День седьмого ноября —Но вот настали девяностые годы — и комноменклатура перекрасилась: кто в демократа, а кто в патриота… Марксизм-ленинизм был публично отвергнут — и пошли поиски новой «национальной идеи». Словом, началось (и по сию пору продолжается) то, о чем писал поэт Тимур Кибиров:
Красный день календаря.
Погляди в свое окно:
Все на улице красно!
Вьются флаги у ворот,
Пламенем пылая.
Видишь, музыка идет
Там, где шли трамваи.
Власть советская, родная,Метания власть имущих не могли не коснуться главного советского праздника. Так они пришли к Дню народного единства. («День освобождения Москвы силами народного ополчения под руководством Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского от польских интервентов (1612 г.)».
родненькая, потерпи.
Что ж ты мечешься больная,
Что ж ты знамя теребишь!
Теперь не 7 — 4 ноября объявлено нерабочим днем, но особенных торжеств в стране не наблюдается. Зато в Москве и в некоторых других городах проходят «Русские марши» с преобладанием маргиналов… Негусто.
И вот я решаюсь предложить свою помощь кремлевским политтехнологам. Я хочу обратить их внимание на иное событие, относящееся все к тому же «Смутному времени», точнее, к маю 1606 года. Я имею в виду еще одну победу над «польскими интервентами»: день, когда русские воины и жители Москвы под водительством князя Василия Шуйского (будущего царя) ворвались в Кремль и свергли ставленника Польши Лжедмитрия I («расстригу Гришку Отрепьева»). Его умертвили, а прах сожгли, зарядили пеплом пушку и выстрелили в сторону Запада. Я предлагаю в тот же «день народного единства» праздновать и это историческое событие.
План следующий.
Всякий год задолго до праздника начинает подготовку к будущим торжествам: проводится конкурс среди политиков, предпринимателей, ученых, артистов, шоуменов, и в конце концов выбирают одного — достойнейшего, которому будет поручена важная роль в грядущем действе. А именно: он будет заряжать пушку и стрелять в сторону Запада.
Нет, конечно, не так, как это делали в XVII веке, — мы все же цивилизованные люди. В мастерской при Большом театре изготовят чучело Гришки Отрепьева — с портретным сходством, сошьют для него роскошные царские одеяния. Телевидение тем временем объявит конкурс: на кого должен быть похож Отрепьев? Или: кто должен стать изгоем года?
А в самый День народного единства на Соборной площади в Кремле разжигается огромный костер, а затем в присутствии первых лиц государства и почетных гостей чучело предается огню. Пока происходит горение, хор исполняет патриотические песни…
Потом достойнейший (по версии телевидения) заряжает остатками куклы Царь-пушку. В это время лучший протодиакон Московской патриархии громовым голосом возглашает «Анафему» Гришке Отрепьеву… (Так, как это происходило в XVII и XVIII веках.) Мощный церковный хор подхватывает: «Анафема!.. Анафема!.. Анафема!..»
И тут «достойнейший» производит символический выстрел. Послы европейских государств падают ниц. Или не падают — если решат вовсе не появляться на сем торжестве.
А когда дым и пепел рассеиваются, первые лица государства, патриарх и прочие почетные гости удаляются на банкет в Грановитую палату.