В стране произошел переворот.
Тихий, бескровный, без танков на улице и пальбы по зданиям, без задушенного подушкой или еще чем цесаревича или обвинений вроде «английский шпион». Нет — пока — и арестов, хотя некоторые события вроде начавшейся войны между силовиками вполне ложатся в эту канву (читайте на стр. 30). Не нарушена — пока — и буква Конституции, хотя трактовать эти буквы теперь можно как угодно
Решение «гаранта Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина» (Конституция РФ, глава 4, ст. 2) возглавить список партии власти и возможное перемещение его в кресло премьера многими наблюдателями трактуется однозначно: Основной закон, один из самых фундаментальных институтов страны, спущен в унитаз. Путин обещал «мочить в сортире» на заре своего правления и выполнил: замочил.
Давно доказано: институты — законы, конституции, правила игры — создаются не ради гуманитарных упражнений, они необходимы для того, чтобы делать жизнь государства и общества предсказуемой — как для граждан страны, так и для тех, кто смотрит на нее со стороны. Вольное обращение с институтами, тем паче фундаментальными — это мина замедленного действия, которая обязательно взорвется, как взрывалась она раз за разом все последние шестьдесят лет в странах Латинской Америки и Африки. Конституция РФ четко и однозначно говорит: правитель не может находиться у власти более двух сроков подряд. Президент Путин эту букву вроде бы нарушать не собирается, премьер Путин — и это очевидно для многих — ровно эту букву и порушит. Потому как название кресла здесь имеет вполне побочное значение — имя собственное, оно важно. Смысл Конституции состоит как раз в том, что власть должна меняться, сколь ни привлекательными казались бы лица этой власти сегодня и сейчас. Как заметил профессор Российской экономической школы Константин Сонин, ограничение по срокам пребывания у власти преследует одну цель: налагать ограничения прежде всего на успешных и популярных президентов. Непопулярных и так не переизберут. Как раз у успешного и появляется иллюзия, что успех стоит развить, что без него стране никуда, что он единственный — оплот и твердыня государственности.
Эту иллюзию питали многие автократы: Бенито Хуарес в Мексике, Жетулиу Варгас в Бразилии, Джамиль Махуад в Эквадоре, Альберто Фухимори в Перу — и для их стран это всегда заканчивалось печально (об опыте несменяемых правителей Латинской Америки читайте на стр. 26). Кстати, порой подобные иллюзии питали и в демократических странах, как было в США времен финансового кризиса и Второй мировой войны: президент Рузвельт оставался у власти почти четыре срока. Но первое, что сделал Конгресс США после ухода Рузвельта из жизни, — принял поправку к Конституции, ограничившую срок президентства двумя четырехлетними сроками: выучили урок.
По какому сценарию будут развиваться дальнейшие события? Государственная дума будет де-факто однопартийной, где 70, если не более процентов мест займет партия власти в ее нынешней инкарнации под названием «Единая Россия» (стр. 37). А Владимир Путин становится… Вот тут возможны варианты. Сценарий № 1: премьером — генеральным секретарем ЦК «Единой России» (стр. 12). Тут, правда, возникает вполне серьезная правовая коллизия (если уместно еще это слово — «правовая» — употреблять): кто будет контролировать силовые ведомства и армию, коли по Конституции только президент является Верховным главнокомандующим, а закон армейской дисциплины (в отличие от незаконных вооруженных формирований) — жесткая иерархия подчинения (стр. 21)? Сценарий № 2: Путин принимает на себя роль абсолютного монарха, Государя Императора при существующей, но не действующей Конституции, вполне диктаторских полномочиях и парламенте образца Третьей думы времен царя Николая II (стр. 16). Сценарий № 3: все не так печально и Владимир Путин настоящего джокера пока держит в прикупе, который откроет сам, и только сам, и когда сам сочтет нужным, а в декабре он лишь выполнит роль «паровоза» для полной и окончательной победы «Единой России» на пространстве постсоветской России (стр. 20). Какой сценарий он выберет — нам остается лишь мучительно гадать.