Владимир, жду. Владимир

«Что бы вы хотели передать Путину?» Поначалу настороженные, пророссийские активисты, окружившие журналистов на площади перед горсоветом в Горловке, шахтерском городе в 60 км от Донецка, расплываются в улыбке. «Владимир Владимирович, приходите к нам. Мы бросим к вашим ногам лучшие цветы Горловки!» — говорит Ирина, мать бойца «Беркута», который всю зиму провел в Киеве, сражаясь с Евромайданом. Рядом с ней — мужчина лет 60 с библейскими чертами лица и бородой. Он тоже зовет Путина в Горловку: «Володя, приходи! Тебя будут носить на руках по всему Донбассу. Это Володя Рензин — твой школьный друг...»

Да! Посреди советского пейзажа Горловки — города с минимум двумя гигантскими статуями Ленина и 40-летними ЛАЗами, медленно дрейфующими на фоне унылых брежневских параллелепипедов — живет одноклассник российского президента. Город не в осаде, как Славянск и Краматорск, но донбасское восстание не обошло его стороной: лидеры самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР) утверждают, что он находится под их контролем. Владимир Рензин действия сепаратистов одобряет, импонирует ему и позиция по Украине его бывшего друга.

Будущий национальный лидер и будущий горловский пенсионер впервые встретились еще в 1960 году, когда оба поступили в первый класс 193-й ленинградской школы. Друзьями поначалу не были. «Класса до пятого Володя был районным хулиганом. Там были и драки, и побеги из дома, и учет в детской комнате милиции, и вызовы родителей в школу», — вспоминает Рензин. Потом он, впрочем, перешел в другой класс и снова встретился с Путиным через четыре года, в 1968-м, когда они оба перевелись из восьмилетки в школу № 281 — десятилетку с химическим уклоном на базе Технологического института.

«В это время (в начале 1970-х) Путин уже был не хулиганом, а серьезным и крайне порядочным человеком... Я даже удивился, что его с такими качествами взяли в КГБ» 

Дружбу Путина и Рензина подтверждает их общий друг Вячеслав Яковлев, рассказавший о ней «Московскому комсомольцу» еще в 1999 году («По следам президента», МК № 470 от 29.12.1999). А учившаяся вместе с ними Светлана Потапчук в интервью тому же «Московскому комсомольцу» тоже называла Рензина и Яковлева двумя лучшими друзьями Путина. Она же, кстати, подтвердила факт переезда Рензина в украинскую Горловку («Просто Володя», МК № 1686 от 20.06.2005). Но это случилось уже много позже. А тогда, на заре 1970-х, два Владимира по-настоящему сошлись. «В это время он (Путин) уже был не хулиганом, а серьезным и крайне порядочным человеком», — вспоминает Рензин. И, подумав, добавляет: «Я даже удивился, что его с такими качествами взяли в КГБ».

Органы Владимир Рензин не любит, объясняя это тем, что еще в юности оказался объектом их интереса. По его словам, он был активистом «сионистского подполья» и распространял нелегальную литературу, за что после «профилактической» беседы в Ленинском райотделе КГБ был исключен из Ленинградского технологического института (ныне — Санкт-Петербургский государственный технологический институт (технический университет). О каком «сионистском подполье» в Ленинграде начала 1970-х говорит Рензин? Как объяснил The New Times главный раввин России, руководитель Конгресса еврейских религиозных общин и организаций России (КЕРООР) Адольф Шаевич, речь может идти как о сотрудничестве с группами так называемых отказников — евреев, которым было отказано в выезде из СССР, так и о простом изучении Торы или иврита: ведь в Советском Союзе любая религиозная литература, включая Библию*, находилась под запретом и распространялась нелегально.

Правда, одноклассница Рензина и Путина Светлана Потапчук в интервью «МК» утверждала, что Рензин и сам мечтал стать разведчиком, но ему помешало еврейское происхождение и яркая в отличие от Путина внешность.

Так или иначе, избранная Путиным карьера совершенно не мешала Рензину с ним дружить. «Когда он в первый раз назвал Большой дом управлением, я понял, где он работает», — говорит Рензин**. Испытывал ли он по этому поводу какие-либо эмоции? «Да никаких». Друзья беседовали о политике и даже придумали игру «Если бы я был Брежневым» — разрабатывали и защищали собственную политическую программу, которую проводили бы в жизнь, окажись они на месте генсека ЦК КПСС. Впрочем, Путин, по словам Рензина, всегда был лоялен советскому режиму.

Друзья даже придумали игру «Если бы я был Брежневым» — разрабатывали и защищали собственную политическую программу, которую проводили бы в жизнь, окажись они на месте генсека ЦК КПСС

Эта дружба продолжалась, по словам Рензина, до 1979 года, когда Путина отправили в Москву в Высшую школу КГБ № 1. Снова они встретились уже в начале 1990-х, когда оба стали политиками: Путин — заместителем мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, а Рензин, по его словам, — членом «Демократического союза» и депутатом Дзержинского райсовета от Ленинградского народного фронта. Близко уже не общались, но сталкивались по работе.

К 1993 году Рензин полностью разочаровался в российской демократии, а события октября 1993-го, во время которых он был целиком на стороне Бориса Ельцина, стали последней каплей. «Это был фашистский путч, такой же, как сейчас в Киеве», — говорит Рензин. Несмотря на разгром сторонников Руцкого и Хасбулатова, Рензин тогда окончательно утвердился в решении эмигрировать в США, а ликвидация Советов в результате принятия новой Конституции сняла с него депутатскую ответственность перед избирателями. Друг детства, как утверждает Рензин, обеспечил «зеленый коридор» на таможне: «По крайней мере, наш контейнер не шмонали, как у остальных».

С тех пор они и не виделись. Рензин поселился в Сан-Франциско — в самом начале расцвета Силиконовой долины. Все было хорошо, пока в конце 1990-х не лопнул интернет-пузырь, многие онлайн-компании обанкротились, и ему пришлось переквалифицироваться в охранники. Через восемь с половиной лет с начала своего американского приключения новоиспеченный гражданин США Владимир Рензин вернулся домой в родной Петербург, хотя до сих пор считает Америку «прекрасной, волшебной страной».

Новая путинская Россия произвела на Рензина двоякое впечатление. С одной стороны, ему нравилось, что страна «снова превращается в сверхдержаву». С другой — его, как демократа, не радовал разгром оппозиции и независимых СМИ. На скорее шуточный вопрос, почему не попытался устроиться в правительство, Рензин отвечает вполне серьезно: «Я пытался выйти с ним на связь, но не получил ответа».

Украинская Горловка вошла в его жизнь благодаря местной жительнице, на которой он женился, познакомившись по интернету. Это был его третий брак: с первой женой, на свадьбе с которой в 1976 году свидетелем выступал Владимир Путин, Рензин расстался еще в СССР, со второй — уже в Америке. Новая супруга плохо переносила питерский климат, и в итоге было решено переехать к ней на родину. Так в 2004 году, накануне «оранжевой революции», Рензин оказался в Донбассе, где живет по сей день — без украинского паспорта, зато с российским и американским.

Стену его кабинета украшают фотографии Путина и основателя сионистского движения Теодора Герцля. Рензин живет в кирпичной многоэтажке через площадь от горсовета. Площадь производит мрачное впечатление. 17 апреля здесь средь бела дня люди в масках и камуфляжной форме похитили местного депутата от «Батькивщины» Владимира Рыбака. Спустя два дня его тело нашли в реке Торец, возле эпицентра сепаратистского мятежа Славянска, со вспоротым животом и следами пыток. Служба безопасности Украины позже выложила записи переговоров, которые, по мнению ее специалистов, свидетельствуют о причастности к убийству боевиков, контролирующих Славянск, и в частности Игоря Стрелкова (Гиркина), самопровозглашенного главнокомандующего вооруженными силами Донецкой народной республики. Пророссийские активисты, в компании которых Рензин проводит время на площади, видели, как за несколько минут до похищения Рыбак пытался прорваться в горловский горсовет, захваченный боевиками Стрелкова, но это не мешает им верить в то, что в убийстве виновны боевики «Правого сектора». Впрочем, к «Правому сектору» в Донбассе относят всех, кто противодействует повстанцам: от мирных активистов до украинских военнослужащих. Сам Рензин говорит, что во время этого инцидента отсутствовал.

Окружившим Рензина активистам, среди которых в основном женщины под 50, не нравится, когда их называют «пророссийскими» или «сепаратистами», хотя они и признаются, что хотели бы видеть Донбасс частью России. Чем им претит новая украинская власть? «Инфляция — цены растут не по дням, а по часам», — жалуется одна из женщин. «Фашистская хунта запретила русский язык!» — возмущается другая женщина, таким образом интерпретируя решение Верховной рады об отмене закона о статусе региональных языков, на которое наложил вето и. о. президента Александр Турчинов. «В Киеве приняли решение устроить здесь новый голодомор. Они вывозят зерно из Донбасса», — появляется еще одна версия. «Откуда такая информация?» — «Из интернета».

Рензин, с георгиевской ленточкой на груди, выделяется на фоне других активистов взвешенностью и мягко осаживает женщин, когда те начинают выдвигать в адрес Киева совсем уж сюрреалистические обвинения. Но сам тоже заводит «антифашистскую» пластинку, как только речь заходит о переменах в украинской столице: «Это был фашистский путч, который характеризуется крайним национализмом, подавлением оппозиции и всех форм инакомыслия. Их символика очень напоминает нацистскую». Рензин, по его словам, не может поддерживать киевскую власть «по определению» — потому что еврей. При этом известно, что лидеры еврейских общин Украины новую власть довольно единодушно поддержали.

Просьба привести примеры каких-либо по-настоящему фашистских высказываний киевской власти ввергает Рензина в задумчивость: «Ну вот Дмитрий Ярош (лидер «Правого сектора». — The New Times) сказал: «Утопим жидов в крови москалей». Это везде есть в интернете». The New Times, однако, подобных заявлений Яроша найти не удалось, напротив, лидер «Правого сектора» неоднократно выступал против антисемитизма, не обвиняли его ни в чем подобном и лидеры еврейской общины Украины. А 9 мая «Правый сектор» заявил, что Ярош по просьбе властей Израиля лично организовал вывоз израильской семьи из объятого войной Краматорска. 

Впрочем, несмотря на позицию относительно судьбы Донбасса, Владимир Рензин уверяет, что в украинскую политику не вмешивается. Но «как частное лицо я бы хотел, чтобы Горловка была в России». Школьный друг Владимир Путин заговорщически улыбается Рензину с фотографии на стене.