Виктор Ерофеев продолжает писать в The New Times о книгах, которые актуальны по сей день. На этот раз речь пойдет о сборнике статей 1918 года «Из глубины». Он посвящен русской революции.
Начнем с цитаты: «Если бы кто-нибудь предсказал еще несколько лет назад ту бездну падения, в которую мы теперь провалились и в которой беспомощно барахтаемся, ни один человек не поверил бы ему».
Этими словами открывается не какая-нибудь отчаянная статья в нынешнем интернете, а финальная часть сборника «Из глубины», изданного в 1918 году. Ее автор, известный философ и культуролог Семен Франк, как раз и дал название всему сборнику.
Эту книгу надо прочесть сегодня каждому русскому просвещенному человеку, чем бы он ни занимался. Конечно, было бы лучше, если бы ее прочли еще в 1918 году (на худой конец, в 1991-м или хотя бы в 1999-м — но не прочли!). Она была запрещена большевиками, пролежала на складе до 1921 года, когда ее наборщики самовольно пустили книгу в продажу. Cборник был физически уничтожен, очевидно, еще не дойдя до книжных магазинов. Остались только два экземпляра (один у Н. Бердяева). В 1967 году в Париже книга впервые увидела свет. Я держу ее в руках.
Массовые расстрелы детей
Этот сборник — третье и последнее предупреждение ответственной русской мысли начала ХХ века о том, что общественное движение в России пошло неверным путем и стране грозит гибель. Это предупреждение исходит от «веховцев», прославившихся сборником «Вехи» (1909). Впервые они объединились в сборнике «Проблемы идеализма» (1902), где публично признались в своем философском разочаровании в марксизме. Они признались, разочаровались и отвернулись от марксизма — а на их место пришли марксистские палачи.
Лидером группы идеалистов был П. Струве, объединивший вокруг своих идей Н. Бердяева, C. Булгакова, C. Аскольдова и других замечательных русских мыслителей.
Скандал вокруг «Вех» всем известен. Осмысляя революцию 1905 года, авторы сборника поняли, что наибольшая угроза для России исходит не от царского правительства, а от радикальных социалистических идей, которыми пронизана интеллигенция и которые на свой манер поняли простой народ, жгущий барские усадьбы.
В третьем сборнике, «Из глубины», авторы сожалеют, что предыдущее предостережение в «Вехах» было выражено слишком сдержанно, почти шепотом. Третий сборник — это уже не разговор о будущем России, а плач по погибшей стране. Любителям теорий о счастливой истории родины этот сборник предоставит большой материал о том аде, в который погрузилась страна во время революции, когда, как пишет Франк, проводятся, среди всего остального ужаса, массовые расстрелы детей.
Главная задача авторов — понять, почему с Россией случилась революционная беда. Разговор идет в системе треугольника: власть — интеллигенция — народ. Эта вечно актуальная система. С моей точки зрения, наиболее глубокую статью для сборника написал тот же Семен Франк, хотя материалы Бердяева, Струве, Аскольдова, Вяч. Иванова также важны для всех нас.
Обратимся с наибольшим вниманием к тексту Франка. В метафизическом плане его первая задача — понять: для чего нас наказали революцией? «…Если Божья кара поразила нас не для того, чтобы погубить, а для того, чтобы исправить…», то следует перевернуть все предшествующее интеллигентское миросозерцание.
Франк ставит в вину нашей интеллигенции абстрактное знание о народе, его бессмыленное обожание. Здесь он (вместе с Бердяевым) строг по отношению к Толстому, которого, чуть ли не разом с Лениным, готов считать «зеркалом русской революции».
„
„Черносотенный деспотизм высших классов и черносотенный анархизм низших классов есть одна и та же сила зла…
Жестокие инстинкты народа
После гибели старого режима Франк, вместе с другими авторами сборника, с тоской вспоминает былые дни, когда власть сдерживала народ от «разнузданности мысли и чувства». Главными словами сборника становятся метафизическое понятие зла и понятие зверства в качестве «основного проявления народной души во время революции».
«Черносотенный деспотизм высших классов и черносотенный анархизм низших классов есть одна и та же сила зла…», — пишет суперактуальный Франк. Он приводит слова Пушкина о том, что наша общественная мысль весьма печальна: равнодушие ко всякому долгу, циничное презрение к мысли и человеческому достоинству, отсутствие общественного мнения… До революции интеллигенция объясняла эти мысли Пушкина пороками самодержавия. После революции встал вопрос: почему так настроен народ?
На этот вопрос Франк (а также другие авторы) не дает прямого ответа: «Трудно определить, почему это произошло, но, быть может, возможно наметить, как это свершилось».
Русское религиозное сознание постепенно уходило из жизни, училось терпеть и страдать, считает Франк, и параллельно энергия национальной воли становилась духовно непросветленной, превращалась в темное буйство злых страстей. У интеллигенции Франк видит «сентиментально-мечтательное бессилие», которое в сочетании с умонастроением народа привело к катастрофе.
Авторы сборника вспоминают ужасы Смутного времени, опричнину, «дубинку» Петра, которая привела к существованию в стране двух противоположных культур. Они вспоминают и прославленное новгородское вече, где истина, по словам Ключевского, рождалась в кровавой драке. Но как случилось, что с давних времен народное сознание раскололось на апокалиптическую и нигилистическую половину, о чем пишет Бердяев, которые пожирают друг друга, страну, власть, разум? И почему мы убеждены, что Божья кара не осуществляется для уничтожения порочного материала? Откуда этот оптимизм?
Скоро будет 100 лет со дня написания сборника. Мы по-прежнему не знаем, откуда что пошло и что ждет нас завтра. Мы только догадываемся о страшных вещах. Что-то похожее на Южную Африку. Когда правление проклятых белых (11 % населения) закончилось, начались новые порядки, правительство срослось с жестокими инстинктами народа, и апартеид остался в истории страшным, но меньшим злом…
Привет, Африка!
Мы по-прежнему пишем из черной глубины.
