После того как в Грозном произошел ряд громких убийств правозащитников и вынужденно приостановил свою деятельность правозащитный центр «Мемориал», российская пресса почти ничего не сообщает о том, что происходит в республике. А если и пишет, то в основном об успехах кадыровской «стабилизации». Французский репортер Анн Нива, которая в последние десять лет около сотни раз приезжала в Чечню, этой осенью снова побывала в республике. Чечня-2009: взгляд со стороны — предлагает The New Times
«В он там турецкая фирма строит пятизвездочный отель, а там словаки — новый стадион и спортивный комплекс. Ну а это наша главная мечеть, правда, красиво?» — cпрашивает мой давний чеченский знакомый Абдулла. В его тоне слышны одновременно и гордость, и какая-то неловкость за этот новый Грозный, где правительство усердно избавляется от всех следов страшной войны, начавшейся 15 лет назад, словно ее и не было вовсе. И хотя республика восстанавливается с неимоверной скоростью, создается впечатление, что война не кончилась, а продолжается — если не на улицах, то в головах людей.
Плата за выход
Десять лет назад в соседней Ингушетии мы прощались с совсем еще молодым Абдуллой на вокзале: он вместе с другими беженцами должен был сесть на поезд и уехать подальше от боев в безопасную Европу. Этим летом он, вняв уговорам нового пророссийского правительства Чечни, захотел вернуться повидать родных. Приехал поначалу как гость, а теперь у него здесь свой бизнес — торговля импортной мебелью, но возвращаться насовсем он не спешит. «Я разочарован,— признается Абдулла.— Настоящей стабильности нет, все может рухнуть в любую минуту. Обратите внимание, никто из местных бизнесменов не решается вкладывать сюда деньги. Все большие проекты либо государственные, либо иностранные».
Через десять лет после начала так называемой контртеррористической операции в Чечне уровень безработицы составляет около 80%. Да и предложения на чеченском рынке труда не слишком разнообразны: старики живут фактически отдельно, главное их занятие — пасти скот, а молодые либо идут работать на стройку, либо в местные органы, куда, кстати, не так просто устроиться. Во-первых, каждый чиновник стремится протащить кого-нибудь из своих, а во-вторых, всякая должность не дается даром, она покупается. Например, в Грозном обычный постовой милиционер, получающий всего 10 тыс.
в месяц, должен заплатить за устройство на это место 250 тыс. рублей. Причем злые языки утверждают, что поскольку работа милиционера стала нынче в Грозном весьма опасной (они все чаще становятся жертвами терактов), деньги теперь приходится платить и за увольнение.
В апреле этого года Кремль принял решение отменить режим контртеррористической операции. А уже 15 июля регион накрыла новая волна насилия. Тогда была похищена и убита известная правозащитница Наталья Эстемирова, а затем, 11 августа — руководитель общественной организации «Спасем поколение» Зарема Садулаева и ее муж Алик Джабраилов.
В атмосфере вновь вспыхнувшего насилия и страха вынуждены существовать все, кто имеет отношение к неправительственным организациям. Чтобы бороться с произволом местных властей и не вызвать недовольства их высоких покровителей, им приходится бесконечно изворачиваться, так что каждое действие или публичное высказывание превращается в акт личного героизма.
«Россия уничтожила нас физически, разбомбив наши города, а Кадыров — морально,— говорит сотрудница одной из чеченских неправительственных организаций. — Десять лет мы выживали среди руин только благодаря ощущению внутренней свободы. А теперь у людей нет больше собственного мнения, ведь они не могут его высказать вслух. Стать винтиком в системе государственного террора — вот наша плата за спокойствие».
Короткая память
Естественно, что в измученной войной стране, где число жертв идет на сотни тысяч, а беженцев в Европу — на десятки тысяч, людям хочется хоть какого-то спокойствия. И ради этого они готовы идти на значительные компромиссы и уступки. Правда, никакого уважения насквозь коррумпированная власть в республике не вызывает, ведь народ так просто не проведешь. Все прекрасно понимают, как именно распределяются вожделенные компенсации за утраченное в ходе военных действий жилье и имущество.
«Неудивительно, что все больше молодых людей уходят в горы. У них попросту нет выбора! Ведь государство отказывается их защищать, вот и приходится самим защищать себя», — говорит один из чеченских боевиков. Нередко после этого их дома и дома их близких оказываются стертыми с лица земли.
Эти слова подтверждает 25-летний Магомед, чьи два старших брата участвовали в боевых действиях, а затем бежали в одну из бывших союзных республик. Он показывает на своем мобильном телефоне видео, которое чеченские молодые люди втихаря пересылают друг другу, чтобы, посмотрев, тут же стереть. На нем около трех десятков молодых ребят, многие — ровесники Магомеда, но есть и помладше, все небритые, с тяжелыми рюкзаками за спиной и автоматами через плечо шагают по лесу. Настроение у них явно приподнятое, многие смеются, словно отправились на увеселительную прогулку. С восьмью из них Магомед знаком лично, все они из его района, и хотя он не видел их уже полгода, Магомед совершенно уверен, что они никакие не ваххабиты, не террористы и не религиозные фанатики, словом не те, кем их пытается выставить кадыровская пропаганда.
Во время бомбардировок и «зачисток» мирные чеченцы столько натерпелись, что теперь готовы поверить во что угодно. Например, что убитый в 2004 году Ахмад Кадыров, бывший муфтий и отец Рамзана Кадырова, согласно официальной пропаганде, был первым чеченским президентом. «Это абсолютная ерунда, — возмущается мой знакомый пожилой чеченец, бывший школьный учитель. — Я категорически против такого переписывания истории. Наш первый президент — Джохар Дудаев, которого русские убили в 1996 году. Но теперь все об этом забыли».
Действительно, в Грозном нет ни одного памятника жертвам недавней войны — в отличие от Беслана, где недавно открыли мемориал в память о детях и взрослых, погибших в 2004 году в захваченной террористами школе, даром что многие обстоятельства этой трагедии так и остались невыясненными.
НАТО виновато
Меж тем в книжных магазинах заново отстроенной столицы продают теперь календари-афиши с лозунгом «Без следов войны!», в которых до небес превозносят успехи новой власти, и разноцветные ретушированные открытки с изображениями новых правительственных зданий. И после каждого теракта, совершенного террористками-смертницами (например, 16 сентября этого года, когда один человек погиб и 15 были ранены), правительство уверяет, что все это происки международного терроризма, что ваххабитам промывает мозги «Аль-Каида» и т.п. Многие чеченцы, хоть и не говорят это вслух, относятся к таким заявлениям недоверчиво, не в последнюю очередь потому, что власти упорно отказываются сообщать точные данные о пострадавших и имена террористок. «Мы хотим знать, кто они, из каких семей. Чтобы понять, как дошли до такой степени отчаяния», — говорили многие с возмущением.
Но власть упорно молчит. И только пеняет Западу, что он, дескать, «учит нас демократии», вместо того чтобы реально помогать. «Обвиняйте нас в чем хотите. Одно я знаю точно — это мы прекратили войну, — говорит спикер чеченского парламента Дукуваха Абдурахманов. — А после войны кто нам помог? Ни Англия, ни Франция, ни Германия, ни США — ни одна из этих стран здесь даже моста не построила. После того как НАТО проводило в Грузии свои учения, разве натовцы уехали с оружием и деньгами, которые привезли в регион? Нет, они нарочно оставили их здесь, чтобы ослабить Россию!» Уже в своем кабинете, стены которого увешаны портретами Медведева, Путина и, разумеется, вездесущего Кадырова, он продолжает с неменьшим возмущением: «Одна Россия нам помогает! Одна Россия нас понимает! Только она поддерживает чеченцев-мусульман. Нам нужна Россия!»
В одном Абдурахманов прав: через пятнадцать лет после начала войны вопрос о статусе Чечни в РФ больше не стоит. Но это не значит, что отношения этой крошечной и воинственной республики с федеральным центром хоть сколько-нибудь прояснились. Пока Кремль не выработает внятную национальную политику и не объявит широкую амнистию, никакого настоящего мира на Кавказе ждать не приходится. Наоборот, в соседней Ингушетии и Дагестане чуть не каждый день убивают госчиновников и сотрудников правоохранительных органов. По сути, на смену войне центра с мятежным регионом пришла война гражданская. А значит, местным жителям в ближайшее время не следует надеяться на мир и благополучие.
Лозунг заново отстраиваемой столицы «Без следов войны!»
для официальной пропаганды означает — без памяти о войне