Цена вопроса

Полномасштабный кризис, скорее всего, охватил бы российскую экономику в ближайшие годы в любом случае. В этом смысле санкции США и Европы за отторжение Крыма и возможную экспансию в восточные регионы Украины скорее даже на руку Кремлю: будет на кого — естественно, на Запад! — свалить вину за собственные ошибки. А вот восторженная реакция соотечественников на аннексию полуострова поражает воображение. Согласно последнему опросу «Левада-Центра»*, 79% опрошенных расценивают включение Крыма в состав России как возвращение ее к роли великой державы. Доля россиян, считающих, что дела в стране идут в правильном направлении, достигла рекордных докризисных (как в марте 2008-го) 60%.

Санкции пока россиян пугают несильно. Лишь 13–20%, по данным государственных социологов из ВЦИОМ, рассматривают исключение России из G8, равно как возможные проблемы с получением виз или даже разрыв дипломатических отношений с развитыми странами в качестве причин, из-за которых можно было бы подумать об отказе от присоединения Крыма**. Впрочем, это-то понятно: сейчас загранпаспорта, по данным соцопросов, есть всего у 17% населения, при этом регулярно бывают за пределами России и СНГ не более 7%, а когда-то бывали там не более 30% опрошенных. Что нам визы?

Единственное, что теоретически могло бы заставить россиян изменить свою точку зрения на взятие Крыма, — это экономические санкции. Но даже из-за них об отказе от аннексии готовы подумать всего 26% респондентов ВЦИОМа.

За свою близорукость сограждане будут жестоко наказаны. Воздействие крымской политики и тем более возможных действий России в восточных и южных регионах Украины будет настигать население по нескольким каналам. Часть из этих негативных воздействий объективна, она не зависит от «злой воли» правительств развитых стран. Ведя на постсоветском пространстве агрессивную политику, демонстрируя на деле готовность к перекройке карты мира и решению вопросов силой, Россия исключает себя из круга экономических партнеров, с которыми можно иметь дело.

Вторая часть, связанная с санкциями, может показаться субъективной. Насколько активно будут готовы Вашингтон, Лондон, Берлин, Париж, Брюссель пытаться «укоротить» Россию за нарушение мирового порядка? Любые санкции бьют не только по их адресату, но и по субъекту, вводящему санкции. Германии невыгодно уменьшать товарооборот с Россией, Великобритании — лишаться российских покупателей недвижимости в Лондоне и терять крупнейшие российские компании и банки в качестве финансовых клиентов. Всей Европе нужен российский газ. От санкций не выигрывает никто. Поэтому США и ЕС вводят их так осторожно, пока ограничиваясь мерами, имеющими в основном психологическое значение. Но беда в том, что, для того чтобы крымская агрессия болезненно ударила по кошельку россиян, не нужно никаких внешних санкций. Да и вообще внешних воздействий.

Небольшой Крым при «умелом» его освоении может пробить изрядную дыру в российском бюджете. Приведение полуострова к российским стандартам пенсий и зарплат госслужащих, бюджетников, военных, полицейских, судей и прокуроров (всех их теперь в Крыму станет больше) — удовольствие недешевое. Первоначально Минфин и Минтруд оценили величину бюджетной помощи Крыму на 2014 год в 91 млрд рублей, из которых 36 млрд пойдут на повышение пенсий, а остальное — на балансировку бюджета (то есть доведение зарплат до российского уровня).

Уже сейчас понятно, что эта оценка занижена. Чиновники Минфина на условиях анонимности рассказывают, что крымская дотация-2014 составит как минимум 110–120 млрд рублей. И это без учета «инвестиционных» расходов на строительство моста (или тоннеля) через Керченский пролив, развития крымской энергетики, ЖКХ и т. д. Верхнего предела нет: подготовка к Олимпиаде в Сочи показала, что при наличии политической воли можно освоить любые суммы. Скорее всего, суммарные затраты на Крым в этом году превысят 200 млрд рублей.

Никакого трагизма в этом нет: бюджет выдержит. Но от россиян, если бы они следили за экономическими новостями, не укрылось бы простое обстоятельство: фактически незапланированные крымские расходы полностью «съедят» изъятые из накопительной пенсионной системы взносы с зарплат, получаемых в этом году. Напомним: прошлой осенью было принято решение на год заморозить отчисления в накопительную пенсионную систему. Это означает, что все текущие отчисления с доходов направляются на выплаты нынешним пенсионерам, а не инвестируются в финансовые инструменты, позволяющие накопить работникам на будущую пенсию. Решение о годовой заморозке накоплений позволило увеличить бюджетный резерв на 243 млрд рублей (на эту сумму Минфин сократил трансферт Пенсионному фонду). Как раз такую сумму, скорее всего, съест в этом году Крым.

С подобным употреблением будущих пенсий можно было бы согласиться, если бы оно пошло Крыму на пользу. Но дело обстоит ровно наоборот. Кроме природы изумительной красоты и включенности в большое историческое время Крым всегда был прекрасен еще и относительной дешевизной. Текущие средние зарплаты в Крыму (январь — 2693 гривны, или 8555 российских рублей по нынешнему курсу) ниже среднероссийских в 3,5 раза! По пенсиям (пенсионеров в Крыму чуть более полумиллиона) расхождение чуть ниже: крымские ниже российских в 2,3 раза.

Очевидно, что резкое и одномоментное повышение денежного довольствия пенсионеров и бюджетников в 2–4 раза обеспечит Крыму как минимум 50-процентный рост цен по сравнению с концом 2013 года. Выравнивание крымских цен по сочинскому уровню вместе с масштабной стройкой и резким увеличением числа силовиков сделают посещение полуострова привлекательным разве что для сотрудников «Газпрома» и «Роснефти». Поэтому не случайно появилось звучащее несколько кощунственно предложение превратить Крым в игорную зону. В качестве удобного места для отдыха полуостров сейчас теряют не только жители Украины, но и россияне. В результате принимаемых Россией мер на полуострове сможет развиваться только государственная экономика: резкое приведение цен к российскому уровню выбивает почву из-под частного бизнеса. Теперь единственный сценарий, при котором можно будет «отбить» расходы на Сочи и Крым, — это тотальный запрет на посещение россиянами стран Европы, Турции и Египта.

Самые тяжелые и вероятные санкции — «негласные»: запрет иностранным банкам кредитовать российские компании и банки. Если это случится, то крупнейшие российские компании окажутся перед угрозой дефолта

Без всяких санкций крымская авантюра лишает российские компании доходов. Трудно вести международный бизнес, когда к твоей стране почти все в мире относятся как к агрессору и нарушителю мирового порядка. Согласно опросу Pew Research*, и до начала крымской истории 39% респондентов считало глобальный имидж России неблагоприятным, 36% — благоприятным. В Европе и Турции баланс оценок еще хуже для России, и главное — в последние годы он стал более негативным. Очевидно, что от следующего опроса ничего хорошего ждать не приходится. Почему это важно? Во-первых, сейчас российским бизнесменам, общаясь с иностранцами, приходится сначала объяснять, что они «нормальные люди», а не агенты непонятной империи. Иностранцев сейчас значительно труднее убедить, что им нужно иметь дело с российскими контрагентами, говорит владелец небольшой hi-tech компании. Во-вторых, снижается поток туристов. Если США или Европа дадут своим жителям рекомендацию не посещать Россию, убытки турфирм и индустрии гостеприимства станут гигантскими.

Есть и дополнительные расходы, которые явно не пойдут во благо экономике страны. Скромные санкции США против банков, которыми владеют Юрий Ковальчук (банк «Россия») и братья Ротенберги (СМП Банк), заставили Кремль активизировать работы по созданию национальной платежной системы. Пока все идет к тому, что это будет довольно дорогая для банков и их клиентов и не слишком удобная система.

Несомненно, будут увеличены и оборонные расходы. Армия показала свою дееспособность — сторонники присоединения Крыма полагают, что вся операция с «зелеными человечками» была организована министром обороны Сергеем Шойгу на весьма высоком уровне. Боеспособность армии за последние годы действительно значительно повысилась. Эти успехи должны убедить руководство в том, что повышение расходов на армию не прошло даром. А новые победы — русскоязычный мир Крымом не заканчивается — потребуют ускоренного роста расходов.

За последние полгода курс рубля снизился примерно на 11,2% против доллара и почти на 14% против евро. Крымские события заставили рубль преодолеть отметку 36 руб./$1, и если бы не усилия Центробанка по поддержке курса, он бы сейчас был еще ниже. Из-за валютных интервенций в поддержку рубля с начала года международные резервы ЦБ сократились на 4,7%, или почти на $24 млрд.

Если до бегства Виктора Януковича в Россию экономисты ожидали, что курс рубля к доллару к концу года не превысит 36/$1, то теперь прогнозы подбираются к 38/$1. Отток капитала в этом году, по прогнозу экс-министра финансов Алексея Кудрина, составит $150–160 млрд (прогноз Минэкономразвития — $100 млрд). Чей бы прогноз ни оказался верным, тенденция очевидна: отток капитала продолжится, рубль будет слабеть, а экономический рост не превысит 1%, а скорее составит 0–0,5%.

В кризисном сценарии российская экономика в этом году может потерять до 1,8% ВВП, полагает Всемирный банк. Это случится, если в результате эскалации политических рисков российские банки и компании будут отрезаны от международных рынков капитала. Остановка роста доходов (в январе-феврале 2014-го они оказались в реальном выражении на 0,3% ниже, чем год назад) сменится в этом случае спадом на 3–5%. Прекратится и рост реальных (с поправкой на инфляцию) зарплат, сейчас составляющий около 6%.

Еще одно важное следствие украинской политики состоит в том, что она фактически лишает россиян удобных инструментов инвестирования. Рублевые активы перестают быть привлекательными из-за продолжающегося снижения курса рубля, а транзакции с иностранными банками в ближайшие годы будут все более и более сложными по мере того, как Кремль будет привыкать к роли «осажденной крепости».

Ухудшения не будут мгновенными — все участники явно настроились на игру «вдолгую». Но хороших вариантов у России почти не осталось

Хотим мы этого или не хотим, но санкций ждать надо. Особенно в случае оккупации восточных и южных регионов Украины. Самые тяжелые и вероятные санкции — «негласные», по выражению первого вице-премьера Игоря Шувалова. Речь о негласном запрете иностранным банкам кредитовать российские компании и банки, о временном моратории на новые инвестпроекты и уходе иностранных денег с российского фондового рынка.

Если это случится, то крупнейшие российские компании окажутся перед угрозой дефолта. Государству придется направить средства бюджетных фондов на поддержку компаний — как это было в 2008–2009 годах. Это лишит бюджет «подушки безопасности» и сделает неминуемым снижение бюджетных расходов в случае, если финансовая блокада затянется. Падение рубля ускорится, государству придется возвращаться к практике обязательной продажи валютной выручки экспортерами, вводить ограничения на вывоз валюты из страны и сделки с ней внутри страны.

Менее вероятны санкции в виде ареста международных резервов России, размещенных в госбумагах США и стран ЕС. Этот шаг может привести к фактическому отказу от полноценной конвертируемости рубля и возврату к стимулированию экономики за счет рублевой накачки. В этом случае стране обеспечена высокая инфляция и резкое сокращение импорта.

Наконец, третье направление экономических санкций — попытка США временно понизить цену нефти и газа или даже ввести эмбарго на их поставки из России. Эта мера крайне невыгодна Европе, так что для того, чтобы получить эмбарго, российским силовикам придется изрядно потрудиться. Но все возможно. На эмбарго Россия собирается ответить ускоренным строительством газопровода в Китай. Это дополнительные расходы, ведь по новому газопроводу будут идти те самые объемы газа, которые иначе были бы проданы Европе.

Манипуляции с ценой нефти и газа — едва ли вероятный сценарий. Ведь краткосрочное снижение цен на Россию не повлияет. А долгосрочная манипуляция сделает нерентабельными разработку новых месторождений, которые должны будут заместить на глобальном рынке российские нефть и газ. Другое дело, что в горизонте 10–15 лет цены на топливо, скорее всего, не будут расти в реальном выражении. Цена нефти не меняется в номинальном выражении уже третий год. Еще пять таких же лет — и накопленный эффект будет (с учетом долларовой инфляции) эквивалентен падению цены нефти с $110 до $86 за баррель в ценах 2011 года. При этом в перспективе 2020–2030 годов на снижение цены нефти и газа будут работать несколько факторов сразу: инвестиции в энергосбережение, развитие альтернативной энергетики, рост добычи нефти и газа из нетрадиционных источников.

Итак, российская экономика оказалась в очень непростой ситуации. Ухудшения не будут мгновенными — все участники явно настроились на игру «вдолгую». Но хороших вариантов у России почти не осталось. Нет, один есть, совсем невероятный: одуматься, отыграть все назад, выйти из Крыма и отказаться от идеи влиять на жизнь Украины. Однако надежды, что разум и рациональность возобладает в умах кремлевских товарищей, — такой надежды уже почти не осталось.