У наших кинематографистов сейчас необычайный интерес к истории. И это понятно, ведь государство крайне заинтересовано в том, чтобы контролировать с помощью культуры сознание людей.
Вся наша культура с 1917 года ориентирована на выполнение государственного заказа. Под заказ дают деньги, а это для нынешних «художников» самое главное.
Неограниченное самодержавное государство стремится контролировать всех и вся. С помощью культуры можно насаждать стереотипы, упрощенные представления об окружающей действительности, что государству чрезвычайно выгодно. Все эти истории об исконном российском монархизме, великом и особом патриотизме русского народа и так далее.
Люди, которые претендуют на звание мастеров культуры, фактически разлагают народ, поскольку предлагают образцы поведения, которые начисто лишают людей представления не только о добре и зле, но даже о том, что порядочно, а что неприлично. Замечательный пример — Михалковы. Люди, которые взялись обслуживать власть. Старший Михалков написал три гимна, все при разных режимах — и ничего, не чувствует никаких угрызений совести.
Общий настрой таков: воспевается государство, послушание, исполнительность, бодрый шаг, оплеуха, мордобой — все то, что в начале ХХ века называлось футуризмом, а потом разродилось фашизмом и тоталитаризмом. Сейчас все это возрождается. Меняется общая конструкция оценки истории. Как только искусству навязывает свои задачи государство, искусство начинает искажать все именно так, как этому государству нужно.
Нужно им единорога, как в «1612» Хотиненко, будет единорог, ничего страшного. В целом все берутся обслуживать государство. Художественная ценность произведения не важна, потому что главное — это заказ. Эти деятели из мастеров превратились в ремесленников, а правильнее даже сказать — людей древнейшей профессии.
Прослойка, которую в нашей истории называют интеллигенцией, была создана в тридцатые годы для обслуживания режима. Режим всегда кормил ее с руки и пользует по назначению в любое время. Деятели культуры не могут отделить себя от государства. Не считают зазорным получать премии, как, например, Солженицын. Эти же чекисты его сажали, а теперь вот премию дали. А он взял. 
Люди не видят образцов морального поведения. В обществе, где честь и свобода не являются ценностями и люди не готовы жизнью за это пожертвовать, нравственность падает до нулевой отметки. Мы — безнравственное общество, и в этом большая заслуга современного кинематографа в частности.
Советский человек не по указанию партии, а по велению души готов выполнить почти все — это внутренняя потребность оказаться причастным к государству. Ну а поскольку это еще и дает материальную выгоду — чего уж тут рассуждать.
От молодого поколения мы тоже ничего хорошего ожидать не можем. Сейчас престижно быть богатым и здоровым. Непроцветание считается, как и в XVII веке в Европе, признаком болезни. Министр образования Фурсенко недавно сказал: «Мы должны учить детей тому, чтобы они процветали в современном обществе». В настоящем современном обществе могут процветать только подлецы и лизоблюды. Молодые плывут по течению — вот их главный принцип. Они не видят ценностей свободы. Свобода им не нужна, проще делать то, чего от тебя ждут. Этих детей учат педагоги, которые — как Путин, как я — родились в 50-е годы. Мы выросли, сформировались при брежневском режиме. Люди с испуганной душой. А Зощенко говорил: «Мастер с испуганной душой уже не мастер. Он творить не может». Это импотентный режим и импотентное поколение.
Материалы подготовил
Олег Дусаев