Пустое место: зал заседаний правительства РФ в Белом доме на Краснопресненской набережной Москвы (фото: Юрий Машков/ИТАР-ТАСС)
Кабинет Дмитрия Медведева, щедро посвятивший несколько месяцев прошлого года бессмысленным, как оказалось, дискуссиям о судьбе бюджетного правила, не принял ни одного системно значимого решения для противостояния зримо надвигающемуся финансовому кризису. Как коллегиальный конституционный орган, возглавляющий систему исполнительной власти, правительство де-факто перестало существовать, превратившись в такую же политическую декорацию, как и парламент.
Вера в чудо
Так же, как это было в кризис 2008-2009 годов, правительство вступило в новый год, не имея ни макроэкономического прогноза, ни федерального бюджета, хотя бы примерно отвечающих штормовым реалиям. Текущие бюджетные проектировки Белого дома, рассчитанные (правда, без учета анонсированного десятипроцентного сокращения лимита бюджетных обязательств) на цену нефти Brent в $80 за баррель, утратили актуальность задолго до новогодних праздников. Сразу после праздников цена на нефть и вовсе спикировала до $45–50 за баррель.
Но если в 2009 году правительству тогдашнего премьера Владимира Путина крупно повезло — нефтяные цены тогда резво «отжались», и подготовленная его министрами антикризисная программа вскоре стала выглядеть бюрократическим излишеством, то сегодня ждать милостей от фортуны не приходится. Прогноз Goldman Sachs на первое полугодие — $40. Несложная экстраполяция позволяет сделать вывод, что при такой цене на нефть дефицит федерального бюджета вырастет примерно на 1 трлн руб. А это будет означать исчерпание Резервного фонда уже в текущем году.
Страна третью неделю стоит на пороге бюджетного секвестра, однако никто из спикеров правительства даже не отверз уста, чтобы объяснить, что правительство собирается делать. Первое в наступившем году совещание премьер Медведев посвятил чрезвычайным ситуациям, возникшим в ходе январских каникул, и итогам новогодней туристической кампании в Сочи. «Импровизируемое радикальное сокращение бюджетных трат — вот и вся антикризисная программа, — констатирует знакомый с ситуацией сотрудник аппарата правительства. — Главное — не слишком обидеть «неприкасаемых» — госбанки, важнейшие госкорпорации и госкомпании и аккуратно разделить остальные куски пирога между электорально важными группами». Параметры и адресаты сокращения подлежат утверждению в Кремле, подчеркивает собеседник NT: «А там предпочитают верить, что нефть непременно отскочит — дескать, саудиты и американцы не враги же самим себе. Как Мальчиш Кибальчиш — день простоять и ночь продержаться».
Если в 2008-2009 годах правительство и ЦБ худо-бедно противостояли кризису рука об руку, то сегодня кабинет Дмитрия Медведева не может считаться даже техническим, ибо управление антикризисной макроэкономической повесткой Банк России перехватил у Белого дома еще в октябре прошлого года.
Опрошенные NT чиновники связывают аппаратный триумф главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной с интригой вокруг декабрьского размещения «Роснефтью» облигационного займа аномального объема — на 625 млрд руб.
Награда не заставила себя ждать: программа технической стабилизации финансового рынка, обсуждавшаяся на совещаниях в Кремле и Белом доме 16-17 декабря и артикулированная президентом на встрече с представителями деловых кругов 19 декабря, — это именно программа Эльвиры Набиуллиной, лишь слегка разбавленная предложениями Министерства экономического развития. Так, ЦБ прямо покусился на полномочия Белого дома в сфере господдержки системообразующих компаний — и, в конечном счете, на исполнение федерального бюджета.
Впрочем, де-факто лишение правительства его полномочий было публично заявлено Путиным еще раньше — 4 декабря, в послании президента Федеральному Собранию. Так, например, Агентству стратегических инициатив, не имеющему статуса министерства, поручена, в обход Минэкономразвития, разработка программ поддержки компаний несырьевого сектора. Общероссийскому народному фронту — опять-таки через головы профильных министерств — вменено, называя вещи своими именами, формирование госполитики в социальной сфере, общественным палатам — в обход аппарата правительства и Минюста — экспертиза предлагаемых ведомствами законопроектов, а прогнозы Минэкономразвития подвергаются публичному остракизму со стороны помощника президента Андрея Белоусова.
Чего хочет Путин?
Какие цели преследует глава государства, превращая институт исполнительной ветви власти в пустышку, распределяя полномочия правительства между непрофильными, в том числе негосударственными структурами? Одна из гипотез — этого требует логика подготовки к президентским выборам 2018 года: Путину, с одной стороны, надо сохранить свой электорат, что в условиях кризиса будет совсем непросто, с другой — оградить себя от возможных конкурентов, которые в нынешней конструкции могут появится только из рядов его же, путинской, элиты — из правительства, которое возглавляет бывший президент — в том числе. К тому же создается иллюзия, что президент ищет новые кадры за пределами нынешней бюрократической иерархии: в результате одни боятся потерять хлебное место, а у других, уже уставших ждать своей очереди, появляется надежда это хлебное место в обозримой перспективе получить.
