Резкое ускорение инфляции в сентябре-октябре 2007 года объяснялось, согласно официальной версии, двумя факторами: значительным ростом мировых цен на сельхозпродукцию и сговорами товаропроизводителей, продавцов внутри страны.
Получается, что виноваты только внешние факторы. Так ли это?
Возьмем рост мировых цен на продовольствие. Действительно ли это повлияло на российскую инфляцию? На каких-то рынках (подсолнечного масла, пива, макарон, соков, хлебобулочных изделий) доля импортной продукции невелика (ниже 10%). Но на некоторых рынках (мяса, сливочного масла, сыра, вин) доля импортной продукции остается высокой (больше 30%).
Очевидно, что в такой ситуации резкий рост мировых цен ведет к росту цен на внутреннем российской рынке, особенно по второй группе товаров. И здесь чрезвычайно важно вести гибкую таможенно-тарифную политику. Поэтому в ответ на российский осенний всплеск цен на продовольствие были снижены тарифы на импортную молочную продукцию. Это было в октябре.
Теперь интересно посмотреть, когда стали расти мировые цены на молочную продукцию. Рост этот явно обозначился уже осенью 2006 года. Причем резко пошли вверх цены и на сливочное масло, и на сыр, и на сухое молоко.
Вопрос: почему понадобился год, чтобы принять хоть какие-то меры? Таможенно-тарифная политика бывает эффективной только в том случае, если меры носят упреждающий, превентивный характер. К сожалению, у нас получилось ровно наоборот. Импортные пошлины были снижены в тот момент, когда цены уже взяли более высокую планку.
Вывод: выросшие мировые цены на сельхозпродукцию, безусловно, внесли свой вклад в скачок российской инфляции. Но негативное влияние можно было существенно уменьшить, если бы необходимые меры были приняты вовремя.
Наша включенность в мирохозяйственные связи имеет, таким образом, не только позитивные, но и негативные последствия. Анализируя их, очень важно делать правильные выводы.
Официальные лица заявили, что нужно увеличить господдержку сельского хозяйства. С таким выводом трудно согласиться. И вот почему.
Евросоюз начал существенным образом ограничивать субсидирование сельхозпроизводителей — и это одна из причин роста мировых цен на сельхозпродукцию. До начала реализации столь жесткой политики страны ЕС имели один из самых высоких уровней агрегатной поддержки сельхозпроизводителей.
Евросоюз принял это абсолютно правильное решение потому, что больше уже нельзя было игнорировать очевидный факт: страны, имеющие невысокий уровень господдержки, демонстрируют подчас гораздо лучшие показатели развития сельского хозяйства. Так, Бразилия, страна «аграрного чуда», имеет один из самых низких уровней господдержки сельхозпроизводителей — около 3% от стоимости условно-товарной продукции АПК. Соответствующий показатель в России сегодня — 5%. Но у нас взят курс на усиление господдержки.
Вот это-то как раз и беспокоит. Надо извлекать полезные уроки из мирового опыта, который свидетельствует: высокий уровень прямой господдержки сельхозпроизводителей имеет следствием неэффективность отрасли и скачки цен в те моменты, когда принимаются решения о сокращении субсидирования.
Российская включенность в мировую экономику сегодня такова, что весь негатив от тех или иных событий в ней вполне можно минимизировать, а весь позитив — использовать в полной мере. Пока мы не научились делать ни то ни другое.