Здоровье по прейскуранту. Покупать здоровье становится все дороже. С начала кризиса лекарства на отечественном рынке подорожали в среднем на 25%, а по отдельным наименованиям — на все 80%. Почему цены сорвались с тормозов и можно ли с этим что-то сделать — исследовал The New Times
Капитан 2-го ранга в отставке Анатолий С. за последние два года перенес три инсульта. Теперь ему предписано принимать восемь разных лекарственных препаратов. Самый дорогой — для нормализации работы сосудов — стоит около 2 тыс. рублей, другой — для снижения уровня холестерина — более 1 тысячи. Всего в месяц на лекарства уходит до 5 тыс. рублей. «Если бы не военная пенсия 14 тыс., давно бы ноги протянул, — говорит Анатолий Владимирович. — Хозяевам аптек на нас плевать. Им выгодно, чтобы мы болели».
Случай капитана в отставке, можно сказать, счастливый. Никто не считал, сколько людей с подобным диагнозом оставили этот мир раньше времени только потому, что лекарства оказались не по карману. Остается только гадать, каким образом российское правительство собирается добиваться поставленной им задачи — увеличить среднюю продолжительность жизни россиянина до 75 лет.* * По данным Всемирной организации здравоохранения, средняя продолжительность жизни мужчин в России — 59 лет, женщин — 73 года. По подсчетам Ассоциации международных фармацевтических производителей, для этого необходимо минимум в 4 раза увеличить обеспеченность россиян лекарствами, не говоря уже о ранней профилактике, современной диагностике и пропаганде здорового образа жизни.
Аптеки под прицелом
О ценовой анархии на рынке лекарств еще летом заявил Владимир Путин. «В субъектах Федерации цена на одно и то же лекарство различается порой в 2–3 раза, — сказал он на заседании правительства. — Это самым ярким образом говорит, что порядка здесь нет… речь идет о стремлении фармацевтических компаний и многочисленных посредников в этой цепочке извлекать сверхприбыли». Это была фактически команда «фас» для проверяющих органов. Антимонопольная служба и Генпрокуратура активно взялись за проверки розничных аптечных сетей и дистрибьюторов. Выяснилось: в десяти регионах торговые наценки составляют от 50 до 100% от фактической стоимости препаратов, еще в 34 регионах — от 30 до 50%. И хотя почти в каждом субъекте Федерации существуют предельно допустимые розничные надбавки, превышать которые запрещено (в среднем по России — около 30%, в отдаленных регионах — 50–60% от стоимости лекарства), практически всюду обнаружилось превышение надбавок в 3–5 раз.
Что же за этим последовало? Да ничего особенного. К примеру, Генпрокуратура вынесла предупреждение руководству крупнейшего фармацевтического холдинга России — группы компаний «Протек» — за то, что та продавала в Тверской области препарат нистатин (500 000 ед. № 20) с надбавкой 25%, тогда как местными властями установлен предел 15%. Кара за нарушение антимонопольного законодательства ощутимее: как рассказал The New Times Тимофей Нижегородцев, начальник управления контроля социальной сферы и торговли Федеральной антимонопольной службы России (ФАС), если аптечная сеть, занимая доминирующее положение (свыше 35% на местном рынке), превышает торговую наценку, ей грозит штраф от 1% до 15% от оборота. А это серьезная сумма, если учесть, что средняя региональная сеть из 30 аптек имеет годовой оборот $10–12 млн. Обычную «одиночную» аптеку за подобный проступок должны оштрафовать на двукратный размер незаконно полученной выручки. Однако министр здравоохранения Татьяна Голикова на днях признала очевидное: снизить цены на лекарства административными методами не удается. Несмотря на предпринимаемые усилия, в III квартале препараты подешевели всего на 0,02%.
Золотая таблетка
У фармпроизводителей сегодня есть хороший козырь: в нынешнем подорожании они обвиняют кризис. Во многом это действительно так. «80% лекарств на российском рынке — импортные, покупаемые за валюту, — объясняет Олег Фельдман, генеральный директор компании «Комкон-Фарма». — Рубль ослаб по отношению к бивалютной корзине, а именно в рублях ведутся все расчеты за импортные препараты.
Кроме того, производители заложили в стоимость лекарств определенные риски». По той же причине выросли цены и на отечественные лекарства, 80% которых производятся из импортных компонентов (так называемых субстанций), поставляемых из Китая и Индии. К примеру, компания «Ферейн» работает практически полностью на импортном сырье: из 15 наименований только две субстанции — отечественные. «С января цены на импортные субстанции выросли на 30–50%, — жалуется Владимир Клейн, генеральный директор компании «Ферейн». — Мы закупаем их у дистрибьюторов, которые имеют эксклюзивное право на ввоз. Если бы у нас был прямой контакт с производителями, конечный продукт выходил бы на 30–40% дешевле».
На цену лекарств влияют и другие расходы. К примеру, только за электроэнергию и газ «Ферейн» и его филиал платят в месяц около 4 млн рублей. За получение бессрочного удостоверения на каждое готовое лекарственное средство нужно заплатить около 50 тыс. рублей, а за регистрацию одной иностранной субстанции — около 200 тыс. «В итоге набегают суммы, которые отражаются на стоимости готового препарата, — сетует гендиректор. — А когда мы видим цены на нашу продукцию в аптеках, глаза на лоб даже у нас лезут!»
Из чего же складывается столь впечатляющая цена на лекарство? Сергей Шуляк, генеральный директор DSM Group, раскладывает цепочку «производство—аптека» на звенья: «Таможенные сборы — 0,5%, таможенная пошлина — в среднем 10%, НДС — 10%. Потом товар отправляется к дистрибьютору, чья наценка — около 15%». По словам Шуляка, дистрибьюторов может быть и несколько: это зависит от того, куда надо доставить товар. «Даже самые крупные дистрибьюторы имеют филиалы максимум в 45 регионах, — поясняет эксперт. — Поэтому в неохваченные регионы товар поставляют более мелкие компании». Замыкают цепочку аптеки: по данным компании «Фармэксперт», среднестатистическая российская аптека в месяц приносит 10 тыс. рублей чистой прибыли — при обороте в 700 тыс. рублей. Из них 130 тыс. уходит на арендные и коммунальные платежи, 150 тыс. — на зарплату персоналу, 350 тыс. — на пополнение товарных запасов и 60 тыс. — на всяческие штрафы и взятки проверяющим инстанциям. Розничная наценка в аптеках, как правило, составляет 30%: сюда-то и заложены коррупционные расходы. Ровно это же делают и дистрибьюторы: «В России компании–дистрибьюторы лекарств устанавливают наценку до 40%, закладывая в нее и взятки чиновникам», — констатирует депутат Госдумы Татьяна Яковлева.
Сегодня в правительстве разрабатывается единая методика определения торговой наценки на жизненно важные лекарственные препараты (пока в списке Минздрава таких определено 658), которая, по мысли чиновников, исключит ненужных посредников из цепочки поставок. Также производители должны будут доказывать обоснованность повышения цен на эти медикаменты. Аналитики рынка всерьез опасаются последствий такого государственного регулирования. «Вмешиваться в рынок всегда опасно, — предупреждает Сергей Шуляк. — Даже правительство признало, что попытка регулирования цен на значимые продукты питания не увенчалась успехом. А лекарственный рынок такой же, как и все остальные. И если бизнесу будет нехватать денег на оплату аренды или зарплату персоналу, то может возрасти наценка на те препараты, цены на которые не регулируются». «Сейчас хотя бы можно купить необходимое лекарство за деньги, — замечает Олег Фельдман. — Начав популистскую борьбу с ценами, власти рискуют получить элементарный дефицит на рынке лекарств. Корень проблемы — не в ценах, а в самой системе обращения лекарственных средств. Ее-то и надо менять».
Бальзам для страховщика
Изменить ситуацию с ценами на лекарства может, по мнению экспертов, переход на систему страховой медицины. Практикуемая на Западе в разных вариантах, в своей основе она имеет общий принцип: боїльшую часть расходов на лекарственные препараты (50–70%, иногда до 100% — в случаях серьезных заболеваний, например, онкологических) берут на себя страховые компании. Их выгода проста: страховщикам важно, чтобы потенциальные клиенты меньше болели, а значит, их нужно обеспечить доступными лекарствами. К примеру, в Германии, где 90% населения охвачены системой обязательного медицинского страхования, 60% затрат на лекарства берут на себя страховые компании, 15% — государство и 15% — сами граждане. Похожая система и во Франции: здесь обязательна бесплатная срочная медицинская помощь, бесплатны и лекарства. Если имярек хроник, скажем, у него с рождения проблемы с печенью или со спиной, то многие медицинские услуги — лекарства, врачи — для него бесплатны. По мнению Давида Мелик-Гусейнова, директора по маркетинговым исследованиям компании «Фармэксперт», для России подошел бы вариант, когда 25% страховки платит работодатель, 50% — государственный Фонд обязательного медицинского страхования (ОМС), а на потенциального пациента приходятся лишь 25% от стоимости страхового полиса. Конечно, опосредованно гражданин платит больше: ведь фонд ОМС формируется из налогов, которые население платит со своих доходов. Но важно, настаивает эксперт, что прямое финансирование из средств потребителя составляет не более 25%. И если лекарственный препарат стоит 200 тыс. рублей за упаковку, то больной сможет получать этот препарат за 50 тысяч.
«Эта модель, — считает Олег Фельдман, — предполагает возможность выбора: хотите — лечитесь отечественными препаратами, а хотите — можете доплатить и лечиться немецкими или швейцарскими. Ко всему прочему она обеспечивает еще и внутреннюю конкуренцию на рынке, что тоже очень важно». По словам эксперта, если власти хотят решить задачу продления жизни населения страны, то нужно исходить из перечня заболеваний, по которым отмечается наиболее высокая смертность. Среди них на первом месте — сердечно-сосудистые заболевания. «Если мы хотим снизить смертность от инфарктов и инсультов, то для людей старше 60 лет нужно было бы обеспечить 100-процентное покрытие расходов на лекарства, от 50 до 60 лет — 70-процентное покрытие, а тем, кто моложе, — 50%», — говорит Фельдман. Конечно, страховой принцип не идеален. К примеру, в Германии последние годы рост заработной платы существенно отстает от роста расходов на лечение. В результате врачи, чтобы уменьшить расходы, вынуждены выписывать более дешевые и менее эффективные лекарства и отказывать пациентам в дорогостоящих обследованиях и даже операциях. Однако, как полагают независимые эксперты, для российского рынка сегодня жизненно важен сам переход на принципиально иную систему лекарственного обеспечения, к которой цивилизованные страны уже давно пришли. В этом случае, убежден Давид Мелик-Гусейнов, бизнес сам решит вопросы регулирования рынка: страховщики будут урезонивать фармацевтические компании, а те — страховщиков. Государство же должно быть не участником этого рынка, а его регулятором: ему надлежит следить лишь за тем, чтобы не было сговоров, и проводить мониторинг цен. Все остальное сделает рынок.
Российский фармацевтический рынок растет на 20–30% в год. При этом кризис почти не отразился на отрасли: по данным Минздравсоцразвития, в этом году его объем будет не ниже прошлогодних 463 млрд рублей. Однако отечественная фарминдустрия находится в упадке. Лекарства в России производят около 350 предприятий, доля которых на рынке в стоимостном выражении не превышает 20%. Остальные 80% составляет импорт. Для развития отечественной фармацевтики Минпромторг разработал программу «Фарма-2020». Она предполагает, в частности, отмену госрегистрации фармацевтических субстанций, временное снижение таможенных пошлин на субстанции, не производимые в РФ, изменение процедуры ввоза лекарств. Цель программы — к 2020 году увеличить долю отечественных препаратов до 50%. В ближайшее время государство также намерено выделить 700 млн рублей на субсидирование процентных ставок по кредитам на техническое перевооружение российских фармацевтических предприятий.