Навальный в новой реальности

фото: AP

Суд по «делу Ив Роше» против братьев Алексея и Олега Навальных ускоряется: судья Коробченко уже употребила выражение «затяжной процесс» и теперь назначает заседания не один раз в неделю, как было до сих пор, а 2-3 раза в неделю. Если не сбавлять темп, не настаивать на вызове всех упомянутых в материалах дела свидетелей (а их там около двухсот) и оглашать документы из материалов дела (а там 130 томов) так, как это делают прокуроры, — ограничиваясь названием, датой и автором подписи, — то процесс, идущий с августа, вполне может закончиться до Нового года.

В том, что братьев признают виновными в мошенничестве и хищении более 26,7 млн руб. у компании «Ив Роше Восток» (российский филиал Yves Rosher) и более 4,4 млн руб. у фирмы МПК («Многопрофильная процессинговая компания», принадлежащая Связь-Банку), мало кто сомневается. И уж точно не сомневаются в этом сами подсудимые. «Очевидно, что никакого оправдательного приговора не может быть, — уверен Алексей Навальный. — Никто не допустит ситуацию, при которой Навальный триумфально победил систему. Даже если потерпевшие сто раз скажут, что не имеют претензий».

Поэтому главный вопрос в «деле Ив Роше» — решат ли российские власти посадить Навального в тюрьму или дадут еще один условный срок. Причин для повторного проявления гуманизма немного: обстановка в России и вокруг России сильно изменилась со времен «дела Кировлеса». Если летом 2013-го суд над Навальным в Кирове был одним из важнейших — а может быть, и самым важным событием того политического сезона, то сейчас интерес к «делу Ив Роше» значительно меньше. Заседания в Замоскворецком суде проходят на фоне войны на востоке Украины и угрозы открытого вторжения туда российских войск, международных санкций и резкого падения курса рубля, нарастания патриотической истерии в обществе и все большей изоляции страны. И все это при довольно слабой — в сравнении с временами Болотной — протестной активности. Трудно представить причину, по которой сегодня властям был бы нужен сильный оппозиционный политик и борец с коррупцией на свободе.

Тот же самый вопрос — будет ли оппозиционный политик в итоге окончательно лишен свободы — стоял и в самом начале рассмотрения дела, до того, как десятки свидетелей выступили в защиту обвиняемых, до того, как один из потерпевших объявил, что не имеет никаких претензий к братьям Навальным. И в этом замечательная особенность современного российского политического процесса — на его итог никак не влияет ход судебного следствия.

Следствие знает лучше

У стороны обвинения, похоже, заканчиваются свидетели, готовые по телефонному звонку прокуроров приехать в суд давать показания. Еще какое-то количество людей из длинного списка, конечно, можно вызвать по повестке, но это вряд ли что-либо изменит. Еще пара десятков водителей, диспетчеров, рядовых сотрудников «Почты России» и компаний «Ив Роше Восток» и «Многопрофильной процессинговой компании» (МПК) не расскажут ничего принципиально нового по сравнению с тем, что уже прозвучало в стенах Замоскворецкого суда.

Все явившиеся на процесс свидетели обвинения, за исключением разве что Сергея Шустова, генерального директора МПК, фактически выступили в защиту обвиняемых: они не увидели в действиях «Главподписки» ничего, что выходило бы за рамки обыденной коммерческой деятельности посреднической компании. (Хищение у «Ив Роше», по версии следствия, заключалось в том, что Навальные, пользуясь служебным положением Олега — на тот момент заместителя директора филиала «Почты России», якобы принудили «Ив Роше Восток» заключить с их фирмой заведомо невыгодные договоры на перевозку продукции из Ярославля в Москву. Более подробно об обвинении The New Times писал в материале "Косметика ценою в 10 лет").

Что касается гендиректора МПК Сергея Шустова, который лично написал заявление о преступлении на имя главы Следственного комитета Александра Бастрыкина, он, в отличие от «Ив Роше», продолжает настаивать, что предприятие Навальных принесло его компании ущерб. В суде Шустов объяснил, что пятилетнее сотрудничество с «Главподпиской» его устраивало по качеству услуг и цене, пока он не узнал от следователей, что компания выполняет работу не сама, а через субподрядчика, причем того самого, с которым МПК до этого договор расторгла. В этом Шустов увидел признаки мошенничества, хотя и признал, что в их договоре с «Главподпиской» не было запрета ни на использование субподрядчиков в принципе, ни на работу с конкретным субподрядчиком.

Гендиректор МПК, безусловно, сильно помог стороне обвинения, и его показания наверняка будут подробно изложены в приговоре. Однако даже он фактически подтвердил заказной характер дела, признавшись, что о нанесении его компании ущерба и о размере этого ущерба узнал от следователей СК: «Они (следователи) предоставили информацию, как нам был нанесен ущерб». «Как был установлен размер ущерба?» — интересовалась сторона защиты. «Размер ущерба был установлен исключительно следствием», — отвечал Шустов. «Но ведь следствие не хозяйствующий субъект. У вас есть бухгалтерия. И тут к вам приходит следователь и говорит: «У вас ущерб икс рублей?» — «Да, так и было», — подтверждал свидетель. «Вы перепроверяли информацию?» «СК провел экспертизу и предоставил информацию об ущербе, сумма оказалась даже больше». «И вы согласились и написали заявление?» — продолжала интересоваться защита. «Потому что информация, предоставленная со стороны следствия, не вызывала сомнений». «А что это была за экспертиза такая?» «Я не знаю, как она проводилась», — гендиректору МПК больше нечего было добавить.

На очередное заседание по «делу Ив Роше» не явился ни один свидетель. Слева направо: Олег Навальный, адвокаты Кирилл Полозов, Вадим Кобзев и Ольга Михайлова, Алексей Навальный. Москва, 11 ноября 2014 г.

фото: Геннадий Гуляев/Комменсантъ

«Либо вы нас всех 
отпускаете сейчас…»

Кульминацией судебного процесса стало выступление административно-финансового директора «Ив Роше Восток» Кристиана Мельника. Документ за его подписью, в котором говорится об «отсутствии у ООО «Ив Роше Восток» какого-либо реального ущерба и упущенной выгоды вследствие сотрудничества с ООО «Главподписка» в период с 2008 по 2012 год», лежит в деле давно и активно используется в кампании сторонников Навального «Ущерба нет, а дело есть», однако до конца не было понятно, что Мельник решит заявить судье, поскольку с начала процесса представители «Ив Роше» уклонялись от формулирования позиции по делу, призывая дождаться соответствующей стадии судебного разбирательства.

В суде Мельник заявил: «Я подтверждаю, что вследствие работы с «Главподпиской» ущерба не было». Вопрос Навального — «Понимаете ли вы, что я 8 месяцев нахожусь под домашним арестом, потому что по мнению следствия и представителей обвинения я создал преступную группу, которая похитила у вашей компании то ли 30, то ли 50 миллионов рублей?» — судья сняла, как не относящийся к делу.

«Ваша компания ко мне имеет какие-то претензии?» — спросил Навальный Мельника. «Нет», — ответил Мельник. «А к Олегу Навальному есть претензии?» «Нет». «А к ООО «Главподписка»? «Нет». «Мне в этой новой реальности надо понять, что же дальше спросить, — растерялся Навальный. — Либо вы нас всех отпускаете сейчас…» Судья дает понять, что не отпускает. «Я могу, конечно, спросить, как повлиял курс доллара на бизнес компании «Ив Роше», — продолжил Навальный, но судья пообещала снять и вопрос про курс доллара.

Претензии, впрочем, у Мельника есть, точнее, есть подозрение, что на уровне «Почты России» их вводили в заблуждение, и МСЦ* мог принимать больше грузов, и тогда никакие перевозки из Ярославля в Москву не понадобились бы. Но он подчеркнул: это не касается братьев Навальных, к ним вопросов нет.

Единственное, пожалуй, чем процесс «по делу Ив Роше» может еще быть интересен до приговора, так это возможным появлением в зале суда Бруно Лепру — бывшего генерального директора компании «Ив Роше Восток», с заявления которого в СК и началось собственно «дело Ив Роше». (Второй потерпевший — ООО «МПК» — возник позже, а именно тогда, когда Кристиан Мельник отчитался о проведенном в «Ив Роше Восток» аудите и пришел к выводу, что ущерба компании никто не наносил). Впрочем, неизвестно, где находится сам Лепру, уволившийся из компании и покинувший Россию, и будут ли прокуроры и судья пытаться его найти.