Второе заседание суда по делу лидера «Левого фронта» Сергея Удальцова и его помощника Леонида Развозжаева, которых обвиняют в «организации массовых беспорядков» на Болотной площади 6 мая 2012 года, началось с бытовых разборок. Председательствующий судья Александр Замашнюк заявил, что он не властен над электроэнергией - «это не входит в полномочия и компетенцию суда» - и запретил в зале удлинители, оставив адвокатов и прессу без возможности заряжать ноутбуки.
«Ваши сложности вы решаете своими силами», - отрезал Замашнюк.
Все расстроились и смирились.
«Воз-ра-же-ни-я!»
19 февраля в Мосгорсуд, где идет процесс над Удальцовым и Развозжаевым, пришло всего человек 30. Днем раньше, в первый день процесса, людей было раза в три больше, в том числе известные лица — председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль, правозащитник Лев Пономарев, политик Геннадий Гудков — прессе в итоге не хватило места в зале, и журналисты стояли на специальном балконе.
В этот раз в зал пустили всех: немногих журналистов, родственников подсудимых и небольшую группу поддержки.
Огромный зал №635 похож на сцену провинциального театра. Декорации: деревянные панели, которыми обиты стены, две прозрачные клетки-«аквариумы», массивный судейский стол (в процессе участвуют три судьи) на возвышении, перед ним в длинную линию выстроены столы защитников и маленький стол обвинения*. Стены зала украшены портретами великих мыслителей, судей и адвокатов — Цицерона, Шарля Луи Монтескье, Анатолия Кони и Федора Плевако, а также гипсовыми тарелочками, на которых изображены весы, судейский молоточек и какие-то веточки. Деревянная панель за спинами судей вырезана таким образом, что напоминает гигантский знак Бэтмана — зловещую летучую мышь с расправленными крыльями. Голову «мыши» венчает герб РФ.
| * Удальцова защищают адвокаты Николай Полозов, Виолетта Волкова, Виктор Федорченко и Каринна Москаленко, адвокат Развозжаева — Дмитрий Аграновский, прокуроры — Алексей Смирнов и Дмитрий Боков |
«Прежде чем предоставить возможность сторонам представить свои доказательства, у суда возник вопрос к защите, - начал по существу судья Замашнюк. — Готовы ли вы к исследованию доказательств по делу?»
Поднялся адвокат Дмитрий Аграновский: «В принципе готов, препятствий не вижу». «Вы за себя отвечаете?» - спросил судья. «Э-э-э, да, за адвоката Аграновского», - ответил тот.
Леонид Развозжаев в зале суда
Тут решительно встала адвокат Виолетта Волкова. Стало ясно — она готова к чему-то большему.
«Уважаемый суд, у нас консолидированное возражение на действия председательствующего судьи Замашнюка, - сказала она. - И я его сейчас оглашу».
Судья Замашнюк взглянул на нее с интересом.
«На судебном заседании от 18 февраля 2014 года председательствующий судья Замашнюк допустил действия, нарушающие право нашего подзащитного на справедливое судебное разбирательство, - Волкова посылала в судью слова, как пулеметные очереди. - Это, в частности, выразилось в том, что подсудимому Удальцову не была обеспечена возможность высказать свое отношение к предъявленному обвинению... При этом представители обвинения не ограничивались ни по времени, ни по содержанию в изложении правовой позиции по предъявленному обвинению. Очевидно, что председательствующий вопреки требованиям закона поставил стороны в неравноправное положение...»
Волкова говорила, судья Замашнюк — и так человек не очень-то веселый — мрачнел.
«Между тем, главный и основной порок обвинения заключается в том, что обвинительная власть пытается криминализировать некриминальные действия, в том числе Удальцова. То, что обвинение называет массовыми беспорядками, в действительности является массовыми публичными общественными выступлениями, - чеканила Волкова. - Действия подсудимых, такие как подготовка и участие в публичных мероприятиях, даже если они носят активный протестный характер, — законны. Подготовка транспарантов, лозунгов, другой наглядной агитации для таких выступлений — легитимна. Работа по увеличению числа участников акции — законна и закономерна. Использование материальных средств и ресурсов сторонников допустимо...»
В общем, стало понятно: все, что не смог 18 февраля сказать Сергей Удальцов, за него сейчас скажет Виолетта Волкова. И ничто не сможет ее остановить.
Судья Замашнюк все же предпринял несколько таких попыток и наконец добился определенного успеха — Волкова недовольно умолкла. Председательствующий начал объяснять, что если защита хочет сделать возражение на действия судьи, то и говорить она должна о действиях судьи, а не оценивать доказательства стороны обвинения. Поскольку адвокат Волкова пыталась возмущаться, судья Запашнюк прибег к крайним мерам — он стал говорить слова по складам, что, однако, не возымело успокоительного эффекта.
«Опустите все под-роб-нос-ти. В чем существо воз-ра-же-ний на действия председательствующего? По про-це-дур-ным моментам. Раз, два и три. Прошу обозначить», - по-военному четко закончил судья Замашнюк, который раньше работал в Московском окружном военном суде.
Волкова, как ни в чем не бывало, продолжила зачитывать свою речь с того же места, где ее прервали: «Таким образом, в оглашенном обвинении отсутствует правовая...»
«Секундочку! - воскликнул судья Замашнюк. - В чем допустил нарушения председательствующий? Ибо вы возражаете на действия председательствующего. И не вправе давать оценку обвинению. Воз-ра-же-ни-я!»
Волкова невозмутимо продолжила: «Так вот, уважаемый суд, по позиции, по которой вы нам сейчас запретили говорить, суд не дал возможности высказать...»
Но главный удар ждал судью впереди. Зачитав пространный кусок текста, адвокат, даже не переведя дух, начала следующее заявление: «...Кроме того, у меня сразу еще одно возражение на действия председательствующего...»
«Секунду! Возражение на возражения уже быть не может!» - удивился Замашнюк.
Волкова спокойно парировала: «Сначала было возражение на вчерашние ваши действия. А у меня есть еще одно — на сегодняшние».
По лицу судьи было видно: если бы у него только была возможность обвинить Виолетту Волкову в попытке свести суд с ума, он бы непременно ею воспользовался.
Честь имеют
Суд, наконец, приобщил возражения Волковой к делу.
«Кто готов к исследованию доказательств? - снова спросил судья. - Пожалуйста, обозначьтесь все. Каждый за себя, отдельно».
Виолетта Волкова попыталась ответить за всех, но у нее ничего не вышло.
Сергей Удальцов, который находится под домашним арестом, а потому сидел не в клетке, а рядом со своими адвокатами, за столом, - с металлом в голосе ответил: «Я готов». Леонид Развозжаев, который сидит в СИЗО и на процессе находится в «аквариуме», напротив — говорил неуверенно и как-то робко: «Я вчера очень поздно вернулся в СИЗО, где-то в час ночи. И теперь не очень хорошо себя чувствую, но я постараюсь выдержать заседание».
Адвокат Каринна Москаленко напомнила судье, что 18 февраля два защитника заявили ходатайства о том, что им не хватило времени для подготовки к процессу, и просили дополнительные десять дней.
«Вчера судом было принято решение о предоставлении возможности ознакомиться с материалами дела в перерывах между судебными заседаниями, - сказал Замашнюк. - Вчера мы закончили в половину пятого. Ни одного желающего остаться и приступить к рассмотрению материалов дела заявлено не было. И сегодня, до начала судебного процесса, ни один защитник не заявил о необходимости предоставления материалов дела».
Из первых фраз судьи вроде бы следовало, что ничем хорошим для защиты это не кончится. Но судья Замашнюк оказался не таким уж предсказуемым — отчитав адвокатов, он вдруг смилостивился: «Таким образом, в целях реализации права на защиту, суд объявляет перерыв до вторника, предоставляет возможность защите подготовиться к процессу по интересующим материалам, о необходимости предоставления которых вы заявите суду».
Но тут поднялась адвокат Москаленко: «Ваша честь, я возражаю против действий председательствующего, который посягает на мою честь и достоинство адвоката».
«Каринна Акоповна!» - воскликнул председательствующий.
«Я вчера изучала дело в течение шести часов. Я легла в два часа ночи. Я вам объясняла, что мне, как инвалиду, мои коллеги все материалы дела предоставили. Но у других адвокатов было на изучение четыре месяца, а я приступила только недавно. И я не позволю вам задевать мою честь!»
«Ваша честь никоим образом не затронута! Вы защитник, вы юрист, считающий себя высокопрофессиональным специалистом...» - мягко начал судья.
«Никаким не высокопрофессиональным, а просто специалистом, - вконец обиделась Москаленко. - Не надо меня превозносить!»
«Не перебивайте меня», - сказал Замашнюк. Он вознамерился сделать комплимент и уверенно шел к этой цели: «Вы симпатичная женщина, умно складывающая речи, неоднократно создающая себе имидж специалиста в области защиты прав граждан, в том числе на уровне Европейского суда по правам человека. Таким образом, суд, уважая ваши достижения, тем не менее обращает ваше внимание, как защитника, что вы вправе знакомиться с материалами дела. И они в 94-х томах были направлены в суд. Ксерокопии, фотокопии и прочее — это не материалы дела. Таким образом, суд не знает, с чем вы знакомились. А вы должны знакомиться с материалами. И для этого объявляется перерыв до вторника».
Таким пояснением все остались довольны.
«Затягивать не будем»
Все заседание длилось минут сорок. Потом все вышли в коридор. Развозжаева уводили, по выражению присутствующих, «через судебные катакомбы», поэтому увидеть его вне клетки возможности не было. Зато Удальцова вывели через общий коридор. Он в своей неизменной черной куртке вышел из зала в сопровождении пристава. Помахал всем рукой. Давать комментарии и вести беседы ему нельзя, поэтому он просто сказал: «Спасибо, дорогие! И я, и Леонид вам очень благодарны. Хотя я, конечно, по сравнению с ним, можно сказать, в тепличных условиях».
Корреспондент The New Times подошел к родственникам Развозжаева — на заседание пришли его жена, сын и брат. Последний жестко отрезал: «Я буду говорить только тогда, когда в этой стране появится свобода слова». «Да вы лучше с мамой поговорите», - добавил сын, симпатичный мальчик лет 16-ти. Но Юлия Развозжаева в это время говорила с одним из защитников.
Автору удалось пообщаться с адвокатом Дмитрием Аграновским по дороге к лифту. Он сказал, что впечатления от начала процесса у него двойственные: с одной стороны — не разрешают подключить ноутбуки к розеткам, с другой — удовлетворили целый ряд ходатайств защиты, впрочем — тоже не все. «Все как-то очень своеобразно. Вчера мы поставили вопрос о переводе Развозжаева в «Матросскую тишину» и о проведении медицинского обследования. Судья сказал, что это не входит в его компетенцию, - рассказывал Аграновский. - Развозжаев чувствует себя неважно. Он лег в час ночи, сегодня его подняли в шесть утра. В автозаке его укачивает. Он же сердечник, у него были сердечные приступы во время следственных действий. Но однозначно сказать, что судья тиран — нельзя. Просто некоторые его поступки вызывают у меня недоумение».
Адвокат также добавил, что объем дела здесь больше, чем у «болотников», зато участников процесса — гораздо меньше. Так что сложно сказать, насколько затянется дело. И закончил: «Но точно могу сказать — мы затягивать не будем».
Фотографии: Reuters, РИА-Новости, Андрей Стенин