Марк Креймер, директор Программ по изучению Холодной войны Гарвардского университета:
Холодная война, которая продолжалась примерно с 1945 по 1989 годы, отличалась двумя фундаментально важными свойствами: столкновением двух секулярных идеологий (марксизм-ленинизм vs. либеральная демократия) и чрезвычайно стратифицированной структурой мира, в которой США и СССР имели статус супердержав, а все остальные страны шли более или менее в фарватере одной или другой. Идеологическая и военная конкуренция в годы Холодной войны охватывала весь мир, часто провоцируя опасные кризисы и реальные войны, в которых было суммарно убито 22 млн человек. У сегодняшней России нет идеологии, которая притягивала бы людей из других стран мира, в то время как марксистская идеология находила реальных последователей не только в странах Третьего мира, но и на Западе, особенно в Италии и Франции, где были большие коммунистические партии. Путин пытается позиционировать Россию как супердержаву, но его действия антагонизировали больше людей, чем стало тех, кого он смог привлечь на свою сторону.
В военном отношении Россия даже близко не сравнима с той мощью, которой обладал Советский Союз: сегодняшняя российская армия — это примерно пятая часть советских вооруженных сил, а ее возможности вмешиваться в дела далеких регионов планеты практически не существуют. Россия может пугать соседей по СНГ, но не более того. Нынешнее серьезное ухудшение российско-западных отношений по поводу Украины — это не более чем региональный конфликт в регионе, который значит гораздо больше для России, чем для Запада.
Наконец, не стоит забывать, что Советский Союз был невероятно закрытым обществом, граждане которого практически не имели контактов с миром за его пределами. Россия при Путине стала авторитарной страной, но она все равно несравнимо свободнее, чем был СССР, и люди, как минимум благодаря интернету, значительно больше знают о Западе. Настоящие партнерские отношения между США и Россией невозможны, пока у власти находится Путин, но когда он отойдет от власти, отношения возобновятся, что во времена СССР при смене лидеров было невозможно. Так что страхи по поводу новой Холодной войны практически со всех точек зрения ни на чем не основаны.
Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»:
Да, ментально это — Холодная война России и США, установка на сдерживание. Она отличается от первой Холодной войны тем, что ограничена в пространстве, охватывает не весь мир, а только его часть. Но на двустороннем уровне — да, это она.
Строуб Тэлботт, президент Brookings Institute, заместитель госсекретаря США
в администрации президента Клинтона в 1994—2001 гг.:
Сходство с временами Холодной войны заключается в том, что Россия вновь надела на себя платье противника Запада и одновременно жесткого надсмотрщика над соседними странами. Отличие состоит в том, что тогда конфронтация с Западом базировалась на интернациональной идеологии марксизма-ленинизма, а теперь — на идеологии великого русского шовинизма. Наконец, за два десятилетия реформ российское общество стало частью глобального мира и вернуть его в прошлое, к закрытому обществу, будет весьма трудно.