Полный кокуй

*Очередные санкции, введенные Минфином США в отношении РФ 16 июля 2014 года, предполагают, в частности, ограничения на работы с «Роснефтью», Газпромбанком, Внешэкономбанком и «НОВАТЭК». Эти банки и компании не смогут получить на американских долговых рынках кредиты на период более 90 дней.

Рафаэль Рамирес отвечал за нефтянку в течение полутора десятков лет и был главным переговорщиком с главой «Роснефти» Игорем Сечиным — они вместе составляли амбициозные планы сотрудничества по освоению нефтяных полей в бассейне реки Ориноко. Отставка Рамиреса была обставлена с соблюдением всех принятых норм вежливости: формально он остался в команде Мадуро, получив кресло министра иностранных дел. Нефтяную отрасль вместо него, по решению президента Николаса Мадуро, возглавит Асдрубаль Чавес, двоюродный брат покойного президента Уго Чавеса.

Вплоть до последнего времени нефтяная отрасль давала Венесуэле 95 % всех валютных доходов. Но за несколько дней до отставки Рамиреса правительство самой богатой нефтью страны в мире объявило о планах начать импорт «черного золота» из-за рубежа. «Нашей нефтяной отрасли многие годы невероятно везло, но сейчас ей грозит неминуемый коллапс, и этого можно было ожидать», — замечает в разговоре с The New Times бывший руководитель венесуэльской нефтяной компании Petroleos de Venezuela Орасио Медина.

В том же духе высказывается в своем блоге и депутат от оппозиции Мария Корина Мачадо: «Наши власти уничтожили рыбную промышленность, производство кофе, цемента, туристическую отрасль. Все, к чему они прикасались, разваливалось. Теперь наступила очередь нефти. Отставка Рамиреса свидетельствует о катастрофическом положении, сложившемся в венесуэльской нефтяной промышленности и во всей экономике страны».

„

Отставленный Рамирес был главным переговорщиком с главой «Роснефти» Игорем Сечиным — они вместе составляли амбициозные планы сотрудничества по освоению нефтяных полей в бассейне реки Ориноко

С чего вдруг импорт нефти? В бассейне Ориноко, где находятся главные залежи «черного золота» Венесуэлы, добывается тяжелая и сверхтяжелая нефть, по всем параметрам напоминающая мазут, объясняет The New Times известный латиноамериканский колумнист Андрес Оппенгеймер: «Экспортировать такую нефть практически невозможно. До последнего времени Венесуэла находила возможности смешивать ее с легкой нефтью и обеспечивать бесперебойный экспорт, в частности, в США, а также одаривала ею своих политических союзников, в первую очередь, — Кубу. Но темпы добычи легкой нефти резко упали, и теперь Венесуэла вынуждена покупать ее в Алжире».

По данным Оппенгеймера, падение экспорта нефти началось вскоре, после прихода к власти «народного кумира» Уго Чавеса в 1999 году, и ускорилось, когда его сменил не слишком компетентный Мадуро: в 1997 году страна продавала на мировом рынке 3,1 млн баррелей в день, в 2013-м экспорт снизился до 1,7 млн.

«При Мадуро инвестиции в добычу легкой нефти устремились к нулю, к тому же были национализированы почти все компании, занимавшие этот сегмент, — разъясняет The New Times бывший вице-министр энергетики и горнорудной промышленности Венесуэлы Эванан Ромеро. — А теперь подавляющее большинство зарубежных компаний уже не хочет заниматься у нас добычей не только легкой, но и тяжелой нефти из-за высокой себестоимости работ и боязни национализации их собственности венесуэльскими властями».

Ромеро, впрочем, забыл уточнить: такие опасения охватили компании многих стран мира, но только не России. В июле 2014 года глава «Роснефти» Игорь Сечин в очередной раз посетил Каракас, где и объявил о новых грандиозных планах его компании — совместно с венесуэльцами осваивать бассейн Ориноко.

Сегодня «Роснефть» и Petroleos de Venezuela (PDVSA) участвуют в 5 совместных проектах по добыче нефти в Венесуэле. Суммарные геологические запасы нефти партнеры оценивают в более чем 20,5 млрд тонн. Главные из проектов — «Карабобо-2», в котором PDVSA принадлежит 60 % акций, а «Роснефти» — 40 %.

Разговоры об участии России в разработке перспективных нефтяных месторождений в Венесуэле идут уже около десятилетия. И с самого начала они вызывали скепсис в экспертном сообществе. «История мировых нефтяных контрактов знает мало примеров, когда иностранная компания только за доступ к месторождениям выплачивает $1,1 млрд бонуса с перспективой начать добывать нефть лишь в течение будущих 5—10 лет», — не без иронии в голосе комментирует венесуэльские устремления «Роснефти» Америко Мартин, бывший сенатор и кандидат в президенты Венесуэлы. Он же уточняет: чтобы на месторождении «Карабобо-2» выйти на предусмотренный контрактом уровень добычи нефти в 400 тыс. баррелей в день к 2018 году требуется построить дорогостоящий завод (а по некоторым данным, даже три) по переработке тяжелой нефти стоимостью от $5 до $7 млрд каждый: «Не слишком ли тяжела ноша?»

Но «настоящего Игоря Ивановича», как Сечина иногда называют в чиновничьих кругах (намек на его аппаратные возможности в сравнении с другим Игорем Ивановичем — Шуваловым, первым вице-премьером правительства РФ), трудности не останавливают. В 2012 году, на этапе согласования глобальных планов двух стран в нефтяной отрасли, «Роснефть» стала теснить своих российских конкурентов, которые входили в созданный в 2008 году — кстати, по инициативе Сечина, — так называемый Национальный нефтяной консорциум (ННК) — «Газпром нефть», «Роснефть», «Лукойл», «ТНК-ВP», «Сургутнефтегаз». В результате, «Лукойл» потерял интерес к венесуэльскому проекту, переключив свое внимание к нефтяным полям Западной Африки. «Сургутнефтегаз» сам решил выйти из венесуэльского бизнеса. Потом произошло поглощение «Роснефтью» и венесуэльской доли «ТНК-BP». В довершение ко всему, уже не «Газпром нефть», а «Роснефть» становится ключевым игроком в консорциуме.

Но сейчас вопрос в другом: на какую долгосрочную выручку рассчитывают российские партнеры Венесуэлы, где инфляция достигла 60 %?

А ведь при этом Каракас как и прежде вынужден исправно — в рамках соглашения, подписанного еще при Чавесе, — ежедневно поставлять до 120 тыс. баррелей нефти Кубе. Мадуро и рад бы в нынешней ситуации отказаться от обязательств перед Гаваной, но кубинцы крепко держат его за горло. Фактически все ключевые посты в минобороны и спецслужбах Венесуэлы находятся под контролем братьев Кастро. В августе Мадуро посетил Гавану, где встретился и с Фиделем, и Раулем и, похоже, пообещал им: нефтяная река не пересохнет. В ответ 88-летний Фидель поделился с гостем своим опытом того, как можно накормить население. Он свозил Мадуро на плантации моринговых и тутовых деревьев, листья которых, как считает команданте, являются весьма питательными для людей, недаром они так нравятся гусеницам-шелкопрядам.

Одновременно с отставкой Рамиреса правительство Венесуэлы объявило о скорой продаже компании Citgo, штаб-квартира которой находится в Хьюстоне (Техас). Citgo, филиал Petroleos de Venezuela, — шестая по величине сеть автозаправочных станций в США. В ее распоряжении 5900 заправок по всей территории Америки. Те, кто ездил по федеральной трассе, связывающей Нью-Йорк и Вашингтон, знает: Citgo полностью монополизировала продажу бензина не только на самой трассе, но и в штате New Jersey. При этом Citgo, в отличие от своей «матери» — Petroleos de Venezuela, — вполне успешная компания: в 2013 году она продала бензина на $42 млрд 300 млн, получив прибыль в размере $1 млрд 800 млн.

От продажи Citgo венесуэльские власти намерены получить от $10 до 15 млрд. Эти деньги, считают они, помогут сбалансировать бюджет, устранить существующий в стране дефицит продовольствия и товаров первой необходимости и таким образом сбить волну социальных протестов, которые с разной степенью интенсивности продолжаются в Венесуэле с середины прошлого года.

„

Вопрос: на какую долгосрочную выручку рассчитывают российские партнеры Венесуэлы, где инфляция достигла 60%!/span>

Однако, по мнению директора Центра политики и энергии Университета Техаса Хорхе Пиньона, с которым беседовал The New Times, «скорее всего от продажи Citgo Венесуэла получит от $ 5 до 6 млрд, а это меньше половины суммы, которая нужна правительству, чтобы сбалансировать бюджет». А как считают в компании Standart & Poor’s — от сделки по продаже компании, проведенной в состоянии «крайнего стресса» для Венесуэлы, страна сможет получить не более $3 млрд.

В условиях, когда экономика Венесуэлы рушится на глазах, цифра, объявленная Игорем Сечиным в июле этого года в Каракасе, — мол, две страны могут добывать на пяти совместных проектах до 8 млн баррелей нефти в день, — выглядит, как минимум, слишком оптимистической. Особенно учитывая тот факт, что ровно через четыре дня после визита Сечина в Венесуэлу США наложили санкции на «Роснефть».

И хотя сам Сечин и заявил недавно в интервью журналу Spiegel, что его компания будет выполнять свои обязательства по контрактам, несмотря на напряженность в отношениях России и Запада, — перспективы сотрудничества России и Венесуэлы выглядят туманными. Ровно потому, что оба государства стали париями в мировом сообществе.

Вспоминается рассказ покойного Уго Чавеса о своем разговоре с Дмитрием Медведевым в ту пору, когда последний был президентом России. Лидеры сначала обсудили нефтяные дела, а потом Чавес спросил Медведева: «Ну что мы еще можем вам продать?» Тот пожал плечами: «Ну, может быть, цветы?». Эмоциональный Чавес аж подпрыгнул на стуле: «Цветы, отлично. У нас масса плантаций, где выращиваются цветы. А еще у нас есть агава, из которой мы производим местный ликер, кокуй. Мы и его будем вам поставлять, он будет конкурировать с вашей водкой. Мы зальем кокуем всю Россию!»

Похоже, Чавес как в воду глядел: скоро вместо нефти Венесуэла будет поставлять России и другим странам один лишь кокуй, которым будут оплачены и щедрые нефтяные кредиты, и масштабные поставки оружия, — вполне в духе отношений СССР с его идеологическими союзниками. Да и стоит ли теперь удивляться теням прошлого?