Размен. Какую роль играет Запад во внутренней политике России — этим вопросом задался The New Times
Мы зациклились на том, что происходит внутри страны. Между тем существует внешний фактор влияния на Россию — это коллективный Запад. И здесь мы сталкиваемся с парадоксом. С одной стороны, Запад, как цивилизация, заставляет Россию воспринимать современные формы самоорганизации. С другой — Запад, как политическая общность, превратился в фактор легитимации российской системы.
Карт-бланш
Если очистить ее от политкорректности, суть западной политики в отношении России такова: «Мы нуждаемся в России, как источнике сырьевых ресурсов и партнере в решении вопросов безопасности. Чтобы добиться от России того, что нам нужно, мы не должны раздражать Кремль». Эта политика построена на неверии в то, что россияне в обозримом будущем смогут вести себя как цивилизованные люди. Между тем западное сообщество признало Россию как часть Запада, включив ее в Совет Европы и «восьмерку». Закрывая глаза на то, что происходит здесь, Запад дает российской элите, которая тащит страну назад в XIX столетие, карт-бланш. При этом на Западе словно не замечают, что политика «реализма» в отношении России всякий раз оказывается провальной. Десять лет западные государства пытались задобрить Кремль, но избежать очередного противостояния с ним, которое до предела обострила российско-грузинская война, так и не смогли.
Главный проводник политики «не будем раздражать Кремль» — «старая Европа»: Германия, Франция, Италия. И конечно же, брюссельское руководство ЕС. Удивительно: Европа, осуществляющая беспрецедентный проект по созданию новой общности, так и не смогла ответить на российский вызов. Лидеры «староевропейцев» — Шредер, Ширак, Берлускони — предпочли византийскую модель выстраивания личных отношений с Кремлем. Новое поколение «староевропейцев», кто через силу, как канцлер Германии Ангела Меркель, а кто с воодушевлением, как французский лидер Николя Саркози, продолжили эту порочную традицию. Преследуя свои интересы, игнорируя антидемократические тенденции в РФ, лидеры ведущих европейских стран, по сути, выступают в роли охранителей российского единовластия.
Индустрия поддержки
Президент Обама в ходе визита в Москву попытался предложить новый подход к России, встретившись с представителями правозащитных организаций и оппозицией, в том числе так называемой несистемной, — и тем попытался обратиться к обществу через голову номенклатуры. Но, в отличие от Билла Клинтона, Россия для Обамы не приоритет — у него другие заботы. Не случайно американские официальные лица заговорили о том, что перезагрузка в отношениях с Кремлем успешно завершена. Но сведение перезагрузки к компромиссу в сфере национальной безопасности и к повышению роли американо-российского диалога — это как раз то, что нужно для воспроизводства российской системы.
Запад не сумел выработать стимулы, которые заставляли бы Россию двигаться в демократическом направлении. Российская власть его переиграла по всем фронтам, сумев создать на Западе целую индустрию поддержки. Это западные лидеры, которые не позволяют применять к России ценностные критерии. Это политики, которые лоббируют на Западе кремлевские интересы. Самый из них рьяный — Герхард Шредер, он готов перегрызть горло любому, кто позволяет себе критиковать Москву. Это западный бизнес, работающий в России и вынужденный играть по правилам, установленным Кремлем. Наконец, это западное интеллектуальное сообщество, призывающее с пониманием относиться к интересам России, под которыми подразумеваются интересы российской элиты. Кремлевская политика использования Запада в своих интересах заслуживает того, чтобы войти в учебник политтехнологии.
Аппетиты растут
Отработав до совершенства простые формы привлечения западных ресурсов для поддержки своей политики, такие как Валдайский форум, правящая команда перешла к более амбициозным проектам. Теперь она претендует на участие в выработке стандартов демократии! Непонятно, что российская власть может по этой части привнести в мировой опыт, но коллективный Запад поддержал инициативу. Французский и испанский премьеры и такие гуру западной мысли, как Тоффлер, Валлерстайн и Закариа, приехали на организованный при поддержке администрации президента форум в Ярославле и приняли там участие в дискуссии, посвященной обновлению демократической модели. Немецкий фонд Маршалла и Фонд либеральных стратегий организуют вместе с кремлевскими пропагандистами разного рода мероприятия по осмыслению процессов, происходящих в России. Европейский совет по международным отношениям издает сборник эссе под названием «Что думает Россия», в котором большинство авторов излагает аргументы официальной власти. Западные либералы явно решили подсобить Кремлю в пропаганде его теоретических достижений. В самом сотрудничестве западных экспертов с российским официозом нет ничего плохого. Но почему западная сторона ограничивается тем, что молчаливо внимает своим собеседникам, а затем распространяет их взгляды по миру? Откуда готовность съесть все, что ни предлагает им Кремль?
Помогать, а не заигрывать
Запад — это, конечно, не только сторонники Realpolitik или те бывшие или нынешние лидеры государств, кто в силу личных интересов или по недостатку информации очарован Кремлем. Западное общественное мнение, парламенты, наконец, «новая Европа», то есть вчерашние советские сателлиты, мучительно ищут новую формулу отношения к России. «Россия может и должна себя реформировать, и мы должны ей в этом помочь», — говорят те, кто верит, что наша страна не безнадежна. Шведы и поляки убедили Брюссель одобрить программу «Восточное измерение», которая призвана содействовать реформам в соседствующих с Россией новых независимых государствах. И если Украина или Беларусь добьются успеха, это может стать серьезным аргументом и в пользу обновления нашего Отечества. Но хор прагматиков-реалистов, воспевающих «перезагрузку» и полагающих, что главное — не будить медведя в его берлоге, пока заглушает иные голоса. А это значит, что Запад становится для России фактором сохранения статус-кво, а не трансформации. И российским либералам приходится объяснять своим западным коллегам, что это может означать — и для России и для Запада. Объяснять пока без надежды на успех.
ФОТО PHOTOEXPRESS.RU, СТУДИЯ THE NEW TIMES
Мы зациклились на том, что происходит внутри страны. Между тем существует внешний фактор влияния на Россию — это коллективный Запад. И здесь мы сталкиваемся с парадоксом. С одной стороны, Запад, как цивилизация, заставляет Россию воспринимать современные формы самоорганизации. С другой — Запад, как политическая общность, превратился в фактор легитимации российской системы.
Карт-бланш
Если очистить ее от политкорректности, суть западной политики в отношении России такова: «Мы нуждаемся в России, как источнике сырьевых ресурсов и партнере в решении вопросов безопасности. Чтобы добиться от России того, что нам нужно, мы не должны раздражать Кремль». Эта политика построена на неверии в то, что россияне в обозримом будущем смогут вести себя как цивилизованные люди. Между тем западное сообщество признало Россию как часть Запада, включив ее в Совет Европы и «восьмерку». Закрывая глаза на то, что происходит здесь, Запад дает российской элите, которая тащит страну назад в XIX столетие, карт-бланш. При этом на Западе словно не замечают, что политика «реализма» в отношении России всякий раз оказывается провальной. Десять лет западные государства пытались задобрить Кремль, но избежать очередного противостояния с ним, которое до предела обострила российско-грузинская война, так и не смогли.
Главный проводник политики «не будем раздражать Кремль» — «старая Европа»: Германия, Франция, Италия. И конечно же, брюссельское руководство ЕС. Удивительно: Европа, осуществляющая беспрецедентный проект по созданию новой общности, так и не смогла ответить на российский вызов. Лидеры «староевропейцев» — Шредер, Ширак, Берлускони — предпочли византийскую модель выстраивания личных отношений с Кремлем. Новое поколение «староевропейцев», кто через силу, как канцлер Германии Ангела Меркель, а кто с воодушевлением, как французский лидер Николя Саркози, продолжили эту порочную традицию. Преследуя свои интересы, игнорируя антидемократические тенденции в РФ, лидеры ведущих европейских стран, по сути, выступают в роли охранителей российского единовластия.
Индустрия поддержки
Президент Обама в ходе визита в Москву попытался предложить новый подход к России, встретившись с представителями правозащитных организаций и оппозицией, в том числе так называемой несистемной, — и тем попытался обратиться к обществу через голову номенклатуры. Но, в отличие от Билла Клинтона, Россия для Обамы не приоритет — у него другие заботы. Не случайно американские официальные лица заговорили о том, что перезагрузка в отношениях с Кремлем успешно завершена. Но сведение перезагрузки к компромиссу в сфере национальной безопасности и к повышению роли американо-российского диалога — это как раз то, что нужно для воспроизводства российской системы.
Запад не сумел выработать стимулы, которые заставляли бы Россию двигаться в демократическом направлении. Российская власть его переиграла по всем фронтам, сумев создать на Западе целую индустрию поддержки. Это западные лидеры, которые не позволяют применять к России ценностные критерии. Это политики, которые лоббируют на Западе кремлевские интересы. Самый из них рьяный — Герхард Шредер, он готов перегрызть горло любому, кто позволяет себе критиковать Москву. Это западный бизнес, работающий в России и вынужденный играть по правилам, установленным Кремлем. Наконец, это западное интеллектуальное сообщество, призывающее с пониманием относиться к интересам России, под которыми подразумеваются интересы российской элиты. Кремлевская политика использования Запада в своих интересах заслуживает того, чтобы войти в учебник политтехнологии.
Аппетиты растут
Отработав до совершенства простые формы привлечения западных ресурсов для поддержки своей политики, такие как Валдайский форум, правящая команда перешла к более амбициозным проектам. Теперь она претендует на участие в выработке стандартов демократии! Непонятно, что российская власть может по этой части привнести в мировой опыт, но коллективный Запад поддержал инициативу. Французский и испанский премьеры и такие гуру западной мысли, как Тоффлер, Валлерстайн и Закариа, приехали на организованный при поддержке администрации президента форум в Ярославле и приняли там участие в дискуссии, посвященной обновлению демократической модели. Немецкий фонд Маршалла и Фонд либеральных стратегий организуют вместе с кремлевскими пропагандистами разного рода мероприятия по осмыслению процессов, происходящих в России. Европейский совет по международным отношениям издает сборник эссе под названием «Что думает Россия», в котором большинство авторов излагает аргументы официальной власти. Западные либералы явно решили подсобить Кремлю в пропаганде его теоретических достижений. В самом сотрудничестве западных экспертов с российским официозом нет ничего плохого. Но почему западная сторона ограничивается тем, что молчаливо внимает своим собеседникам, а затем распространяет их взгляды по миру? Откуда готовность съесть все, что ни предлагает им Кремль?
Помогать, а не заигрывать
Запад — это, конечно, не только сторонники Realpolitik или те бывшие или нынешние лидеры государств, кто в силу личных интересов или по недостатку информации очарован Кремлем. Западное общественное мнение, парламенты, наконец, «новая Европа», то есть вчерашние советские сателлиты, мучительно ищут новую формулу отношения к России. «Россия может и должна себя реформировать, и мы должны ей в этом помочь», — говорят те, кто верит, что наша страна не безнадежна. Шведы и поляки убедили Брюссель одобрить программу «Восточное измерение», которая призвана содействовать реформам в соседствующих с Россией новых независимых государствах. И если Украина или Беларусь добьются успеха, это может стать серьезным аргументом и в пользу обновления нашего Отечества. Но хор прагматиков-реалистов, воспевающих «перезагрузку» и полагающих, что главное — не будить медведя в его берлоге, пока заглушает иные голоса. А это значит, что Запад становится для России фактором сохранения статус-кво, а не трансформации. И российским либералам приходится объяснять своим западным коллегам, что это может означать — и для России и для Запада. Объяснять пока без надежды на успех.
ФОТО PHOTOEXPRESS.RU, СТУДИЯ THE NEW TIMES