Ливия: арабская зима

«Я слышал историю про этих двух русских, — кивает адвокат Ахмед аль-Муни, — кажется, им не удалось доказать, что они прибыли в Триполи легальным путем. В августе позапрошлого года, когда отсюда ушла армия Каддафи, всех иностранцев без документов сразу арестовывали как его вероятных пособников».

«Вы говорите, они нефтяники? А я слышал, что они наемники, — журналист по имени Мохсен (фамилию назвать отказывается) тоже «немножко в курсе». — Говорят, они чинили танки и бронемашины для армии Каддафи. Нефтяникам незачем проникать сюда без документов с территории Туниса, как они».

«Эти двое укрылись в российском посольстве, — пересказывает в телефонном разговоре известные ему факты чиновник из ливийского министерства информации. — Потом, уже когда режим Каддафи пал, о них узнали парни из «Орлиного батальона» (проправительственное ополчение), подписали в Переходном совете все нужные бумаги и поехали в миссию к русским: сказали, что этих двоих нужно допросить как свидетелей, а потом их вернут. Русские дипломаты пошли навстречу. Четыре раза увозили-привозили, а потом оставили у себя...»

За «пособничество в уничтожении народа Ливии» Владимир Долгов получил 10 лет, Александр Шадров — пожизненный срок. Сейчас судьбой Шадрова и Долгова занялся российский МИД, вмешались и депутаты российского парламента — после того как к ним обратились отчаявшиеся родственники арестантов.

«Думаю, их отпустят, — предрекает ливийский чиновник. — Россия стала очень за них просить. Там еще сидят девятнадцать украинцев и трое белорусов — их дела тоже просят повторно рассмотреть...»

В период агонии режима Каддафи Ливия и вправду была наводнена наемниками славянского происхождения: по контракту они получали от $10 тыс. до $20 тыс. в месяц. Помимо русских и украинцев у Каддафи служили и сербы, причем в элитных частях — о них так и говорили: «Воины полковника». В 2011 году в холодильнике одной из больниц в Триполи было найдено тело парня со светлыми волосами и голубыми глазами. Говорили, что он был русским или украинцем — документов при нем не было. Тело было изрублено, кости переломаны. Наемники так и заканчивали свою жизнь — как туши в лавке мясника.

50 убитых и 400 раненых — итог мирной демонстрации, по которой открыла шквальный огонь группа боевиков. Это произошло 15 ноября в Гаргуре, крупнейшем квартале Триполи, занятом ополченцами из Мисураты. Произошло на следующий день после того, как премьер-министр Али Зейдан в ультимативной форме потребовал от всех бандформирований покинуть столицу. Население его поддержало.

За несколько дней до этого боевики из другой группировки похитили заместителя руководителя ливийской разведки Мустафу Ноа: его просто силой затолкали в автомобиль, как только он вернулся из рабочей поездки в Турцию. Ранее похищали и самого премьера Зейдана — ему пришлось специальным распоряжением вернуть на улицы Триполи блокпосты, как в военное время.

На ультиматум Зейдана боевики из Мисураты ответили, что «уйдут из Триполи только на тот свет», а сам город, дескать, «еще не видел настоящей войны».

То же самое было в прошлом году в Бенгази. Второй по величине город Ливии, сердце революции 2011 года, сейчас Бенгази — оплот трибализма (племенной обособленности) и сепаратизма, символ бессилия ливийских властей. В сентябре 2012-го здесь в результате нападения на дипмиссию США погиб американский посол Кристофер Стивенс. Возможно, это было возмездие за похищение ливийского полевого командира Абу Анаса аль-Либи, подозреваемого американскими военными в связях с «Аль-Каидой». После гибели посла Стивенса премьер Зейдан потребовал от боевиков уйти из Бенгази. А в ответ услышал насмешки.

«У правительства нет власти над вооруженными людьми», — признает уже знакомый нам сановник из министерства информации.

Настоящая власть в Ливии сегодня принадлежит ополченцам, отказавшимся разоружаться после смерти Каддафи. Два года назад их именовали «мучениками революции», «освободителями страны» и «несогласными». Сегодня те же самые газеты называют их «криминальными кланами» и «боевиками». Граждане Ливии уже успели понять: со смертью Каддафи война не закончилась. Да и сама смерть диктатора не посеяла зерна свободы и демократии.

Новая Ливия не просто похожа на старую, она — хуже: вместо 40-летнего диктата одного клана страна получила хаотичную систему из сотен враждующих между собой племен. И ни одно из них не согласилось с рекомендацией правительства в Триполи «делегировать» своих ополченцев в ряды вооруженных сил. Более того, власть получила ответ, больше похожий на угрозу: мы уничтожили Каддафи, а значит, можем уничтожить кого угодно. Если раньше все были против Каддафи, то сейчас — все против всех.

«Кланы, племенные группы, исламисты, боевики — никто не хочет терять добытую власть. Стоит им объединиться, хотя бы на время, и всё — центральная власть в Триполи останется пустым звуком, — пишет газета Tripoli Post, сравнивая нынешнее положение в Ливии с Ираком сразу после войны с США. И продолжает: — Эпоха Каддафи, когда у каждого был дом, гарантированная медицинская помощь и доступное всем бесплатное образование, давно позади. Новая Ливия — это безработица в 30% и стагнация в экономике, это разрушенные институты, это ситуация, когда закон, порядок и безопасность не распространяются даже на центральные кварталы столицы». По словам министра экономики Аликилани аль-Джази, «Ливия похожа на пилота, кружащего над землей, но не знающего, куда приземлиться».

Количество исламистских группировок перевалило за 300: это филиалы «Аль-Каиды», джихадисты-салафиты, наемники, боевики из Чада, бывшие приспешники Каддафи, вооруженные танками, и десятки мелких банд. Общее количество боевиков, по некоторым данным, около 250 тыс. человек.

До сих пор не расформирована «Бригада мучеников 17 февраля» (это день начала ливийской революции). В прошлом она получала финансирование непосредственно от министра обороны. Ее 12 батальонов по-прежнему держат под контролем весь боевой арсенал и все казармы Киренаики*. Так и не разоружившаяся «Бригада мучеников Абу Салим», названная в честь тюрьмы, в которой при диктатуре содержались исламисты-оппозиционеры, также отчасти состоит из боевиков-джихадистов.

«Бригада Ансар аль Шарья», входящая в международную сеть джихадистов, поддерживает регулярные контакты с «Братьями» в Пакистане и членами одноименной группировки, базирующейся в Тунисе. Ее главарь — Суфьян бен Куму, бывший заключенный Гуантанамо, переведенный в ливийскую тюрьму в 2007 году и освобожденный в 2010-м.

Оплот ливийских исламистов — Дерна, городок в восточной части ливийского побережья, в 300 км от границы с Египтом. Здесь не действуют законы, установленные центральной властью. Один из полевых командиров «Ансар аль Шарья» не без гордости заявил автору этих строк: «Настоящие революционеры и полноправные наследники обретенной свободы — это мы».

Так и есть. Это они, а не центральное правительство, контролируют то, к чему повышенный интерес у старушки Европы, — нефтяные скважины. Шок Брюсселя по поводу последних кровавых событий в квартале Гаргур вызван отчасти и тем, что беспорядки привели к перебоям с поставками нефти. Да-да, Ливия — по-прежнему крупнейший поставщик черного золота в Европу, хотя сейчас вместо прежних 1,2 млн баррелей в день из-за хаоса здесь добывается 450 тыс. Нестабильность правительства в Триполи угрожает Риму, Парижу и Берлину, где сейчас задаются вопросами о до сих пор не принятой конституции в стране, где бывший правитель свергнут два года назад. Энергетический концерн ENI, крупнейший итальянский инвестор в Ливии до и после Каддафи, при анализе рыночной конъюнктуры вынужден учитывать места дислокации и перемещения ливийских боевиков. Единственный риск, на который нельзя идти, — потеря нефти. Поэтому Европа все сильнее давит на Триполи, который так и не присоединился к Средиземноморскому союзу — торговому объединению, созданному в 2008 году с подачи экс-президента Франции Николя Саркози. Но чем может ответить Триполи, если даже глава ливийского правительства не в силах предотвратить собственное похищение?

Ливийские боевики вооружены тем, что осталось после Каддафи. Полковник любил закупаться оружием во Франции, Великобритании и особенно в Италии. Каддафи любил инвестировать в безопасность. В 2004-м он потратил в Италии €56 млн, в 2005-м — €93 млн, в 2006-м — €80 млн.

После Италии лидер Джамахирии переключился на Россию: в 2008 году он поставил свой шатер в Кремле, где пообещал тогдашнему президенту Дмитрию Медведеву протекторат российского флота над Средиземным морем. В 2008-м он закупил российского оружия на $1,5 млрд, в 2009-м — на $2,3 млрд. Два года назад улицы Триполи были усыпаны оружием, инструкции к которому были написаны на русском и итальянском языках.

Арсенал полковника на 90% был советским: Ливия слыла надежным союзником СССР во времена холодной войны, и Россия согласилась модернизировать ливийское вооружение. Однако санкции ООН, принятые против Ливии в марте 2011 года и поддержанные Дмитрием Медведевым, подорвали контракт на $4 млрд.

Закупленное Каддафи российское оружие в конце концов оказалось в руках межнациональных исламистских группировок, действующих в Сирии, Мали и Йемене. Призыв «К оружию!» услышали исламисты в Чечне и Дагестане — сотни дагестанцев и чеченцев отправились на «сирийский фронт». По настоянию Москвы министр иностранных дел Сергей Лавров прибыл в конце октября на заседание Совбеза ООН, дабы «удостовериться, что оружие бывшего диктатора Каддафи действительно находится в руках сирийских повстанцев. Если это так, последует серьезное усиление санкций против Ливии». Но в Триполи уже знают, что именно отсюда катарские военно-транспортные самолеты С-17 перевезли бывшие вооружения Каддафи в Сирию, где оно попало в руки воюющих здесь ливийских и североафриканских боевиков. Фаузи Букатеф, ранее боровшийся против режима Каддафи, затем посол Ливии в Уганде, в разговоре с журналом подтвердил, что боевики действуют таким образом уже больше года: «Да, это проявление солидарности ливийцев и сирийцев».

Но помимо оружия есть еще и уран: более 6,4 тыс. кг, спрятанных в ливийской пустыне. После того как Россия официально обратилась к Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну с призывом взять эти запасы под контроль, началась операция по их передислокации: сейчас принадлежавший Каддафи уран находится в специальном хранилище в Сабхе, городе в ливийской Сахаре. Правда, есть один щекотливый момент: хранилище находится под контролем одной из группировок, которая пока лояльна властям в Триполи. Пока…

По данным МАГАТЭ, там же в Сабхе ливийские контрабандисты спрятали более 4 тыс. ракет «земля — воздух», купленных Каддафи у России.

Сегодняшняя Ливия — ничейная земля, рассадник религиозного экстремизма, перевалочный пункт контрабандистов оружия, идеальное укрытие для криминальных элементов, работорговцев и «боевиков Аллаха». Ливийцы, сбежавшие в Европу, вынуждены платить выкуп за родственников, оставшихся на родине, дабы тех оставили в покое и им была дарована жизнь. Из портов в Триполи в Старый Свет отплывают суденышки, за «проезд» на которых мигранты платят $1–2 тыс. Эти «поездки в один конец» приносят контрабандистам живым товаром до $500 тыс. в день.

Еще во время войны многие ливийцы и африканцы из Черной Африки были убиты по подозрению в «работе на Каддафи». «Приспешника диктатора» исламисты видели в каждом черном африканце. Сегодня ко всему этому добавилась вражда между Киренаикой и Триполитанией — восточной и западной частями Ливии, различающимися этнически и культурно. Их удалось объединить только в 1951 году под знаменами ливийского королевства, и затем — под властью Каддафи. Но сегодня над Ливией вновь нависла угроза распада: в конце октября в Бенгази (Киренаика) провозглашена автономия в составе четырех восточных провинций и сформировано теневое правительство. Противопоставить этому центральная власть может разве что усталые вздохи…

Тем, кто два года назад праздновал освобождение страны от тирании, достаточно выглянуть в окно, чтобы увидеть реальное положение дел. «Мы еще почему-то живы. Может быть, нам еще только предстоит пролить свет на правду, а может, уже никто не сможет этого сделать», — говорят они. И отказываются называть свои полные имена — страх сильнее даже отчаяния.

«Запрос на демократию и мечта о ней все еще сильны в обществе. В противном случае придется смириться с мыслью, что все жертвы войны были напрасны», — говорит 43-летний Ахмед, гражданский активист из Триполи.

А вот мнение другого активиста, Хассама: «Что такое «арабская весна»? Почему она вылилась в хаос?» Наш собеседник видит пропасть между вчера и сегодня. Он варится в котле недоверия, фатализма и покорности. «Зеленая книга» (программный теоретический труд Муамара Каддафи. — The New Times) — это все, что мы знали о мире при Каддафи. А потом Ливия взорвалась… Все мы отдали кто душу, кто руку, кто ногу, кто сына, отдали за свободу. А в итоге живем в кромешном ужасе. Это и была революция?»