Киф Дарден, профессор Американского университета:
Путин, безусловно, недооценил реакцию Запада. Он совершенно не ожидал санкций и тем более не ожидал, что Европа присоединится к ним. Мне кажется, что он также не понимал, насколько большие возможности есть у экономики Запада и того, как эти возможности будут использованы против него. Арно Дюбьен, директор франко-российского аналитического центра «Обсерво»: На самом деле российский президент ошибся с Германией — то, что канцлер Меркель, чей телефон прослушивался американцами и на которых она была очень рассержена, тем не менее останется на позициях евро-атлантической политики, стало для Путина неприятным сюрпризом. Однако не факт, что Запад пошел бы на жесткие санкции против России, если бы не случилось трагедии с малазийским боингом. Впрочем, санкции ЕС, вероятно, будут отменены летом 2015 года. Украина как экономический субъект тонет и будет продолжать тонуть, а вот Россия, при всех издержках, скорее всего выдержит болтанку. Так что совсем не очевидно, что именно Путин в итоге окажется в проигрыше.
Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»:
Это не столько курс на конфронтацию, сколько нежелание ничего делать для исправления сложившейся геополитической ситуации. Это «отсоединение» от Запада как точки отсчета, каковым он был для Москвы на протяжении долгого времени. Россия больше не собирается ориентироваться в своих действиях на западную реакцию. Путин исходит из того, что США совершили достаточно внешнеполитических действий, результаты которых заслуживают самой жесткой критики. Одна ближневосточная политика Вашингтона, которую иначе как бессвязной и провоцирующей новые проблемы не назовешь, чего стоит. Во-вторых, президент Обама, выступая недавно в ООН, с высокой трибуны поставил Россию в один ряд с вирусом Эбола и головорезами из ИГ. Какой реакции можно ожидать? В-третьих, Путин пришел для себя к выводу, что с США разговаривать бессмысленно, их подход не изменится до тех пор, пока не изменится структурное устройство мира, возникшее после Холодной войны.
Полин Джонс Люонг, профессор Мичиганского университета:
Путин как раз все хорошо оценил: он знал, что реакция Запада будет медленной и достаточно слабой. Он знал, что не будет военного вмешательства (НАТО) на Украине. Вот чего действительно Путин не ожидал, так это масштабов негативного влияния санкций на слабеющую российскую экономику. В то же время контрсанкции со стороны России ударили прежде всего по российскому населению и по торговым партнерам России в странах бывшего СССР.
Строуб Тэлботт, директор Brookings Institute:
Ответ на этот вопрос пока не ясен. Если Путину удастся выйти из-под санкций и заставить мир принять аннексию Крыма и виртуальную оккупацию/аннексию территорий Восточной Украины, то, значит, он выиграл — как минимум в ближайшем и среднесрочном будущем. Много зависит от солидарности атлантического сообщества. Но в долгосрочной перспективе Путин, безусловно, проиграл, поэтому внешние угрозы, с которыми придется столкнуться России, исходят вовсе не от Запада (ЕС плюс НАТО), а — с юга (исламский экстремизм, который уже пробивает себе дорогу на Кавказ) и с востока (Китай — бедная на ресурсы, но богатая населением страна, которая заглядывается на богатую на ресурсы, но малолюдную Сибирь). Наконец, угрозы для него исходят и изнутри, из самой России: неспособность или отказ от модернизации экономики, замедленная демографическая «бомба» — сокращающееся славянское население России, системный кризис в здравоохранении — все это даст о себе знать.
Дмитрий Тренин:
Западная политика санкций формально ставит цель изменения политики Москвы, отказа ее от претензий на значимую самостоятельную роль в мире. Поскольку существует мало надежд на то, что президент Путин изменит свой курс и капитулирует перед США, наиболее последовательные деятели в США осознают, что для достижения поставленной цели необходима смена режима в Кремле. Расчеты на элитную фронду не оправдались, осталось надеяться, что общее ухудшение экономической ситуации в РФ приведет к массовому социальному недовольству, расколу верхушки и дворцовому перевороту («смене режима») или революции («смене системы»). Надо иметь в виду, однако, что среди западных политиков, включая американских, не так много стратегов. В отличие от СССР, современная Россия не воспринимается как главная проблема и основная угроза безопасности ни в США, ни в Западной Европе. Ведущие СМИ изображают ее скорее «хулиганом, требующим примерного наказания». В этих условиях санкции являются скорее орудиями наказания, чем элементами продуманной стратегии. Мало кто на Западе при этом задумывается над тем, что политика санкций, во-первых, способствует сплочению основной массы населения России вокруг фигуры Путина (и против Запада), а во-вторых, ведет к формированию китайско-российского альянса в Евразии и более широкой неформальной антизападной коалиции.
Сергей Медведев, профессор Высшей школы экономики:
Путин действует в пацанской логике наезда, пробивки на слабо и прогиба оппонента. Он постоянно тестирует и отодвигает границу допустимого, но не переходит ее. Это тактический ход в игре, но не стратегический разрыв.
