Как пауки в банке. О второй волне кризиса, наступление которой предрекал осенью министр финансов Алексей Кудрин из-за роста массовых неплатежей по банковским кредитам, больше не слышно. Ее сбили мощными государственными вливаниями. Но банковская система все равно остается уязвимой. The New Тimes проанализировал старые и новые риски
Премьер Путин провел 16 октября совещание, посвященное ситуации в банковской сфере. К банкам нынче в правительстве особое внимание: все помнят, что они оказались «слабым звеном» в самом начале кризиса и государству пришлось тратить бюджетные триллионы на поддержку банковского сектора. А затем именно в результате роста банковских «плохих» долгов министр финансов Алексей Кудрин спрогнозировал нынешней осенью вторую волну кризиса. После правительственного совещания тот же Алексей Кудрин заявил, что второй волны не будет, а рост объема проблемных кредитов в российской банковской системе прекратился.
Этот оптимизм никак не подтверждается данными Центробанка, согласно которым доля невозвратных ссуд в российских банках к 1 августа выросла до 8,1% с январских 3,8%. В ЦБ ожидают и дальнейшего роста «просрочки», полагая, что до конца года она достигнет 9–10%. Между тем в среде банковских аналитиков мало кто сомневается, что истинная доля плохих долгов уже давно перевалила за 10%. Международное рейтинговое агентство Moody’s прогнозирует, что по итогам года объем проблемных кредитов российских банков превысит $110 млрд, а их доля в общем кредитном портфеле достигнет 20%. Такой процент может оказаться критическим для устойчивости отечественной банковской системы.
Неуловимая цифирь
Почему же так разительно расходятся прогнозы и оценки? На первый взгляд ответ очевиден: Центробанк и Минфин руководствуются цифирью, которую им предоставляют кредитные учреждения в соответствии с Российскими стандартами бухгалтерской отчетности (РСБУ), в то время как независимые аналитики экстраполируют данные тех банков, которые уже перешли на Международные стандарты финансовой отчетности (МСФО).* * The New Times подробно писал о разнице между двумя этими системами в № 21 от 1 июня 2009 г. Однако это не единственное объяснение ситуации.
Главная проблема, считает экс-глава Федеральной службы по финансовым рынкам, ныне председатель совета директоров МДМ-Банка Олег Вьюгин, заключается в том, что отечественным банкам сегодня невыгодно честно показывать в отчетности просроченную задолженность, благо формуляры РСБУ дают возможность «играть» с цифрами. «Если банки будут слишком много рассказывать о своих проблемных кредитах, то, безусловно, встанет вопрос об их капитале, — пояснил Вьюгин. — Для банков, у которых небольшой запас капитала, показать реальное положение вещей означает, по сути, признание в банкротстве».
С этим мнением согласен и Максим Осадчий, начальник аналитического управления Банка корпоративного финансирования, обративший внимание на то, что многие санируемые банки превратились в «черные дыры» государственных финансов. Некоторые из этих банков по-прежнему находятся в критическом состоянии, несмотря на огромные средства, направленные на их санацию. Например, «КИТ Финанс» нарушал в июле пять обязательных нормативов Центробанка, в том числе и наиболее важный — норматив достаточности капитала Н1 (отношение собственного капитала к заемному должно быть не менее 10%). На конец лета у 10 банков этот норматив был ниже критической черты. В опасной близости к пороговому уровню 10% Н1 находились по состоянию на 1 августа такие крупные банки, как ВТБ 24 (10,9%), Пробизнесбанк (10,9%), Росбанк (11,1%), Промсвязьбанк (11,2%) и Газпромбанк (11,67%).
Иллюзия залога
Рост невозвратов со стороны компаний способствует процессу превращения долговой собственности в долевую — делевереджизации* * Deleveraging — процесс очистки балансов банков от неликвидных активов экономики. Банк приобретает кредиты, обеспеченные заложенными акциями предприятия. Собрав контрольный пакет, банк берет предприятие под свой контроль — это наиболее щадящая по сравнению с процедурой банкротства форма «захвата» собственности.
В результате делевереджизации постепенно начинается процесс нового передела собственности. По некоторым оценкам, примерно половина просроченной задолженности в активах банков, скорее всего, будет истребована в качестве залога по кредитам.
Как утверждает Максим Осадчий, «уже сейчас многие банки, включая государственные, получают целые бизнесы. В дальнейшем мы ждем огромного количества сделок с заложенными активами». По мнению эксперта, в зоне наибольшего риска находятся строительная отрасль, а также ретейлеры с максимальным уровнем долговой нагрузки.
Один из наиболее драматических эпизодов этого передела — конфликт между Альфа-Банком и Mirax Group. Альфа-Банк приобрел за 25% от номинала у Credit Suisse кредиты Mirax на сумму $241,5 млн и арестовал имущество группы — недостроенную башню «Федерация» в Москва-Сити и Mirax Plaza. Теперь стороны договорились о реструктуризации долга строительной компании, но часть этого долга будет возвращена банку объектами недвижимости.
При этом, предупреждает Максим Осадчий, на фоне роста плохих долгов развивается другой опасный процесс — снижение цены заложенной недвижимости и производственных объектов. Рыночная стоимость залогов может быть существенно ниже той, что указана в оборотной ведомости, ведь кризис «подтачивает» залоговое обеспечение. Значительная доля залогового имущества — недвижимость. Между тем за последний год стоимость жилья снизилась в среднем по стране на 20–30%, а коммерческой недвижимости — и того больше.
Залог создает иллюзию безопасности, предупреждают эксперты. Ведь переход недостроенного объекта из залога в собственность кредитора может привести к дополнительным убыткам — его надо либо достраивать, либо охранять. Еще более неприятная ситуация с убыточными производствами, которые переходят в собственность кредитора: продать их по приемлемой цене невозможно, а поддерживать в рабочем состоянии затратно. Особенно тяжкая головная боль возникает в случае, если объект социально значим — например, когда это завод в моногороде. Новому собственнику приходится под угрозой уголовного преследования содержать убыточное производство и платить зарплату рабочим. Таким образом, действительная стоимость многих залогов отрицательна, и новый собственник — банк — вместо решения проблемы невозврата лишь «увязает» в болоте убыточного бизнеса заемщика.
Результаты, с которыми банковская система вошла в осень, неутешительны. Да, государство за счет колоссальных вливаний спасло национальную банковскую систему от краха. Но банковское кредитование реальной экономики так и не восстановилось — корпоративный и розничный кредитные портфели сокращаются, а их качество стремительно ухудшается. В этой ситуации банкам остается уповать лишь на рост макроэкономических показателей в стране. «Есть шанс, что ситуация в экономике улучшится и все проблемы банковского сектора удастся «утопить» в общем подъеме», — считает Олег Вьюгин.
