Принтер опять взбесился

«Взбесившимся принтером» Думу прозвали в 2012 году — из-за вдруг проснувшейся любви депутатов к законодательным запретам. Разумеется, во имя «борьбы со злом». В позапрошлом году главным злом был объявлен «экстремизм». Судя по планам на весеннюю сессию-2014, с которыми ознакомился The New Times, запретительная фантазия у народных избранников отнюдь не иссякла — теперь острие борьбы думцев направлено против «терроризма».

«Принтер» включился 15 января — в Думу был внесен пакет «антитеррористических» законопроектов. Конспективно содержимое пакета выглядит так: расширить полномочия ФСБ, ужесточить наказание за терроризм (вплоть до пожизненного лишения свободы), обязать интернет-провайдеров и владельцев сайтов сохранять в течение полугода всю информацию о любых действиях пользователей, ограничить анонимные платежи в интернете 1 тыс. рублей в сутки (вместо нынешних 15 тыс.) и 15 тыс. рублей в месяц (сейчас — 40 тыс.).

Как это часто бывает, скандальную инициативу разработали в федеральных ведомствах (в данном случае — в ФСБ, МВД и Росфинмониторинге), а в Думу запустили через дружественных депутатов от всех четырех фракций во главе с председателем Комитета по безопасности Ириной Яровой. «Чтобы принять непопулярные меры по ограничению свободы, им нужно было прикрыться каким-то эмоциональным всплеском в обществе. Таким всплеском стали предновогодние теракты в Волгограде», — объяснил The New Times депутат Дмитрий Гудков.

Первые два пункта из нововведений — о расширении полномочий ФСБ и ужесточении наказания за терроризм — особых эмоций у общественности не вызвали. Эксперты лишь напомнили, что полномочий у Лубянки и так предостаточно, а перспектива пожизненного заключения террористов все равно не остановит — не говоря уже о смертниках. «Бороться с терроризмом можно только оперативными методами, на этапе подготовки терактов. А то, что они сейчас придумывают, — это просто идиотизм, который будет использован для борьбы с оппозицией и инакомыслием», — уверен депутат Гудков. Попутно он выразил недоумение термином «дестабилизация деятельности органов власти», которую предложено считать признаком терроризма: «Это что такое? Написал матерное слово на заборе губернатора — и ты уже террорист? Это же ведь так будет трактоваться».

Зато предложения об усилении контроля над интернетом стали настоящей бомбой. Видимо, никто не мог даже предположить, что, прикрываясь борьбой с терроризмом, власть пойдет на фактический разгром системы электронных платежей — одной из самых передовых и динамично развивающихся отраслей интернет-бизнеса. Не случайно на следующий же день после внесения законопроекта акции крупнейшей российской платежной системы QIWI (15 млн электронных кошельков, 167 тыс. терминалов) на бирже NASDAQ рухнули на 20%.

При этом сами интернет-компании отреагировали на инициативу Госдумы весьма сдержанно. В пресс-службе QIWI The New Times сообщили, что поддерживают «эффективные законодательные меры, направленные именно на противодействие терроризму», но надеются на дальнейшую доработку законопроекта «с привлечением членов бизнес-сообщества». А в Яндексе (средняя дневная аудитория в октябре 2013 года — 29,5 млн человек) считают выполнение новых требований «технически возможным», хотя пока и не могут оценить объем «информации для хранения» и возможные затраты на это. В разговоре с The New Times пресс-секретарь компании Ася Мелкумова предложила «дождаться постановления правительства», в котором должны быть уточнены все технические детали.

„

«Террористическая угроза — это у нас теперь такой очень удобный предлог для протаскивания вообще любых, самых несусветных и беспрецедентных запретов в любой сфере»

Втолковывая 15 января думским корреспондентам суть новаций, Ирина Яровая напирала на то, что «общество и государство должны быть максимально консолидированы» в деле «обеспечения безопасности общества и государства». Однако общество государству не поверило. К примеру, блогеры сразу обратили внимание на то, что именно через интернет в последнее время гражданские активисты собирали средства на многие проекты. Были среди них и политические — как, например, кампания Алексея Навального по выборам мэра Москвы, работа его Фонда борьбы с коррупцией или митинги «За честные выборы». Но не только.

«С помощью интернет-платежей простые люди помогали друг другу, больным детям, собирали средства в помощь жертвам наводнений, — напоминает Дмитрий Гудков. — Люди собирали деньги добровольно, они занимались тем, чем не занималась власть, делали ее работу. Но теперь и это делать будет нельзя».

«Террористическая угроза — это у нас теперь такой очень удобный предлог для протаскивания вообще любых, самых несусветных и беспрецедентных запретов в любой сфере, — резюмирует в своем блоге медиаэксперт Антон Носик. — Не удивлюсь, если в очередном антитеррористическом пакете обнаружится давно лоббируемый отечественными ретейлерами запрет на заказ товаров из-за границы по интернету».

Другой заметной жертвой запретительной активности депутатов могут стать выборы мэров региональных столиц. Владимир Путин, правда, на своей декабрьской пресс-конференции заявил: «Мэров, конечно, только выбирать». Но Институт социально-экономических и политических исследований (ИСЭПИ), выполняющий ныне функции кремлевского «мозгового центра», в своей аналитической записке, подготовленной в декабре прошлого года для администрации президента, предлагает оставить выборы только на уровне районов и малых городов.

К 31 марта профильные министерства совместно с губернаторами и муниципалами должны подготовить концепцию реформы местного самоуправления — это им поручил премьер Дмитрий Медведев. Однако в Думе, по сведениям Дмитрия Гудкова, проект готовы разработать уже к концу февраля — началу марта. «Я знаю, что просто отменять выборы мэров они боятся, поэтому сейчас собирают отзывы на местах», — пояснил депутат The New Times. Предварительные итоги этого опроса обнародовал 16 января руководитель думской рабочей группы по муниципальной реформе Вячеслав Тимченко: по его словам, о поддержке предложений ИСЭПИ говорится примерно в половине из 500 отзывов представителей региональной и муниципальной власти, полученных Госдумой за прошедший месяц.

Не обойдется без ограничения прав граждан и в новом законе о выборах в Госдуму — в нем, по информации думских источников The New Times, появится очередной предвыборный фильтр. Муниципальный, как известно, у нас уже есть (на губернаторских выборах), криминальный — тоже (запрет лицам, судимым за тяжкие преступления, баллотироваться на любые выборные должности). А теперь будет еще и партийный. Введут его, естественно, «по многочисленным просьбам трудящихся». В самом деле, ну какому, скажите, трудовому человеку захочется обнаружить в бюллетенях на думских выборах-2016 аж полторы сотни партий*. Кремлю же остается лишь решить, какой из способов «отсечения лишнего» выбрать — то ли заставить новые партии собирать подписи, то ли допускать на федеральные выборы лишь тех, кто хоть что-то выиграл на региональном уровне.

По традиции «позаботится» Дума и о некоммерческих организациях (НКО). С наиболее опасными «иностранными агентами» власть уже разобралась. Теперь решено «слегка придушить» и тех, кто у посольств не шакалит. Для этого в закон «О НКО» вводится «расширенный перечень» оснований для внеплановых проверок: если до сих пор они проводились только по запросам избиркомов в ходе выборных кампаний, то теперь проверить НКО в любой момент Минюст сможет еще и по сигналу из госорганов, по поручению президента и правительства или по требованию прокурора.

«На самом деле ситуация просто возвращается к тому, что было раньше, до 2009 года, — пояснил The New Times директор информационно-аналитического центра «СОВА» Александр Верховский. — При президенте Медведеве число внеплановых проверок НКО значительно сократили, а теперь вернули прежний порядок».

Впрочем, все помнят, каким массированным проверкам НКО подверглись прошлой весной. Но тогда все же некоторые общественники пытались оспаривать действия ревизоров в судах, ссылаясь на отсутствие у проверяющих законных оснований. Зато теперь, после принятия думских поправок, придумать формальный повод для проверки будет проще простого. «Это вообще такое свойство наших нынешних властей: если их ловят на невыполнении законов, то они потом подгоняют эти законы под сложившуюся практику, чтобы придраться было уже не к чему», — подчеркнул Верховский.

Кстати, пересмотром закона о НКО ревизия медведевского наследия не ограничится. До конца января Дума должна вернуть следственным органам отнятое у них в декабре 2011-го право возбуждать уголовные дела по налоговым преступлениям без обращения налоговиков — заказные дела по этим статьям всегда были для силовиков неплохой прибавкой к жалованью. А весной, видимо, будет окончательно ликвидировано «вечно летнее» время (один законопроект на эту тему в плане сессии уже есть, а еще один должен быть внесен в ближайшие дни). Ну а после этого единственным пока еще не отмененным свершением Медведева останется переименование милиции в полицию.

Остальные запланированные на весну думские запреты хоть и не столь масштабны, но тоже весьма чувствительны для определенных групп граждан.

Например, борцам за честные выборы вряд ли понравится сокращение срока обжалования итогов голосования с года (как сейчас) до трех месяцев**. Многие родители будут недовольны введением единой школьной формы — хотя думцы позаботились о том, чтобы это недовольство было обращено на региональные власти, которым передоверено право принятия подобных решений. Ну а любителей импортного кино наверняка возмутит введение квоты на показ в российских кинотеатрах зарубежных фильмов: разработать и внести в Думу соответствующий законопроект пообещал 13 января министр культуры Владимир Мединский.

Отдельно, впрочем, стоит упомянуть запретительные инициативы снизу. Их судьба пока не определена, но многие из них, как говорится, «попадают в струю».

Так, кемеровские депутаты выступили за окончательное решение «сиротского вопроса» путем введения полного запрета на усыновление российских детей иностранцами (за исключением родственников). Учитывая, что в границах Кемеровской области такой запрет уже действует, Кремль может посчитать этот опыт полезным и достойным повсеместного внедрения. Тем более что рассмотрение проекта намечено на апрель, когда сочинская Олимпиада уже закончится и России больше не понадобится строить из себя цивилизованное государство.

Определенные перспективы есть и у предложения коммунистов о повсеместном создании в российских СМИ общественных советов по защите нравственности. Такие попытки КПРФ за последние 20 лет предпринимала неоднократно, но с учетом нынешней озабоченности Кремля проблемой «духовных скреп» шанс на принятие документа реален как никогда (кстати, думский Комитет по делам общественных объединений законопроект уже одобрил).

Присутствуют, конечно, в думских планах и совершенно экзотические запреты. Например, законопроект ЛДПР о запрете телерекламы по вечерам и в выходные дни. Кто-то воскликнет: «Чушь! Абсурд! Как может быть такое?!» Но на фоне ожидаемого разгрома электронных платежных систем лишение телеканалов рекламной выручки в прайм-тайм уже не выглядит столь уж невероятным. Помните памятный законопроект депутата Александра Сидякина о миллионных штрафах за нарушение порядка проведения митингов — с него, по сути, и началась весной 2012 года история «взбесившегося принтера»? Еще каких-то три года назад такая идея тоже считалась бы экзотической. А оказалось — сама обыденность.

И все-таки трудно удержаться от вопроса: когда же принтер остановится? И остановится ли вообще?

«Что бы еще запретить — это исключительно вопрос фантазии, — считает Александр Верховский. — Тем более что остановиться этим людям трудно: вот примут депутаты сейчас скандальные законы — и что дальше? Они должны все уволиться, что ли? Прекратить «бороться со злом»? Ну нет, они обязательно будут еще что-нибудь придумывать».