, и без. И на уровне взглядов, жестов. Нам не нужно было много слов…»
«Думать все время о награде в Каннах как об оценке твоего труда нереально. Ты же не будешь подходить каждый день к зеркалу и говорить, что ты лучший. Это смешно. Ты один раз это понимаешь — и все».
