День гнева

Среди унылых будней бесконечного реквиема, когда мы десять лет едем с базара и каждый месяц теряем что-то по дороге, а пес­ки безвременья заносят руины реформ, 30 октября — это день нашего гнева. Dies Irae. День мобилизации. День горя и день площадей. День политзаключенного СССР. Сейчас впору возродить тот самый каталог политзаключенных, который издавал когда-то учредитель этого памятного дня узник совести Кронид Любарский — каталог назывался «Вести из СССР» («Список политзаключенных»). Ирина Ратушинская, Таня Осипова, Анатолий Марченко и многие другие, кого судили за антисоветскую деятельность; еврейские активисты, боровшиеся за право выезда из страны; литовские католики, тиражировавшие Евангелие на лесных хуторах... Это был новый ГУЛАГ, ГУЛАГ не жертв, но диссидентов. ГУЛАГ — из будущего сборника «Вести из путинской России» — опять наполнился. И вот вам каталог: умное и насмешливое лицо Михаила Ходорковского, отказавшегося предать Платона Лебедева и уехать из страны; строгое лицо Алексея Пичугина, отказавшегося оклеветать Михаила Ходорковского и получившего за это пожизненный срок; молодое красивое лицо Зары Муртазалиевой, осужденной на восемь с половиной лет за несовершенное преступление из-за патологической ненависти к чеченцам силовиков, решивших задешево получить очередные погоны; интеллигентное лицо Игоря Сутягина, так и не признавшего себя шпионом; юные лица нацболов. Это хуже всего. Даже если народ отвергает свободу, нельзя терпеть, чтобы путинская автократия брала заложников. У нас пытаются отнять даже наших узников совести. Как вместо выборов, свободы митингов и печати, многопартийной системы, либерального капитализма и федеративного устройства нам подбрасывают муляжи и фальшивки, давно пустив Конституцию на оберточную бумагу для президентских портретов, так и 30 октяб­ря нам в который уже раз подсовывают в плюсквамперфекте — в виде неактуальной истории, в виде Дня давно прошедших репрессий, когда некого винить, некого карать и проклинать. Когда можно потолкаться у Соловецкого камня, не слишком резко осудив Сталина (он же, по словам Путина, выиграл войну), и, возблагодарив мэра Лужкова и суперпрезидента Путина за нашу счастливую старость, идти в мэрию на обед, не забыв предварительно попросить милицию отбирать у пришедших к Камню лозунги в защиту юкосовцев. Политзаключенные 2009 года куда более ущемлены в правах, чем политзэки 70-х: они сидят в уголовных лагерях, следуют уголовными этапами, как в сталинские времена, а политлагеря в Пермской области лицемерно закрыты и превращены в музеи. Политзэков столько, что их можно классифицировать. Такой вот путинский гербарий. Ученые. Юкосовцы. Предприниматели. Нацболы. И скорбные тени казненных за политическую и правозащитную деятельность: Галины Старовойтовой, Сергея Юшенкова, Анны Политковской, Натальи Эстемировой. Где Герцен? Пришло время издавать «Колокол». Где декабристы? Пришло время идти на Сенатскую площадь. И не надо делать вид, что это случайность, что это временные трудности; мир опять поделился на «мы» и «они», свободные люди и палачи из той же старой конторы. И не надо пускать господ Луговых на юбилеи наших радиостанций. Между нами и ими вечно горит мост. «Позже, друзья, позже кончим навек с болью. Пой же, труба, пой же, пой и зови к бою. Медной своей плотью пой про мою Потьму. Пой о моем брате там, в ледяной пади» (А. Галич).