Легко ли понять президента?

18 марта, когда отгулявший после референдума Крым лежал уже у ног России, когда по всему полуострову «вежливые люди» в форме, приобретенной в магазине за углом, снимали блокпосты, а 120 десантникам на Арабатской стрелке, зорко вглядывавшимся во враждебные степи Херсонщины, дали команду «Перекур», — в этот день в Георгиевском зале Кремля Владимир Путин произнес лучшую речь в своей президентской биографии. Лучшую, потому что было видно: он не отрабатывает номер, он действительно верит в каждое произносимое слово. Такое теперь в России случается так же часто, как и честные выборы. Правильно заметил Владимир Познер: «Когда человек сильно мотивирован, он говорит хорошо». Путин был сильно мотивирован, до того сильно, что произнес речь, к которой его никто не побуждал — ни по протоколу, ни по политической ситуации, ни как-либо еще. Он сам захотел высказаться — и на это далеко неспроста обратил внимание президентский пресс-секретарь Дмитрий Песков. Высказаться зачем? Вообще-то Путин редко в этом нуждается, но в данном случае — чтобы быть правильно понятым. «Поймите нас, — обратился Путин к американцам, которые «гордятся тем, что свобода для них важнее всего». И тут же: — «Верю, что меня поймут и европейцы, и прежде всего немцы». Россия не аннексирует Крым, Россия воссоединяет русский народ — самый большой разделенный народ в мире (правда, есть мнение, что самый большой все-таки арабы). Около 18 млн человек — на Украине, 5 млн — в Казахстане, еще несколько миллинов в других государствах СНГ — все они оказались заложниками Беловежских соглашений, положивших конец СССР, это правда.

А ведь именно советские лидеры, напомнил Путин, 25 лет назад поддержали немецкое стремление к национальному единству в отличие от представителей некоторых других стран Запада. При этом президент деликатно сослался на некий экспертный, но «очень высокий уровень», хотя страхи тогдашнего президента Франции Франсуа Миттерана — «Это нельзя делать, немцы придумают себе нового Гитлера» — и глубокий скепсис Маргарет Тэтчер по поводу воссоединения Германии — давно уже секрет Полишинеля. Миттеран оказался неправ: немцы придумали не Гитлера, а валюту евро. Зато Россия придумала долгих 14 путинских лет и собиралась додумывать еще как минимум шесть — чтобы самореализоваться в давней мечте Столыпина о 20 годах покоя, внутреннего и внешнего.

Теперь мечте о покое вряд ли суждено сбыться. 18 марта для постсоветской российской истории, чья парадигма, при всей извилистости русла, все-таки предполагала постепенное встраивание в цивилизованный мир, стало 18-м брюмера: одним росчерком путинского пера (подписи крымского триумвирата оставим все-таки за скобками) разрушена послевоенная Ялтинская система. Искренне убежденный в том, что Россию последние три века только и делали, что сдерживали внешние супостаты (а она, видимо, неудержимо рвалась к горизонтам свободы и прогресса), Путин как будто забыл: самая большая в мире ядерная держава, постоянный член Совбеза ООН не может перекраивать границы на основе «хотелок», проникнутых горечью исторической несправедливости. Даже если горечь эта многократно усилена Тягнибоком, Парубием, Ярошем и прочими маргинальными «секторами» в соседней братской стране, которая очень скоро ими переболеет. Будучи адекватным политиком, сложно продолжать видеть международное право той самой мухой, а историческую справедливость — котлетой, на которую муха никогда не сядет. Села.

Вы (Запад) отсоединили от Сербии Косово, мы присоединили Крым. В чем разница? — как бы спрашивал у Обамы Путин. Он прав — мировая политика пропитана ложью и лицемерием. 

Вы обещали «бесполетную зону» над Ливией, а утрамбовали ее бомбами — как бы обращался он к Парижу, чьи «миражи» три года назад первыми появились в небе над Каддафи. И с Путиным снова трудно не согласиться.

„  

18 марта для постсоветской российской истории стало 18 брюмера  

Но главная крымско-украинская «загогулина» — не в этой его правде. «Загогулина» в том, что Путин всегда и во всем прав — в отличие от Олланда и Обамы, противостоящих общественному мнению. В том, как феерически легко воплотились в реальность его, видимо, давние мечты про российский Крым, — стоило только найти повод. «Загогулина» в рукоплесканиях аудитории Георгиевского зала, которая из года в год все больше напоминает съезды КПСС, во всеобщем одобрямсе любых путинских шагов и инициатив. В митингах по всей стране «в поддержку курса». В синдроме «осажденной крепости», который теперь, в условиях начавшегося процесса международной изоляции России, получит дополнительную подпитку.

Сегодня Россия придумала воссоединиться с Крымом — какую высшую инициативу наш Совфед единогласно, с полоборота одобрит завтра? 

Путин мимоходом упомянул про «пятую колонну» и «национал-предателей» — Алексей Навальный и Илья Пономарев уже публично заподозрены в государственной измене.

А найдется ли в обеих палатах парламента хоть один, ну хоть один человек, который осмелится спросить у президента: а не затеян ли «крымский проект» в основном ради того, чтобы в условиях кризиса сократить с 900 до 220 км дорогущую подводную часть маршрута газопровода «Южный поток» из Анапы (Россия) до Варны (Болгария), который станет стартовым проектом «Газпрома» на полуострове (стоимость контракта — $16 млрд)?

И как вообще теперь быть с миллиардами долларов, выделенными на улучшение международного имиджа России?

…21 марта Сергей Шойгу в разговоре с шефом Пентагона Чаком Хейгелом решительно отмел слухи о намерениях России вторгнуться в Восточную Украину. 4 марта Владимир Путин на пресс-конференции в Ново-Огареве отрицал намерение России присоединить к себе Крым.

«Поймите нас». Понять-то, может, и поймут. Поверят ли?