3 февраля главный детский онколог Минздрава Владимир Поляков высказался против отправки детей, больных раком, на лечение за границу.
Главный онколог Минздрава Владимир Поляков считает, что если ребенку поставили диагноз «неизлечим», то нечего везти его на лечение за границу. На снимке: детское онкологическое отделение городской больницы № 31 в Санкт-Петербурге, январь 2013 г.
Лечение онкобольных детей за рубежом — дискредитация отечественной медицины, сказал Поляков. И добавил: если врачи в России признали ребенка «инкурабельным» (неизлечимым), то так оно и есть…
Что тут сказать? Я работаю с неизлечимо больными детьми. Вместо того чтобы комментировать слова Полякова, я лучше просто расскажу вам историю про ребенка, который лежал в хосписе и уехал лечиться за границу.
Ребенка зовут Денис. В марте 2012 года его мама позвонила поздно вечером в хоспис и сказала: «Моему сыну три года. У него рак — саркома мягких тканей. Мы лечились в НИИ нейрохирургии им. Бурденко и в НПЦ медпомощи детям в Солнцеве. Сейчас мы находимся в гостинице на окраине Москвы. Сегодня утром были на обследовании в больнице, и нам сказали, что все, Дениска инкурабельный, лечение невозможно. Нас отправили домой. Сейчас мы в гостинице, Денис задыхается, у него боли. Помогите!» Мы вызвали частную скорую на адрес гостиницы. Через час Денис был в хосписе. Ему сразу дали морфин, подключили кислород. Денис ожил — сел, стал играть, мы даже принесли ему детскую палатку, в которой можно прятаться от врачей и медсестер. И он там прятался от уколов и играл в машинки.
Мама Дениса сказала, что хочет отвезти сына в Англию, чтобы там его вылечили. И мы ее отговаривали. Потому что Денис был в тяжелом состоянии, мог не выдержать перелета. Потому что лечение за границей стоит безумных денег и наверняка окажется напрасным. Потому что когда осталось так мало дней, лучше их провести друг с другом, а не бегать по посольствам и самолетам. Потому что, как сказал Поляков, «если отечественная медицина признала ребенка инкурабельным, значит, он реально инкурабельный». Мы даже пригласили врача-онколога из РОНЦ им. Блохина, чтобы он решил, перенесет ли Денис перелет. И он сказал: нет. Сказал, что Денис, скорее всего, умрет в течение трех дней. И никуда ехать уже не надо.
„
Никто, в том числе главный детский онколог, не знает, кто будет жить, а кто — нет
”
Мама Дениса никого не стала слушать, за два дня сделала визу и увезла сына в Лондон. И там его вылечили от рака. Было долгое и сложное лечение — с операциями, химиотерапиями, облучением. Летом 2013 года английские врачи выписали Дениса домой в ремиссии. В конце прошлого года пришлось делать операцию по восстановлению разрушенных опухолью позвонков, сейчас Денис восстанавливается после операции. Онкология по-прежнему в ремиссии.
Никто, в том числе главный детский онколог, не знает, кто будет жить, а кто — нет. Достаточно одной такой ошибки отечественной медицины, как с Денисом, чтобы навсегда потерять право называть кого-то «реально инкурабельным». Это обязанность врача — советоваться с коллегами из других стран и до последнего искать возможности лечения. Это право семьи — принять решение, что пора остановиться. Обязанность Минздрава — строить систему здравоохранения. Право благотворительных фондов и нас с вами — заботиться не о системе, а о каждом конкретном человеке, которому нужна помощь здесь и сейчас. Потому что человек всегда важнее системы.
фотография: Андрей Пронин/ИТАР-ТАСС/Интерпресс
