Волонтеры в красных повязках

Два десятка молодых парней — активистов движений «Щит Москвы» и «Светлая Русь», вооруженных баллончиками с перцовым газом и травматическими пистолетами, сносят кувалдой дверь и вламываются в крошечное строение — бывшую диспетчерскую в московском районе Отрадное. В помещении — человек 25 дворников, справа от двери холодильник, на нем старенький телевизор. Под потолком висит постиранная одежда, в углу закипает электрочайник. «На выход! Резче!» — узбекам заламывают руки и, подгоняя, выводят на улицу. Вызванная полиция увозит мигрантов в ближайшее ОВД. А спустя еще пару часов почти все узбеки возвращаются в каморку: у кого-то с документами все в порядке, кто-то смог договориться…

Этот рейд — один из многих, при которых присутствовал корреспондент The New Times. Не важно, кого ловили: мигрантов-нелегалов, педофилов или торговцев курительными смесями — все проходило по одному сценарию. Но однажды коса нашла-таки на камень: в сентябре 2013 года активисты «Щита Москвы» и «Нарко-Стоп» приехали в общежитие в Капотне, завязалась драка, полиция арестовала 60 человек — и мигрантов, и рейдеров, причем на последних завели уголовное дело по статье «Хулиганство». Но тут, на их счастье, подоспела декабрьская амнистия.

Так или иначе, после драки в Капотне добровольные блюстители порядка по всему городу попритихли — по их собственному признанию, ждали легализации своего статуса. Дождались.

2 апреля Владимир Путин подписал закон об участии граждан в охране общественного порядка. Отныне, к примеру, «волонтеры», штурмовавшие диспетчерскую в Отрадном, могут получить в любом московском ОВД статус добровольных помощников полиции — процедура носит заявительный характер. Представился, зарегистрировался, получил корочки дружинника, красную нарукавную повязку, а вместе с ними и право задерживать граждан, досматривать их и проверять документы. Пока, правда, только в присутствии сотрудника.

Тем не менее за сопротивление дружиннику гражданам грозит административная ответственность — штраф до 2500 рублей. Дружинникам же, наоборот, положено денежное довольствие — 150 рублей за час «службы». Проверяй — не хочу…

За счет кого в первую очередь пополнятся ряды дружинников, предугадать несложно. Сегодня задачу борьбы с нелегалами, педофилами, торговцами легкой наркотой декларируют несколько неформальных организаций — «Светлая Русь», «Нарко-Стоп», «Русские», «Оккупай-педофиляй», «Русские зачистки», «Щит Москвы», «Молодежный антинаркотический спецназ». Плюс кибердружинники из «Лиги безопасного интернета», выслеживающие педофилов в интернете*. Точное количество «волонтеров» правопорядка неизвестно, хотя, по мнению правозащитников, счет идет на тысячи.

Отдельный вопрос — их кураторы. Источники The New Times в «Щите Москвы» уверяют, что еще до принятия закона о народных дружинах работу неформалов курировали МВД и ФМС. Хотя правозащитники не раз направляли в эти ведомства запросы и всегда получали один и тот же ответ: мы, мол, к этим молодым людям отношения не имеем. Запросы The New Times оставили без ответа.

С опекунами и покровителями дело обстоит попрозрачнее. Почти все из перечисленных движений выдвинуты на номинацию «Патриотическая организация года» в рамках конкурса, который проводит Фонд борьбы с русофобией. Среди учредителей фонда — независимый журналист (так он любит представляться) Георгий Рожко, в недавнем прошлом руководитель федерального проекта «Чистая Россия» под эгидой Центрального совета сторонников партии «Единая Россия».

В 2013 году в защиту активистов «Щита Москвы», арестованных после драки в Капотне, открыто выступили члены «Единой России» и «Справедливой России» — Максим Мищенко и Александр Агеев. Причем Агеев в разговоре с The New Times пояснил, что у эсеров есть своя программа по борьбе с нелегальными мигрантами, в рамках которой они и сотрудничают с активистами молодежных движений.

«Я снял деньги с карточки, только отошел от банкомата — а мне уже заламывают руки. Ткнули в лицо корочками, мы, мол, полиция, а кто они на самом деле — не знаю. Затолкали в машину, все отобрали, потом выкинули на дорогу на скорости», — рассказывает Карим, строитель из Узбекистана. Разговор происходит в московском офисе комитета «Гражданское содействие», который ради помощи мигрантам основала более 20 лет назад правозащитница Светлана Ганнушкина. Ее организация ютится в цокольном этаже жилого дома напротив спорткомплекса «Олимпийский», в офисе около 15 постоянных сотрудников, несколько десятков волонтеров.

«Гражданское содействие» — это своего рода противовес гражданского общества неформальным движениям типа «Щита Москвы» и «Святой Руси». Только если последние много рассказывают о своей деятельности в интернете и даже выкладывают видео с рейдов, то «Гражданское содействие» работает, не привлекая к себе внимание — знают о нем в основном те, кому требуется помощь.

Правозащитники оперативно выезжают к мигрантам после облав, устраиваемых неформалами. Многие из волонтеров комитета — бывшие политические активисты, кто-то попал сюда через Школу прав человека при Сахаровском центре. Есть и выходцы из антифашистской среды: по их словам, уличная борьба с нацистами себя исчерпала, а здесь они нашли поле для реальных дел. Но основная часть добровольцев — это выпускники гуманитарных факультетов, преподаватели, пенсионеры и студенты.

„  

Получил корочки дружинника, а вместе с ними и право задерживать и досматривать граждан  

Организация существует как на отечественные, так и на иностранные гранты.

В день через комитет проходит почти сотня человек, которым требуется помощь. Волонтеры заняты переводами документов приезжих и мониторингом публикаций по громким делам. Анализировать и систематизировать информацию им помогает центр «СОВА».

«Депортационная машина работает исправно, — констатирует волонтер «Гражданского содействия» Марина Лексина. — Людей забирают с места работы или из дома — сразу от 200 до 800 человек. При этом отпускают тех, у кого при себе нет вообще никаких документов — без паспорта суда не будет, ведь личность не установить». Лексина вспоминает, как один раз судью вызвали прямо в отделение полиции, у многих мигрантов были все необходимые документы, но судебные решения принимались на основании одних только полицейских протоколов. Сейчас в планах у добровольцев выезжать на суды и в ФМС.

«После облавы в Капотне мы оказывали правовую поддержку задержанным, но, к сожалению, они поздно к нам обратились — несколько человек уже оформили на депортацию», — вспоминает социолог Утэ Вайнманн. Она приехала из Германии в конце 90-х изучать политический ландшафт России, влюбилась в страну и сейчас работает координатором «Гражданского содействия». По ее словам, мигранты настолько запуганы, что часто не решаются рассказать о пережитом, и в этом случае оказать им помощь сложно. К тому же они не до конца понимают мотивацию правозащитников, с досадой признается Утэ: «Ищут в наших действиях подвох — ведь обычно к ним приходят, только чтобы проверить документы и снять мзду».

Так или иначе, закон о народных дружинах, опасаются правозащитники, может усугубить бесправное положение мигрантов в России: власть получила дополнительный инструмент прессинга в отношении людей, которые и без того задавлены страхом.

Хотя закон о народных дружинах и вступил в силу, какова будет процедура регистрации их членов — пока не очень понятно. «В принципе наличие дружинников и раньше было прописано в законодательстве, но только на уровне города*, — пояснил The New Times на условиях анонимности один из активистов «Щита Москвы». — Вы, наверное, видели людей с красными повязками на митингах? Это обычные дружинники, в традиционном смысле слова… Ну то есть сознательные граждане, которые помогают правоохранительным органам. Без вознаграждения, хотя и с корочками — специально ходили их получать. Только что толку в них, все равно никаких прав не давали. Когда Путин федеральный закон подписал и дал дружинам нормальные права, это все имеет смысл».

Теперь «все будет более цивилизованно», уверяет Агеев: «Сейчас развернем работу: помимо дружинников откроем горячую линию».

Упор, по словам депутата, будет сделан на информирование населения и деятельность юристов, которые будут оформлять жалобы местных жителей на мигрантов.

А вот правозащитников из «Гражданского содействия» нововведения не радуют.

«Общество сегодня пребывает в состоянии крайнего возбуждения, распространяются националистические предрассудки, — рассуждает Светлана Ганнушкина. — Привлекая молодых людей в дружины, власть дает им законную возможность выплеснуть эту злую энергию».

Совсем не уверена правозащитница и в том, что, получив законный статус, бывшие рейдеры-неформалы не начнут злоупотреблять обретенными полномочиями: «Дружинники, с одной стороны, фактически приравниваются к сотрудникам полиции, а с другой — не проходят специальной подготовки, не несут ответственности наравне с полицейскими. Для трудовых мигрантов все это превратится в узаконенные побои».