Время «ЧА»

Официально отставка была оформлена благочинно: на встрече с Владимиром Путиным 14 апреля Чалый сам пожелал уступить губернаторское кресло вице-адмиралу запаса, экс-замкомандующего Черноморским флотом РФ Сергею Меняйло, предпочтя должность главы новосозданного Агентства стратегического развития Севастополя*. Со словами «Вы не бюрократ, вы революционер» Путин отставку Чалого принял.

На следующий день в сувенирных магазинах Севастополя появились разноцветные футболки с изображением Чалого по 180 гривен (570 руб.) за штуку: портрет на футболках стилизован под известное изображение революционера Эрнесто Че Гевары. Также на футболках есть надписи «Севастополь» и «Время Че». «Не знаю, кому это нужно», — сказал сам Чалый по поводу футболок.

Накануне приема у президента Первый канал в воскресной программе «Время» показал интервью с Чалым. На желание уйти с губернаторского поста в нем не было даже намека…

Представьте себе несанкционированный митинг, участники которого вынуждают легального губернатора подать в отставку, затем, манкируя требованиями правоохранителей, выбирают нового руководителя, после чего вынуждают депутатский корпус его утвердить. Еще два месяца назад многие в Крыму сказали бы, что это невозможно, но именно так Алексей Чалый стал «народным мэром» в украинском городе русской славы. Нереальнее этого был лишь сценарий, что градоначальник, пришедший к власти на волне народного энтузиазма, покинет пост сразу после того, как город под его началом сменит гражданство.

Впрочем, бросается в глаза и еще одна деталь: «народный» мэр, избранный даже не демократическим, а скорее охлократическим путем, — оказывается, убежденный поклонник империй, ибо «только большая страна может быть по-настоящему независимой».

Если и существует категория «неформатных» политиков, то Алексей Чалый вполне мог побороться за первенство в ней с Евгением Ройзманом. Кожаная куртка одного и водолазка другого явно выделяли своих владельцев из общего костюмного инкубатора. Впрочем, Чалый никогда на роль политика и не претендовал. Скорее он подходил на другое амплуа — эдакого отечественного «Стива Джобса».

„  

Чалый на роль политика никогда не претендовал. Скорее он подходил на амплуа отечественного «Стива Джобса»  

Чалый родился в Севастополе в семье военных и ученых. Отец — конструктор электроприборов, мать — кандидат наук, доцент приборостроительного института, дед — вице-адмирал, командовавший эскадрой Черноморского флота в хрущевские времена. Чалый пошел по родительской стезе, стал доктором технических наук. После защиты возглавил лабораторию коммутационных препаратов в местном институте. В 90-е основал фирму Tavrida Electric (TE) — занимался разработкой интеллектуальных переключателей тока. В итоге компания выросла в холдинг: более трех тысяч сотрудников, филиалы в нескольких десятках городов мира, отгрузка продукции в 70 стран. 17 марта Алексей Чалый был включен в санкционный список ЕС, 11 апреля — в аналогичный список США. Тем не менее его компания продолжает работу во всех странах, кроме Эстонии. Cогласно неподтвержденным данным, работой холдинга сейчас руководит управляющая компания из Швейцарии, а сам Чалый успел продать контрольный пакет акций TE совладельцам холдинга еще до объявления санкций. По данным Forbes, прибыль холдинга в 2012 году составила $300 млн. Личное состояние Чалого, как уверяют знающие люди в Севастополе, «не меньше десятой части этой суммы». А может быть, и больше, если учесть, что Чалый еще и владелец севастопольского телеканала НТС, и контролирует местные интернет-порталы — Форпост и Севастополь.инфо.

И одновременно — крайняя непубличность. Интервью Чалого можно пересчитать по пальцам, а после избрания на должность он и вовсе избегал встреч с прессой, обещая дать ответы «в свое время». Сложно сказать, наступило ли оно сейчас: во всяком случае, севастопольские журналисты до сих пор не успели спросить его ни о чем из того, что хотели узнать. Даже о семье его мало что известно, кроме того, что он женат и воспитывает двоих детей.

Его биография — исключение на фоне остальных триумфаторов «крымской весны». Так, новый и.о. губернатора Крыма Сергей Аксёнов в 90-е занимался бизнесом, связанным со сдачей площадей в аренду. Глава парламента полуострова Владимир Константинов — директор крупнейшей в Крыму строительной фирмы «Консоль». И тот и другой в крымской политике прописаны много лет. А Чалый запомнился тем, что на собственные средства создал в Севастополе мемориальный комплекс «35-я береговая батарея», за вход в который денег не брали. А в 2009-м он спонсировал создание исторического телецикла «Севастопольские рассказы».

Чалый был одним из немногих людей на полуострове, который свою пророссийскость не монетизировал, а напротив, платил за нее из собственного кармана. И Аксёнов, и Константинов в разное время публично подчеркивали свою лояльность Киеву. Чалый же на немногочисленных встречах с журналистами говорил о том, что украинское будущее Севастополя не внушает ему никакого оптимизма.

Факт остается фактом: теперь уже бывший и.о губернатора Севастополя (в эту административную единицу помимо самого города входят еще Балаклава, Инкерман и полтора десятка поселков) явно выбивался из общей пророссийской кадровой скамейки полуострова.

Официальная версия отставки Чалого на его родине обросла «полуофициальной» и неофициальной. Согласно первой, Чалый и не собирался становиться политиком, а став им по воле обстоятельств, не пожелал становиться «начальником канализационных труб и ЖКХ» — все-таки должность главы Агентства стратегического развития развязывает руки и выигрышнее в имиджевом плане.

«Деньги у него есть, бизнес тоже, место в истории он себе заработал, привык жить так, как хочется... Да и в Москве его, говорят, обнадежили: мол, глава такого агентства — как вице-премьер, все курируешь и ни за что лично в отличие от губернатора не отвечаешь, — заметил в разговоре на условиях анонимности один из хорошо знающих Чалого людей.

Есть и другая молва: Чалый якобы «поймал звезду» — не брал телефон, пренебрегал встречами с чиновниками, чего ему в итоге не простили в Москве.

«Алексей Михайлович — не политик, может быть, хозяйственник, но абсолютно не политик», — говорит экс-градоначальник Севастополя местный депутат Иван Ермаков. По его словам, у Чалого были серьезные проколы в кадрах: «По какому принципу он собирал вокруг себя людей — непонятно. И в Москве это быстро осознали…»

Еще одна версия: Чалый понял, что «командир остального Крыма» Аксёнов начисто переиграл его. «Аксёнов под носом у Чалого перевел под юрисдикцию Крыма сельхозинспекцию, которая прежде давала Севастополю миллионные прибыли. Чалый не мог простить себе такого прокола», — рассуждает на условиях анонимности чиновник в севастопольской горадминистрации.

Наконец, еще одна «теория отставки» связана с тем, что Севастополь вновь переходит с гражданских рельс на военные, а потому Меняйло, бывший военный моряк, в глазах Кремля куда органичнее смотрится на должности губернатора.

Вполне возможно, мотивы кадровой ротации лежат где-то на перекрестье версий. Но те, кто смотрит в первую очередь на то, откуда ушел Алексей Чалый, совершенно упускают из виду то, куда он ушел. А зря.

До колонизации Россией в XVIII веке полуостров был чем-то вроде коммуникационного хаба в северном Причерноморье — здесь «дикое поле» обменивалось товарами со средиземноморской цивилизацией. После 1783 года Крым стал плацдармом в извечном стремлении Москвы к проливам: черноморский флот, военно-морская база, позже — стратегия непотопляемого авианосца. В XIX веке в список крымских функций добавилась лечебная: ту же Ливадию Романовы купили от того, что жена императора Александра II болела туберкулезом. В XX веке пошла индустриализация региона. В 70-е появилось и сельское хозяйство в крупных масштабах: Северо-Крымский канал, законченный в 1971 году, дал днепровскую воду для полива. В итоге к 1991 году в Крыму было три с половиной сотни предприятий. Почти все эти точки роста сегодня утрачены.

Коммуникационный хаб вряд ли возможен в условиях спорного правового статуса территории.

Даже если представить, что сегодняшних курортников удастся уговорить ехать не в Турцию, а в Крым, это не станет панацеей для местного бюджета. В прошлые годы на полуостров приезжали до 5 млн курортников (70% — с Украины), но прямые доходы от отрасли занимали в структуре крымского бюджета лишь порядка 8%.

Промышленность и сельское хозяйство Крыма можно восстановить, но на это уйдут годы. В 90-е, крымские власти из соображений популизма запретили приватизацию госсобственности. В итоге все, что могло производить и плодоносить, в отсутствие оборотных средств попросту сгнило, люди вышли на пенсию, а инвесторы вложились в совхозы-миллионеры Одесской и Николаевской областей (именно там теперь — известные на всю страны бакалейные бренды). Огромная доля тех средств, что тратили в Крыму отдыхающие, уходила в другие регионы — производителям еды, напитков, салфеток, сувениров и т. д. Ситуация с заводами усугубляется еще и тем, что если строить фабрики с нуля, то для них нужны кадры, а в Крыму остался лишь один технический вуз — и тот в Севастополе. Если везти инженеров из других областей страны, то им нужно покупать квартиры.

„  

Невъездной на Запад технократ-«империалист» Чалый — оптимальный куратор регионального ВПК  

Единственная сфера, которая живет вне экономической логики, — ВПК. В советские годы Крым был одним из самых милитаризованных регионов страны. В 80-е только численность Черноморского флота приближалась к 140 тысячам человек. Добавьте сюда десяток военных аэродромов, объекты космической связи, станции управления полетами, системы ПВО и армейский корпус. Крупнейшие предприятия в сфере военного приборостроения располагались в Севастополе, Евпатории, Симферополе, Феодосии. Военное судостроение и судоремонт — в Севастополе, Феодосии и Керчи. Сегодня военный кластер тоже разрушен, но его восстановление никак не зависит от конъюнктуры рыночного спроса. Никакой локальный изоляционизм или глобальная автаркия ему навредить не могут. Быть может, даже, наоборот, пойдут на пользу. Вполне возможно, что в Москве решили: невъездной на Запад крымский технократ-«империалист» Чалый — оптимальная кандидатура на посту куратора регионального ВПК.

Понятно, что в парафию Чалого как разгребателя крымских авгиевых конюшен входит не весь полуостров, а лишь Севастополь. Но это ничуть не снимает остроты и масштаба проблем. Последние годы город находится в кризисе: рабочих мест почти нет, зарплаты низкие, молодежь едет работать в соседний Симферополь. Торговля заменила промышленность, а вклад ЧФ в сводный бюджет города — на уровне 12%.

Вообще-то по поводу «революционера Чалого» Путин пошутил удачно: менять полуостров Крым — это и правда революция. Крым — тот регион, где все хотят перемен и при этом отчаянно их боятся. Полуостров зря считают пророссийским — честнее назвать его просоветским. Такое происходит с любым изолированным анклавом — он застывает в той точке истории, в которой произошел перелом. Для Крыма это был 1991 год.

Так что главный вызов для Чалого — это разруха не в парадных, а в головах. На полуострове отучились видеть мир в его многообразии, свыклись с монохромным делением на «чужих» и «своих», выстроив глубоко эшелонированную оборонительную тактику ностальгии по советским временам. С таким отношением к жизни сложно претендовать на создание чего бы то ни было конкурентоспособного и современного.

Хотя, с другой стороны, присоединение полуострова столь многое поменяло в самой России, что, быть может, как раз Крыму ничего в своем отношении к реальности менять и не придется…