Заставь дурака богу молиться или зачем власть вновь наступила на грабли. 24 октября президент встретился с лидерами политических партий, представленных в Государственной думе. Официально заявленная цель встречи — подготовка послания президента к Федеральному собранию. Реальная: уход трех фракций — КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» из зала заседания Думы как реакция на массовые фальсификации в ходе последнего голосования. Однако думская фронда продемонстрировала и другое: кризис нынешней системы власти. Каковы возможные сценарии на будущее — размышлял The New Times
Политический кризис «суверенной демократии» длился недолго: коммунисты держались неделю, но и они в конце концов заняли отведенные им места. Требования «системной оппозиции» озвучены: отмена результатов голосования в Москве, Туле и Марий Эл, проведение новых выборов в марте (ЛДПР и КПРФ), отставка руководителей этих регионов и увольнение главы Центризбиркома Владимира Чурова.
Уже понятно, что охотнорядская фронда закончится пшиком — в лучшем случае местные суды найдут пару-другую стрелочников, да под каток гаранта Конституции может попасть г-н Чуров, тем паче что Дмитрию Медведеву остро необходимы вкусные места для еще невостребованных питерских юристов.
Одно остается непонятно: зачем власть поступила столь откровенно грубо?
Или — в ее действиях есть рациональный мотив, стратегический сценарий?
Насильники
То, что «Единая Россия» так или иначе получит в ходе голосования больше 50% мест в законодательных собраниях разного уровня, было очевидно всем и заранее. В отсутствие публичной полемики, равного доступа к каналам транспорта информации, то есть СМИ, какой-либо состязательности между кандидатами партии власти и ее оппонентами, зачистки несистемной оппозиции еще на стадии регистрации кандидатов победа партии Путина была предопределена. Для этого даже не требовалось свозить «источник власти» (многонациональный народ — Конституция, гл. 1, ст. 3) на избирательные участки — в конце концов, рациональные агенты политического рынка скорее ставят на лошадь, которая способна прийти к финишу первой. Другими словами, дама по имени Российская Федерация была готова ответить на имитацию любови, но ее почему-то решили снасильничать, причем столь показно, что даже циники изумились: зачем же так-то?
И их мотивы
На вопрос «Зачем?» большинство экспертов отвечают: «Эксцесс исполнителей». Или менее политкорректно: «Восставший из пепла совок». Логика следующая: карьерное продвижение (или даже сохранение места) мэров и нынешних губернаторов, которые не избираются, а назначаются, зависит исключительно от федерального центра — ровно так же, как в советские время продвижение наверх секретарей обкомов КПСС, краев и республик зависело от Москвы. От нее же зависят денежные трансферты в регионы, помощь вставшим в кризис предприятиям, вливания в зависшие банки и так далее. Поэтому каждый большой и малый начальник больше всего боится, что сосед сумеет продемонстрировать, что он более верный путинец, лояльнее, чем конкурент, а потому каждый и старается по максимуму, с перебором: в условиях информационного вакуума неопределенность становится движущим фактором — она не позволяет сесть и спокойно все просчитать.
Утверждают, что за полтора месяца до единого дня голосования той же Москве был спущен из Управления внутренней политики Кремля «голосовательный план» — не менее 68% за партию власти. (4 года назад Москва собрала всего 54% — и это было поставлено мэру на вид.) Однако потом поступило другое распоряжение: де президент просил, чтобы все было прилично, все-таки — ну да, «двадцатка», «восьмерка», Обама, не хочется оказаться в одном ряду с зимбабвийским Мугабе; даже Чавес первый референдум по поправкам к Конституции проиграл — второй понадобился.
Короче, ноги на скатерть класть не надо.
В устах начальников эта директива звучала, как утверждают информированные собеседники, так: «Не надо устраивать внутреннюю Туркмению».
Но — устроили.
Проигравшие и победители
Главный проигравший во всей этой истории даже не избиратель, хотя у многих остался осадок: несправедливость люди определяют не по цифрам — она в ощущениях, и это рано или поздно будет иметь свои последствия. Главный проигравший сегодня — президент Дмитрий Медведев. Ему наглядно дали понять, что его указания ровным счетом ничего не стоят, а призыв «Россия, вперед!» — не более чем фигура речи: какое же это «вперед», когда, напротив, наглядно — назад, в «совок». А все заклинания его пиар-команды о необходимости создания «медведевского большинства» (Г. Павловский), которое должно противостоять коррумпированным чиновникам, обернулись «путинским большинством», которое обеспечили вот ровно такие чиновники.
Кто победитель? Очевидно: Путин Владимир Владимирович и его окружение, в погонах прежде всего. За что боролись? А вот это и есть самое интересное. И ответ мы получим уже в ноябре, на грядущем съезде «Единой России».
Сценарий № 1
Если премьер Путин таки примет на себя бремя членства в «Единой России» и/или из «национального лидера» переквалифицируется в лидера «парламентского большинства», то это значит, что следом нас ждут поправки в Конституцию и изменение как минимум одного Федерального конституционного закона — «О правительстве».
Что будут править? В Законе о правительстве — статью 32, которая сегодня де-юре подчиняет силовиков президенту Российской Федерации.* * О казусе с силовиками в условиях правления дуумвирата The New Times подробно писал в № 19 от 12 мая 2008 года. Их надо будет напрямую подчинить лидеру «правительства парламентского большинства», а руководителей ряда специальных служб (прежде всего ФСБ) сделать членами кабинета.* * Сейчас руководитель Лубянки не только подчиняется президенту РФ, но и является членом Совета безопасности, который возглавляет глава государства. Для этого требуются две трети голосов обеих палат Федерального собрания — и они есть. А «право вето президента в отношении Федерального конституционного закона не предусмотрено Конституцией РФ» (см. ст. 108) — писали исследователи «конституционно-правовых проблем государственного строительства» НИИ системного анализа Счетной палаты, которые еще в 2003 году прорабатывали правовые проблемы, связанные с формированием «правительства парламентского большинства».
В Конституции — прежде всего статью 117 (гл. 6), считает профессор ГУ-ВШЭ Михаил Краснов. Эта статья позволяет президенту отправить в отставку правительство, а с ним, естественно, и премьера. Для поправки в эту главу Конституции требуется уже не только лояльность Думы и Совета Федерации, но и «одобрение органами законодательной власти не менее двух третей субъектов Российской Федерации» (ст. 136). Гарантии такой поддержки — даже если глава государства, то есть президент, будет против — теперь у Путина есть: «Единая Россия» практически контролирует законодательные собрания всех 83 регионов страны.
Закономерен вопрос: к чему вся эта головная боль с поправками в законы и формированием «правительства парламентского большинства»?
На это есть как минимум два резона. Первый: президент в такой конструкции становится совершенно номинальной фигурой, даже если он по-прежнему избирается «прямым и всенародным голосованием».* * Это вариант так называемой «полупрезидентской республики» — слабый президент, сильный парламент и премьер; в классической парламентской республике президент и вовсе избирается парламентом и имеет вполне декоративные функции, как, например, президент Германии, где вся власть в руках канцлера. У него нет ни кадрового ресурса (смена правительства), ни финансового, ни силового, а значит, нечего под сенью кремлевского скипетра искать и представителям номенклатуры — как государственной, так и от крупного бизнеса. Второй резон: премьер Путин возвращает себе место в «двадцатках» и «восьмерках» — рядом с премьером Великобритании или канцлером Германии — за ним уже не просто некий неясный и квазилегитимный статус «первого в дуумвирате», теневого переговорщика, стоящего за спиной президента, но премьера «парламентского большинства».
Наконец, есть и третий резон.
Премьерская вертикаль
Полтора года правления «дуумвиров» постоянно сопровождаются слухами, а то и конкретными примерами нарастающего противостояния: пусть даже не столько между «братьями по крови», сколько между аппаратами, о чем на встрече с журналистами говорил и сам премьер Путин. Можно не сомневаться, что эти слухи и разговоры подкрепляются рапоїртами близких к премьеру чекистов: и о недовольстве Медведева тем или иным решением председателя правительства, и о терзаниях первой леди Светланы Медведевой по поводу того, что она «первая при втором». Но самое главное: все это двустулье, равно как две ноги партии власти — «Единая Россия» и «Справедливая Россия», деление телеэфиров на главных каналах страны между президентом и премьером и проч. порождает поле для разномыслия, какую-никакую среду для плюрализма, в которой может в конце концов настояться бульон реальной оппозиции.
В условиях нестабильности, связанной с провалом промышленности, падением ВВП, неясными прогнозами цены на нефть и газ (сегодня — $80 за баррель, а завтра — рухнет), постоянными страхами (мультиплицированными информационной асфиксией властных верхов) перед гражданами, которые, не выдержав тягот безработицы и безденежья, выйдут на улицу, ожидание нового витка кризиса весной 2010 года, короче, все это увеличивает риски того, что и так плохо справляющаяся с управлением и разрываемая кланами вертикаль рухнет, обвалится, как это случилось в конце 1980-х в СССР.
А тут налицо пример Китая: единая и неделимая партия, один центр принятия важнейших решений, тотальный контроль медийного пространства и интернета, плюрализм в экономике и прогнозируемый рост ВВП в 2010 году, несмотря на все проблемы, на 7,9%.
«Единую и неделимую» Путин позволить себе не может: в Китае нет пенсионной системы, нет и социальных обязательств перед населением, поэтому в ближайшие годы КПРФ будет играть роль канала для отвода пара незащищенных слоев населения, части бюджетников, пенсионеров — о том, как они перекрывали магистрали после принятия закона «О монетизации льгот», в Кремле еще долго не забудут. Коммунистам с их 15% и будет отведена роль глашатаев «униженных и оскорбленных», они будут создавать иллюзию двухпартийной системы, простую и понятную черно-белую дихотомию: партия будущего — «Единая Россия», партия уходящего прошлого — КПРФ.
В этой конструкции никакие иные партии не нужны. Как не нужны выбивающиеся из общего телевизионного ряда РЕН ТВ и Пятый канал: неслучайно их информационные службы собираются заменить пропагандистами и агитаторами государственной Russia Today.
Да, конечно, пост премьера, отвечающего за все и вся, чреват проблемами: в случае серьезного ухудшения экономической ситуации не будет возможности переводить стрелки на плохих министров. Однако опросы показывают: при том, что граждане отмечают ухудшение своего положения в результате кризиса, рейтинг Путина остается стабильно высоким, и прежде всего потому, что ему нет видимой альтернативы. Медведев таковой не стал. И не станет, превратившись уже и вовсе в декоративного «избранного монарха», который хоть и с короной, но не правит.
Сценарий № 2
Этот сценарий очевиден и не требует изменения законов: в 2012 году Путин возвращается на 12 лет в Кремль в качестве вновь избранного президента. Он плох как минимум по трем причинам: несостоявшемуся Дмитрию тогда будет всего лишь 46 лет — молод, в самом расцвете сил и наработанных лояльностей, источник постоянной опасности, центр притяжения недовольных (каковым стал даже умирающий и непопулярный Борис Ельцин), тем более в условиях, когда и народонаселение, и номенклатура начнут по-настоящему уставать от «Брежнева новой России».
Вторая проблема — риск получить Касьянова-штрих, в случае если премьер будет компетентным, или всю ту же борьбу аппаратов, если председатель правительства окажется попка-дурак.
Наконец — временной фактор. 2012 год — далеко, кризис может вернуться, а конституционная реформа позволяет начать выстраивать премьерскую вертикаль уже осенью 2010 года — после того как пройдут избирательные кампании в законодательные собрания в 66 регионах страны, за которыми логично последуют назначения губернаторов из рядов партии «парламентского большинства».
Перефразируя известного телеведущего — такие наступают времена.
По требованию партии «Яблоко» 23 октября был произведен пересчет голосов на московском участке №192, где голосовал лидер партии Сергей Митрохин со своей семьей. После первого подсчета выяснилось, что по этому участку за «Яблоко» не было подано ни одного голоса. В результате пересчета «Яблоко», ЛДПР и «Патриоты России», за которых, по первой версии итогового протокола, не проголосовал никто, получили соответственно 16, 3 и 1 голос. КПРФ и «Справедливой России», как показал пересчет, участковая комиссия, напротив, приписала голоса: у коммунистов оказалось 67 бюллетеней вместо 87, а у «Справедливой России» — 27 вместо 29. Результат «Единой России», за которую подали свои голоса 904 человека, после пересчета не изменился.
