Европа: между Кремлем и Майданом

У Европейского сообщества не оказалось скоординированной позиции по Украине. Как, впрочем, не оказалось ее и у основных игроков внутри ЕС, в первую очередь Германии, и у администрации США. И это начиная с августа прошлого года, когда Россия, по сути, начала торговую войну против Украины с целью предотвратить подписание Киевом соглашения об ассоциации с ЕС.

Вся позиция ЕС свелась к производству пустопорожних деклараций, «выражениям беспокойства», за которыми ничего не следовало. 

Паралич Запада — причина того, что события на Украине вылились в прямое противостояние режима и протестующих. По факту же ЕС только попустительствовал кризису. И значительная часть протестующих вполне обоснованно усматривает в этом исторические аналогии с Мюнхеном и с 1939 годом — пактом Риббентропа—Молотова о ненападении между Германией и СССР. Вообще внутри украинского общества ЕС вызывает уже массу раздражения.

Откуда паралич? Объяснить его можно зацикленностью политических лидеров на внутриевропейских проблемах и вопросах собственного выживания, потерей западной цивилизацией вектора движения, стратегического измерения.

Вообще Украина сейчас — пробник того, способна ли Европа выработать механизм, способный остановить кровопролитие — механизм, который позволил бы ЕС восстановить хотя бы часть своей репутации.

Впрочем, судя по ряду последних заявлений, европейские политики продолжают пребывать в иллюзии, будто на Украине еще возможен мирный диалог между противостоящими сторонами. Украина, которая вышла на улицу и подняла восстание, на это никогда не согласится. Единственный выход из гражданского и силового противостояния в Киеве — мирный уход Януковича. Но в Европе этого пока не поняли. А коли так, события на Украине будут продолжаться в той же парадигме, протестная волна еще более радикализируется, и оппозиция в итоге окончательно потеряет над ней контроль.

Столь любимое европейскими министрами слово «санкции» наполнено выразительными аналогиями. Санкции в отношении Ирана привели к замирению с Ираном, отнюдь не поколебав ни власть аятолл, ни их стремление довершить до логического конца ядерную программу. Санкции в отношении режима Януковича будут иметь тот же результат, хотя этот режим куда слабее иранского. Проблема в том, что без участия Москвы ничего не удастся решить. Нужны не санкции против Киева, а стратегический диалог с Россией, хотя Брюсселю и не нравится эта идея. Ключ к решению украинского кризиса — в Москве.

После окончания российско-грузинской войны 2008 года между Москвой и Брюсселем не было таких напряженных отношений, как сейчас. А ведь обе стороны легко могли бы «задавить» украинский кризис, заключив договор, по которому Украина могла бы участвовать в свободной торговле и с ЕС, и с Россией. Абсурдно противопоставлять путинский Таможенный союз единому европейскому экономическому пространству — особенно в свете идеи «Европа от Лиссабона до Владивостока», которую Москва и Брюссель могли бы воплотить в новом соглашении о стратегическом партнерстве.

Вместо этого Брюссель и Москва продолжают разбрасываться взаимными обвинениями. Готовы ли они к тому, что, скорее всего, ждет Украину в ближайшем будущем — к тому, что Львов, Тернополь, Черновцы и Ровно развернутся на 180 градусов? Готовы ли к возможной «приднестровизации» Крыма? Внятных ответов нет.

19 февраля президент Янукович перешел черту дозволенного — пролилась кровь. Европейцы стали относиться к нему жестче, чем раньше. 

Вместе с тем в Европе нет единого мнения по поводу того, как вести себя с Киевом. Например, Польша и Швеция, стоявшие у истоков программы «Восточного партнерства», призывают не строить иллюзий относительно возможного членства Украины в Евросоюзе. С другой стороны, они — за максимальную вовлеченность ЕС в решение кризиса: надо, дескать, давить на Януковича, иначе будет только хуже.

А вот Франция и Германия, напротив, уверены, что Украина должна получить возможность независимого выбора: в Киеве и без того очень серьезная ситуация и европейцам своим вмешательством не стоит ее усугублять.

Особняком стоят США. Американцы не так активно вовлечены в ситуацию на Украине, как во время «оранжевой революции». В то же время для них Украина — возможность лучше понять и оценить ситуацию в России.

В Европе не все понимают, что Украина — очень хрупкая страна, она легко может расколоться на западную и восточную части. Не все европейцы представляют себе последствий этого раскола.

Лично мне ближе те европейские политики, кто ратует за контакты не только с Януковичем и оппозицией, но и с Москвой. Но на континенте есть только один институт, способный собрать за столом переговоров сразу три стороны — Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Пристегивать ОБСЕ нужно как можно скорее — масштаб кризиса таков, что приходится говорить о безопасности всех стран региона.

Что касается санкций ЕС в отношении властей в Киеве, то тут проще сказать, чем сделать. Мы видим, в какую сторону эволюционирует режим в России, видим его негативное отношение к Евросоюзу. Санкции против Украины только добавят напряжения отношениям Москвы и Брюсселя.

Украина, как страна, держится на своих олигархах, управляется ими, включая в определенной степени и ее политический класс. И так — со времени обретения независимости. Для президента Януковича, тоже ставшего за время своего правления олигархом, сейчас главный вопрос — выживание его семьи и его клана в самом прямом смысле этого слова. Янукович знает: если он потеряет власть, то окажется, как Тимошенко, в тюрьме. Так что вопрос в том, возможно ли в принципе путем переговоров предложить ему приемлемый выход из ситуации, в которой политиками обычно движет не рацио, и тем более не Конституция и законы, а инстинкт.

Главный вопрос: почему 18 февраля произошла эскалация конфликта? Бросается в глаза то, что переговоры оппозиции с правительством в течение всего кризиса шли параллельно с нарастанием репрессий в отношении протестующих. Активисты, освобожденные из-под стражи, требовали полного прекращения преследования, а вместо этого получили лишь изменение меры пресечения — на домашний арест. Или такой факт: генпрокурор Украины заявляет, что его ведомство в течение ближайшего месяца закроет дела в отношении ряда активистов, а вот кому-то, мол, могут предъявить еще более тяжкие обвинения. Это что, путь к компромиссу?

Люди чувствуют себя преданными, подозревая правительство и президента в двойной игре, в желании выиграть время, чтобы лучше отмобилизовать силы безопасности.

Очевиден дефицит взаимного доверия. И чтобы его преодолеть, переговорный процесс должен быть открытым и честным. Вместо этого одна из сторон тянула время, готовя новые ограничительные меры.

Вдумайтесь: люди стоят на улицах Киева с 21 ноября прошлого года. Обвинять их в экстремизме и прочих грехах — самое простое решение. Нынешняя украинская власть несет всю полноту ответственности за происходящее в стране ровно потому, что вовремя не среагировала на требования протестующих.

Без участия международного сообщества ситуация на Украине будет только ухудшаться. Выход — подключение ОБСЕ при непосредственном участии России. Но для Москвы такое посредничество должно означать прямую ответственность за свои слова и поступки.