Потери среди мирного населения составили до 50 тыс. человек, у федеральной группы войск — около 6 тыс. человек, потери боевиков — около 2,7 тыс. человек. Война с короткими паузами продолжалась 1 год и 9 месяцев. Через три года началась Вторая чеченская война.
4 декабря 2014 года в казалось бы давно уже мирном Грозном вспыхнул бой с террористами, есть раненые и убитые с обеих сторон. О том, как складывалось и принималось решение о начале той войны и о ее последствиях — в главной теме этого номера.
Эта война могла начаться еще осенью 1991 года, когда новоизбранный президент Чечни Джохар Дудаев издал свой первый указ о независимости. В ответ 7 ноября президент Борис Ельцин подписал указ о введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской АССР, но Верховный Совет РСФСР отказался его утвердить. Следующие два года Москва и Грозный безуспешно пытались договориться о совместном существовании. К 10 июня 1992 года территорию Чечни покинули все федеральные войска, оставив большое количество техники, вооружения и боеприпасов (см. справку ниже). Вопрос Чечни в это время отошел на второй план, федеральная власть проводила болезненные экономические реформы, которые сопровождались развивающимся политическим кризисом в отношениях между президентом и Верховным Советом. Кризисные процессы происходили и в Чечне — у Дудаева очень быстро появилась оппозиция, которая хотела власти и денег. В итоге 17 апреля 1993 года был распущен парламент, и на территории республики было введено прямое президентское правление.
Что делать с Чечней
Александр Черкасов1, председатель совета правозащитного центра «Мемориал»
| 1здесь и далее интервью действующих лиц корреспондетам NT. В других случаях указан источник. |
Решение о том, что нужно что-то делать с Чечней, сложилось после 12 декабря 1993 года, когда случилась катастрофа при голосовании на первых выборах в Думу2.
| 212 декабря 1993 года состоялись выборы в Государственную думу, на которых демократы уступили львиную долю голосов ЛДПР и коммунистам. |
Возникла идея, что надо перехватить электорат. В конце декабря начинаются переговоры с чеченской стороной на фоне силового давления. Власть хлебнула крови в 1993 году, и уже не было страха перед новым кровопролитием.
16 декабря оппозиционные Дудаеву силы в Чечне объединились во Временный совет3 под руководством Умара Автурханова.
| 3объединение оппозиционных Дудаеву сил, которые признавали Чечню частью России. |
1994
14 апреля президент Борис Ельцин дает поручение правительству провести консультации с Грозным и подготовить договор с Чечней, сохранив ее в составе России.
Сергей Филатов
Вокруг президента к лету 1994 года образовалось две группы: Сергея Шахрая и Николая Егорова. Я плотно взаимодействовал с Шахраем, а Егоров был связан с Коржаковым и Барсуковым. Это всегда были крутые ребята, они всегда были настроены на то, чтобы радикально решать вопросы.
Было понятно, что с Чечней надо что-то делать. Мы предложили поручить Шахраю переговоры с Дудаевым, но дудаевцы отказались с ним разговаривать. Думаю, это связано с тем, что Шахрай уже бывал в Чечне и пытался наладить там переговорный процесс. После этого Шахрай продолжил заниматься рабочей группой при правительстве во главе с Черномырдиным. Было двоевластие: на Северном Кавказе проблемой занимался Егоров, в Москве — Шахрай.
Александр Коржаков
Весной 1994 года ко мне зачастил Савостьянов. Приходил, раскладывал карты, рассказывал о разных планах, что делать с Чечней. Я ему говорю: «Жень, у тебя что — других проблем нет?» А оказывается, военное решение чеченской проблемы задумали Филатов и Батурин. Говорят, что партия войны — это Коржаков, Барсуков и Сосковец. Да я лично не раз уговаривал Ельцина не начинать войну! И Сосковец тоже был против войны, а Барсуков вообще имел мало отношения к этой проблеме.
Евгений Савостьянов, начальник Управления Федеральной службы контрразведки4 (ФСК) по Москве и Московской области в 1991-1994 годах, куратор Управления ФСК по борьбе с терроризмом
| 4Создана в декабре 1993 года вместо Министерства безопасности Российской Федерации — наследника КГБ СССР. |
Чечня тогда была как гангрена. С территории республики действовали бандформирования, через нее шел оборот наркотиков и оружия. Я подготовил и предложил Ельцину пять вариантов наших действий: от вооруженного вторжения — до сохранения статус-кво. Ельцин выбрал третий вариант: оказать всемерную поддержку оппозиции, не вмешиваясь непосредственно в происходящее в республике. После этого из Чечни пошел поток людей, которые просили денег и оружия для свержения Дудаева.
Владимир Рубанов, заместитель секретаря Совета безопасности (СБ) в 1993-1996 годах
Весной 1994 года СБ готовил план решения чеченского вопроса мирным способом. В июле я возглавил рабочую группу СБ по подготовке указа президента о борьбе с наемничеством и незаконными вооруженными формированиями. Нужно было вводить урегулирование кризиса в правовые рамки. В конце месяца проект указа был подготовлен и отправлен в разные ведомства на согласование. И тут работа остановилась — нам перестали отвечать из ведомств.
Юрий Батурин, помощник президента по национальной безопасности (1994-1996), отказался обсуждать с The New Times тему Первой чеченской войны, сославшись на занятость.
«Ну я же не сам пришел на пост президента республики, мне же помогли, так что пусть Ельцин меня примет. И мы подпишем все»
Ставка на оппозицию
3 июня Съезд чеченского народа утвердил состав Временного совета республики, антидудаевской оппозиции во главе с Автурхановым было выделено свыше 150 млрд руб. из федерального бюджета.
Сергей Филатов
Я как-то летом 1994 года пришел к Борису Николаевичу поговорить о встрече с Дудаевым. «Как вы считаете, как мы должны сесть? Я же во главе стола должен сидеть!» — возмутился президент. «Да, Борис Николаевич, он будет требовать, чтобы вы сидели напротив». «Никогда этого не будет!» В конце концов удалось договориться, что встреча будет. Вечером прихожу домой, включаю телевизор, а там Дудаев называет Ельцина «собакой»… После этого было принято решение, что уровень переговоров должен быть снижен до представителей президентов, а потом идея переговоров вообще растворилась. Я полагаю, что это результат влияния группы Коржакова-Барсукова.
Асламбек Аслаханов, генерал-майор милиции в отставке, в 1994 году профессор Академии МВД
При одной из моих встреч с Дудаевым еще до войны, он показал мне три варианта проекта соглашения с Москвой, все они предполагали, что Чечня останется в составе России. Дудаев мне говорил: «Ну я же не сам пришел на пост президента республики, мне же помогли5, так что пусть Ельцин меня примет. И мы подпишем все». Я ему говорю: «Вот ты готовишься к войне. Ты соображаешь, с кем ты воевать собираешься? Это ядерная держава, тебя как блоху раздавят!» «Я не дурак, мы найдем общий язык». Он вел себя очень уверенно.
| 5во время путча в августе 1991 года Дудаев выступил против ГКЧП и КПСС, при поддержке Верховного Совета РСФСР 1 октября того же года добился отделения Чечни от Ингушетии. |
Сергей Филатов
Ко мне в июле пришел Савостьянов и сказал: «Сереж, надо с Чечней заканчивать, ты же видишь, как события развиваются». Мы тогда работали через Автурханова, который контролировал Надтеречный район, налаживали выплату пенсий, работу системы здравоохранения, чтобы в остальных районах Чечни люди увидели это. Дудаев к этому времени был очень ослаблен. Фактически он контролировал только Грозный и его окрестности.
Евгений Савостьянов
Мы начали работу по поддержке Временного совета. И довольно скоро под контроль оппозиции перешло около 80 % территории Чечни, притом что мы соблюдали принцип: ни одного русского солдата, ни одного русского выстрела на территории Чечни. К середине лета все полномочия по решению чеченской проблемы перешли к министру по делам национальностей Николаю Егорову, ФСК стала выполнять свои достаточно ограниченные оперативные функции.
Силовой вариант
Александр Черкасов
К лету 1994 года о переговорах уже можно было забыть: экспертов отодвинули от подготовки решений, и дальше мы видели только накачивание антидудаевской оппозиции деньгами и оружием. Все решения перешли к военным (ФСК обеспечивала их подготовку). Не было места для размышлений и принятия решений, все покатилось и нарастало как снежный ком.
11 августа Дудаев ввел в Чечне военное положение и объявил мобилизацию.
17-20 августа была предпринята попытка штурма Грозного силами Временного совета, в результате погибли десятки мирных жителей.
Сергей Филатов
В конце августа — начале сентября работа группы Шахрая по решению чеченской проблемы была фактически сведена на нет. Все решения принимались в оперативном порядке в правительстве, Совбез их тоже не готовил.
Евгений Киселев, вице-президент ТОО «Телекомпания НТВ» в 1993-1997 годах, ведущий программы «Итоги»
Так называемая «партия мира» в Кремле осенью была в глубоком загоне. Я помню, когда я приходил в Кремль пообщаться с Филатовым или с советниками президента, они громко говорили о какой-нибудь ерунде, а сами писали мне записочки, показывая глазами, что, мол, нас прослушивают. Все они были под плотным контролем Коржакова с Барсуковым.
Александр Коржаков
У меня было только две системы для прослушивания. То есть я мог в один день слушать один кабинет в Кремле и один в Белом доме. Слушали и Филатова, и остальных, а как же! Ведь заговоры создаются вокруг президента, в самом ближнем окружении.
В октябре в Главном оперативном управлении Генштаба была создана оперативная группа по Чечне под руководством генерала Анатолия Квашнина, который через два месяца возглавил объединенную группировку войск в Чечне.
15 октября предпринята очередная попытка штурма Грозного отрядами оппозиции.
Евгений Савостьянов
Последний раз я обсуждал проблему Чечни с Ельциным за месяц до провального штурма Грозного 26 ноября. Он говорил: «Скорее бы все это закончилось». Ельцин надеялся, что оппозиция свергнет Дудаева.
26 ноября предпринята попытка штурма Грозного «чеченской оппозицией» с поддержкой бронетехники, в плен попал 21 российский военнослужащий. Все они были завербованы ФСК, и их участие в операции было неофициальным.
28 ноября министр обороны Павел Грачев прокомментировал провал штурма Грозного прессе: «Если бы воевала российская армия, то, по крайней мере, одним парашютно-десантным полком можно было бы в течение двух часов решить все вопросы» (Радио России, «Новости», 11:00).
Александр Черкасов
Насчет того, что «русские своих не бросают». Все помнят, как Грачев отрицал участие наших военных в штурме Грозного 26 ноября 1994 года, как пытались скрыть колоссальные потери, наличие пленных, и как до 1996 года их не искали; как ушли из Чечни, оставив около 1200 человек ненайденными, пропавшими без вести. То, что мы имеем сейчас на Украине — заявления о том, что наших войск нет и погибших нет, — было на практике и пропагандистски заложено в Первую чеченскую.
Евгений Киселев
К президенту нашей телекомпании Игорю Малашенко обратился Савостьянов и очень настойчиво попросил некоторое время не обращать внимания на Чечню, пока там не будут урегулированы все проблемы. Но мы эту просьбу не выполнили. Напротив, мы как раз очень подробно осветили эту неуклюжую попытку свергнуть Дудаева с помощью якобы чеченских добровольцев, которые на поверку оказались наемниками. Разумеется, все это вызвало крайнее раздражение у тогдашней партии войны — Коржакова, Барсукова и Сосковца.
Война
Вечером 29 ноября на заседании Совета безопасности было принято решение о начале операции в Чечне.
Евгений Савостьянов
Перед началом СБ Коржаков спросил меня: «Что ты думаешь по всему этому делу? Борис Николаевич не хочет начала военных действий». Я сказал, что воевать не надо, но если уж начинать, то ограничиться только левым берегом Терека, дальше вглубь территории Чечни не лезть. О принятом решении наверняка уже знал Черномырдин, он активно поддержал Ельцина. Я думаю, что это было личное решение Бориса Николаевича, вызванное позорным провалом штурма 26 ноября. Оно было принято буквально за день.
Сергей Филатов
Выступил министр Егоров и сказал, что если мы введем войска в Чечню, 20 % встретят нас с цветами, 70 % нейтрально и только 10 % выступят против. Потом выступил Грачев и сказал, что у него другие данные — все наоборот, 70 % выступят против. Слово взял Черномырдин, он обрушился на Грачева: «Ты не министр обороны! Борис Николаевич, таких министров обороны надо увольнять!» Грачев попросил времени до весны, чтобы подготовиться к введению войск в Чечню. Объявили перерыв, Ельцин ушел совещаться с Черномырдиным. Потом вернулись, и Ельцин сказал: «Павел Сергеевич, мы тебя не будем снимать с поста министра, но задача — в течение недели подготовить войска и ввести их в Чечню».
Я уверен, что были люди, которые объясняли Ельцину, что он гений чрезвычайных ситуаций
Владимир Рубанов
После неудачного штурма секретарь СБ Лобов поручил мне подготовить указ о борьбе с незаконными вооруженными формированиями и указ о контртеррористической операции, чтобы создать правовые рамки для наведения порядка в Чечне. Потом внезапно, буквально через день, позиция Лобова под чьим-то давлением изменилась, и от юридического оформления силовых действий в Чечне решено было отказаться. Лобов прекрасно понимал, что решение о вводе войск в Чечню без объявления чрезвычайного положения юридически не обосновано, поэтому он настоял, чтобы каждый член СБ поставил свою подпись под этим решением. Подписать итоговый документ отказался только министр юстиции Юрий Калмыков, подавший после этого в отставку.
Сергей Ковалев
По международному праву, которое обязалась соблюдать и Россия, для проведения операции в Чечне президент должен был ввести режим чрезвычайного положения. Это означает, что приостанавливается действие некоторых законных прав человека, обеспечивается международный контроль за ситуацией. Международные наблюдатели должны быть уведомлены о сроках режима ЧП, об ограничениях прав граждан. Этого не было сделано, потому что нужна была «маленькая быстрая победоносная война». А победителей, как известно, не судят. Я уверен, что были люди, которые объясняли Ельцину, что он гений чрезвычайных ситуаций, что он всегда найдет момент и способ разрубить гордиев узел.
11 декабря президент Ельцин подписал Указ № 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики» и начался ввод войск в Чечню.
Эдуард Воробьев, первый заместитель командующего сухопутными войсками в 1994-1995 годах
12 декабря я был срочно направлен в Моздок. Командующий сухопутными войсками Владимир Семенов сказал мне, что началась операция, а «на командном пункте у командующего Северо-Кавказским военным округом Алексея Митюхина полнейший бардак. Управление там идет на три «ой»: матюкой, кулакой и палкой». Работу штаба удалось наладить за несколько дней. Но уже после первых стычек обнаружились два серьезных просчета: Дудаев не испугался войны и начал сопротивляться; сил, привлеченных для операции, оказалось недостаточно. При этом наспех сколоченные части оказались полностью не готовы вести боевые действия. Механики не умели водить танки и БМП, наводчики не умели заряжать орудия и стрелять и так далее. Танковый батальон, пока разгружался на железной дороге, переломал все платформы. Тогда я пришел к окончательному выводу: этим войскам нельзя участвовать в боевых действиях, нужно время на подготовку.
18 декабря начались обстрелы и бомбардировки Грозного.
Евгений Киселев
Вскоре после начала войны в Белом доме проходило совещание с представителями СМИ под председательством первого вице-премьера Олега Сосковца. Он, чуть ли не пальцем погрозив в нашу сторону, сказал, что требует, чтобы все СМИ прониклись важностью момента и сотрудничали с федеральными войсками и с федеральными властями. «А вот НТВ не сотрудничает. И если так и дальше дело пойдет, мы у вас лицензию заберем, имейте это в виду».
Штурм Грозного
26 декабря Совет безопасности принял решение о штурме Грозного. Город был блокирован с запада, севера и востока.
Евгений Ясин, министр экономики в 1994-1997 годах
27 декабря 1994 года в Кремле прошло заседание Экспертно-аналитического совета при президенте, где обсуждалась операция в Чечне. Я тогда только что был назначен министром экономики, я выступил и сказал: «Если вы хотите проводить реформы и одновременно вести войну в Чечне, то вряд ли это у вас получится».
На следующий день на стол Ельцину легла справка Службы безопасности президента (сохранена орфография оригинала): «Министр экономики, член Совета Е. Ясин. Цена конфликта в Чечне составит от 5 до 10 триллионов рублей в год, что равняется 1 % ВВП. Для сравнения — кредиты МВФ для России составляют всего 0,7 % ВВП» (из книги «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории»).
Владимир Рубанов
В окружении Дудаева были люди, с которыми контактировал Лобов. Мне известно, что накануне новогоднего штурма представители Дудаева обращались к Лобову, чтобы начать переговоры Дудаева с Ельциным. Этому помешали некоторые лица в окружении президента, кто конкретно — не знаю. Но нельзя говорить, что Дудаев был недоговороспособным.
31 декабря начался штурм Грозного, в центре города была разгромлена Майкопская бригада, в бою погиб ее командир полковник Иван Савин. Общие потери составили 211 человек убитыми, пленными и пропавшими без вести. Было потеряно 20 из 26 танков, 102 из 120 БМП.
1995
3 января была изменена тактика штурма Грозного (предварительная артподготовка и авиаудары, поквартальный захват города). В тот же день в результате авиаудара по Шали погибли 55 и были ранены 186 жителей села.
Сергей Шестопалов, старший сержант 137-го полка ВДВ в 1994-1995 годах
1 января мы вошли в Грозный. Город был еще почти цел. Настоящая бойня началась со 2 по 19 января, много наших тогда погибло. Бои шли за каждый перекресток, мы двигались по сто метров в день. Оружия было достаточно, но собирали и с трупов боевиков АКМ, гранатометы, даже револьверы 1941 года попадались. Мирных жителей, которые прятались по подвалам, мы кормили из нашей полевой кухни, делились медикаментами, хотя первое время и у нас было не густо с едой. Самым страшным была гибель друзей, неорганизованность, проблемы со связью. Когда погибала майкопская бригада, мы находились всего в трех километрах от нее, но не могли помочь. Чем думали генералы, когда посылали бригаду в самую задницу?
На Первой чеченской войне друг с другом воевали генералы и офицеры, которые вместе служили в Советской армии
Сергей Ковалев
6 января я настоял на встрече с Ельциным. В кабинете было несколько телекамер. Борис Николаевич встал из-за стола, хмуро протянул мне руку и указал на стул. И тут же махнул рукой, телеоператоры вышли. Вместо запланированных 30 минут встреча продолжалась полтора часа, это был мой страстный монолог. Я рассказывал Ельцину, что я видел в Грозном, даже сказал: «Умоляю вас, Борис Николаевич, надо объявить хотя бы несколько дней перемирия, чтобы собрать раненых и убитых». Ельцин хмуро слушал, потом он встал и сказал: «Благодарю вас, вы поняты, для перемирия еще не время». Все.
7 января группировка войск в Грозном была переподчинена генералам Льву Рохлину и Ивану Бабичеву.
Александр Черкасов
Генерал Рохлин и генерал Бабичев переходят к тактике, которую применяли при штурме городов во Второй мировой войне. Началось планомерное уничтожение Грозного, при котором гибло в первую очередь мирное население.
Штурм Грозного завершился 6 марта, когда был занят последний район города — Черноречье. По данным группы Ковалева, число погибших гражданских превысило 27 тыс. чел. По данным общества «Мемориал», потери федеральной группировки по состоянию на 1 апреля 1995 года составили 1426 человек убитыми, боевики, по оценкам военных, потеряли более 7 тыс. чел.
Особенность Первой чеченской войны, как и Гражданской, состоит в том, что друг с другом воевали генералы и офицеры, которые вместе учились и вместе служили в Советской армии.
Война продолжалась еще полтора года с нарастающим ожесточением сторон. На массовые убийства мирных жителей при зачистках и бесчеловечное обращение с пленными боевики во главе с Шамилем Басаевым в июне 1995 года ответили захватом заложников в больнице в Буденновске. В результате теракта погибли 129 человек, 415 были ранены. Затем последовал теракт 9 января 1996 года в дагестанском Кизляре. Жертвами рейда Салмана Радуева стали 78 мирных граждан, военнослужащих и сотрудников МВД. Война завершилась подписанием Хасавюртовских соглашений 31 августа. Последний солдат покинул Чечню 31 декабря, ровно через два года после новогоднего штурма Грозного.
Война собственными глазами
Полина Жеребцова. Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994-2004 гг. Москва: Corpus, 2014. (Фрагменты из книги)
1994
25.03.
Привет, Дневник!
Живу я в городе Грозном на улице Заветы Ильича. Зовут меня Полина Жеребцова. Мне 9 лет.
21.11.
Мы ходим с мамой и торгуем. Иначе нечего кушать. Вчера самолет летал низко над рынком, и все пригибались. Он издавал жуткий вой. Никто не верит, что русские станут бомбить. Они ведь люди.
01.12.
Мы пошли на рынок. И тут стали стрелять. И все побежали. Все падали в лужи. Я упала.
Кто-то на кого-то напал. И стреляли. Потом убило ребенка у женщины, и она кричала. Очень кричала. Это пуля.
11.12.
Мы ходили на хлебозавод. Очень стреляли, и самолеты бросали бомбы. Ухало. В центре дом. В него бомба попала. Там старики лежат внизу. Русские. Они с фашистами воевали. Теперь никто не может их достать. Нет подъемного крана. А дом упал. Этажи упали!
Там горели свечи у дома, и была еда в мисочках. Три дня люди слышат крики, а спасти никак не могут. Просто молились. И все плакали. Очень страшно.
1995
09.01.
Все горит. Бомбы с неба. Убило тетю в переулке, и с другого дома семью убило. Люди умирают, когда идут за водой, ищут хлеб. Нас много. Кушать нечего. Мама и другие люди ходили на базу. База — это такое место, там мороженое в ящиках. Его все грабят. И мама принесла с тетей Валей. Мы разогрели и пили с лепешкой. Очень вкусно.
18.01.
Еды нет. Воды нет. Холодно. Я часто сижу в ванной комнате. Стекол нет. Решеток нет. Снарядами унесло. На полу снег.
Еще на остановке делали ловушку ополченцы. Подпилили деревья и поймали БТРы и танки. Бросали в них «поджегушку». Потом постреляли солдат и ушли.
А мальчишки с нашего двора туда побежали. И сказали, что один солдат был еще жив. Он попросил, чтобы его застрелили. У него не было ног. Они сгорели. Он сам попросил. Так сказал Али, который живет через квартал от нас. Али 13 лет. Это он убил.
А затем плакал, потому что убивать страшно. Он убил из пистолета. Бабка Нина крестилась, и все плакали. Али дал тетям письмо. У солдата написано так: «Береги дочек. Мы спускаемся к Грозному. Нет выбора. Мы не можем повернуть, наши танки навели на нас пушки. Если мы повернем — это предательство. Нас расстреляют. Мы идем на верную смерть. Прости». Тети хотели выбросить письмо, а мама положила письмо туда, где книги. Обещала отправить по адресу. Улицы и номера дома нет. Сгорели. Но написано: хххxx область. Мне жалко солдата. Я не пойду на остановку, через сады. Там лежит его труп и другие мертвецы.
26.01.
Когда мы прятались в нише при обстреле, за окном попали в машину снарядом.
Машина хотела уехать из города. Там был мужчина, женщина и дети. Женщину сильно ранило, а другие сразу погибли. Женщина кричала-кричала, а потом тоже умерла.
А я уши закрыла руками и лежала на полу. Я не могла слушать, как она ужасно кричит. Потом сказали, что она была беременная. Их тела унесли. От машины почти ничего не осталось.
Хасан Баиев, в 1994 году хирург 1-ой городской клинической больницы Грозного
Бомбить Грозный начали еще до введения войск в Чечню. Я помню этот грохот, в этот момент я был в больнице. Мы, врачи, смотрели друг на друга и не могли поверить, что нас действительно бомбят, мы ведь живем в одной стране, говорим на одном языке, служили в одной армии, многие учились в Москве.
Дальше Грозный жил ожиданием полномасштабной войны. Вскоре в нашей больнице остались только одинокие русские старики. Начались перебои со снабжением, проблемы со светом и газом, но у людей были хорошие запасы продуктов.
После 11 декабря люди стали массово покидать Грозный. В больницы начали поступать раненые, я работал каждый день, оперировал вплоть до 31 декабря, мы выписывали из больницы всех, кого могли, оставляли только тяжелых. Накануне самого штурма нечеченцев в городе оставалось очень много. Они думали, что их не тронет российская армия.
В следующий раз в Грозный я попал только через три месяца, сделал это по своей глупости, хотел посмотреть, что стало с моей квартирой. На въезде в город на улице Восьмого марта стоял огромный блок-пост. Солдаты были очень злы, потому что они понесли большие потери. Меня тут же арестовали и повели расстреливать. Затащили в частный дом, поставили у стены, перебитой осколками, она была вся в крови и закричали: «Закрой глаза!» Я сказал: «Не буду закрывать». И так мы кричали друг на друга, пока из их вагончика не вышел майор. Он спросил: «Что тут за крики?» Я сказал: «Товарищ, где это видано, я доктор, я приехал помочь населению, а меня ставят к стенке и расстреливают», — и он дал команду «отбой», хотя те, конечно, были очень против.
То, что я увидел — это была самая страшная картина, которую только можно увидеть. Сгоревшие БТРы, танки, трупы солдат, которые на улицах жрали собаки. От запаха трупов невозможно было дышать. Все близлежащие здания разрушены, от нашей больницы ни одного корпуса не сохранилось. На каждом углу блок-посты. Большинство мирных жителей на улицах — русскоговорящие, они жили в подвалах домов, кто-то из них тащил на колясках еду или одежду. Из солдат с тобой никто не разговаривал человеческим языком, все матерятся, пьяные. Город был в руинах.
Мы все выходцы из Советского Союза, у нас менталитет милитаристов. Мы никогда не умели и не хотели договариваться
Муса Мурадов, главный редактор газеты «Грозненский рабочий» в 1995-1999 годах, обозреватель ИД «Коммерсантъ»
Весной 1995 года я спросил у знающих людей: сколько стоит отпечатать в типографии номер газеты? Мне сказали: четыре миллиона рублей — додефолтовский счет. Я взял эти деньги в долг.
Грозненская типография была разбомблена, наша редакция — тоже. Я и мой заместитель Лема Турпалов (других сотрудников на тот момент у «Грозненского рабочего» и не было) написали на коленках заметки на целый номер и поехали в Нальчик. Там, в редакции «Газеты Юга», которую редактировал мой старый друг Слава Битоков, сверстали первый номер.
А где печатать? Слава позвонил в Минводы в типографию «Кавказская здравница», где печаталась его газета, и попросил за нас.
Привезли первый номер в Грозный и стали разносить по базару, вручать женщинам, торгующим продуктами и сигаретами. Одна пожилая грозненка, русская, увидела название газеты и говорит: «Зачем старую привезли?» «Не старая, – говорю, – посмотрите год, 1995-й». Бабушка взяла из пачки газетку, поцеловала логотип, пустила слезу (правда!) и расплатилась. Для нее как будто вернулось довоенное время!
Еженедельно мы с моим замом Турпаловым ездили в Минеральные Воды. В среду выезжали засветло — действовал комендантский час, только днем можно было передвигаться, с рассвета до захода солнца. В темное время суток военные расстреливали без предупреждения. Однажды на улице Грозного расстреляли машину с сотрудниками ФСБ, они выехали за час до рассвета.
Со среды на четверг мы ночевали в Нальчике, а утром ехали в Минводы, в типографию. Обратно так же — с ночевкой в Нальчике, засветло возвращались в Грозный. И так всю войну.
Однажды у Дома правительства в Грозном дудаевцы взорвали бомбу. Оказавшихся в эпицентре полтора десятка людей разорвало в клочья. А редакция «Грозненского рабочего» находилась в 150 метрах, на первом этаже сгоревшей многоэтажки. Меня швырнуло к стенке. Когда я очнулся, я увидел на своем кресле слой битого оконного стекла.
А уже в августе 1996 года, когда в город вошли боевики, нашу редакцию опять разбомбили. В войну люди жаждали информации. Не той, что распространял официоз, а из независимой газеты. «Грозненский рабочий» читали все — и русские, и чеченцы, и в пророссийском правительстве, и сепаратисты.
ИТОГ
Олег Орлов
Первое последствие войны — удар по свободе слова. Говорят, Ельцин всегда защищал свободу слова. Но тогда был ограничен доступ к информации, к альтернативным источникам. Второе — это укрепление силовиков во власти: люди из силовых структур в значительно большей степени стали оказывать влияние на принятие решений. Третье: война оказала разлагающее влияние на правоохранительную систему, прежде всего на прокуратуру. В нее тогда входили следственные органы, и они получили возможность саботировать расследование военных преступлений. Милиционеры, прошедшие в Чечне ужасную школу бесконтрольного и безнаказанного применения насилия, вернувшись к себе в регионы, принесли туда привычку к беззаконию.
Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы, член Экономического совета при президенте
Война затормозила проведение реформ, она отвлекала огромные финансовые ресурсы, притом что бюджет и без нее был дефицитен. Главной задачей была финансовая стабилизация, и естественно, что расходы на чеченскую войну не учитывались, когда прорабатывалась общая программа стабилизации. Они рассматривались как дополнительные, так что правительству приходилось сокращать финансирование действительно необходимых реформ.
Сергей Филатов
С началом войны мы лишились пространства для политического диалога, была прекращена работа над Договором об общественном согласии. Война очень сильно обострила отношение к Ельцину в Думе, в 1999 году депутаты инициировали процедуру импичмента президента, но не смогли набрать нужного количества голосов. Война очень сильно ударила по демократическому движению, оно потеряло свой политический вес и популярность в обществе.
Меня часто спрашивали, можно ли было избежать войны? Конечно можно. Но мы все выходцы из Советского Союза, у нас менталитет милитаристов. Мы никогда не умели и не хотели договариваться.
В подготовке материала участвовали: Ольга Иванова, Дмитрий Ребров, Любовь Цуканова