Владимир Гельман, профессор Европейского университета
в Санкт-Петербурге и Хельсинкского университета:
В обозримом будущем Кремлю придется столкнуться с ухудшением ситуации в экономике, с одной стороны, и усилением недовольства в обществе — с другой. Поэтому возрастает соблазн переложить ответственность за положение дел на ныне лояльных «попутчиков», заодно обвинив их во всех грехах. Это позволит выпустить пар и провести чистку рядов среди элит, тем самым минимизировав риски бунта с их стороны. Сегодня наиболее вероятные претенденты на роль «козлов отпущения» — не относящиеся к числу близких друзей Путина представители бизнеса и правительственные чиновники. Логичным следствием такого поворота могут стать дальнейший передел собственности (одной «Башнефтью» дело, скорее всего, не ограничится) и смена курса в экономической политике в сторону большего популизма и дирижизма.
Киф Дарден, профессор Американского университета в Вашингтоне:
Я полагаю, что следующим шагом станет ограничение на выезд из страны — так, как это было в советские времена. Все остальное и так находится под достаточно жестким контролем.
Строуб Тэлботт, президент Brookings Institute, заместитель госсекретаря США
в администрации президента Клинтона в 1994—2001 гг.:
На протяжении всей истории России ее лидеры обращались к репрессивной внутренней политике как к аккомпанементу агрессивной или милитаристской внешней политики. Два важнейших вопроса как российской геополитики, так и внутренней политики — «кто кого?» и «кто виноват?» — тесно увязаны друг с другом. Когда Россия начинает вести игру с нулевой суммой за своими пределами, то она начинает искать не только внешних врагов, но и «пятую колонну», предателей и т.д. внутри страны.
Сергей Медведев, профессор Высшей школы экономики
У режима кончаются внутренние ресурсы для собственной легитимации, а также перераспределяемая сырьевая рента для поддержания стабильности сословного общества. В этих условиях Путин вынужден обращаться к символическим ресурсам (патриотизм, Крымнаш) и к внешней политике как важному резерву консолидации и легитимации. Проще говоря, внешнеполитическая риторика призвана прикрыть растущие дефициты внутренней политики и экономики -- точь-в-точь в СССР в первой половине 80х.
