Сто лет назад суд присяжных в Киеве вынес оправдательный приговор по делу приказчика Менахема Менделя Бейлиса, обвиненного властями в ритуальном убийстве. Обвинение было полностью сфабриковано. Спустя век власть пытается разыграть ту же карту
В судебном заседании по делу Бейлиса (на рисунке — крайний справа, сидит под охраной). Октябрь 1913 г.
Об этой жуткой и трагической истории с условно счастливым концом в мире написано много книг, документальных и художественных, включая и мемуарную литературу, и журналистских репортажей о каждом из дней этого самого резонансного судебного процесса в российской истории
Мне сегодня представляется важным сказать о тех уроках дела Бейлиса, которые могла бы извлечь из него нынешняя власть, если б умела учиться на чужих ошибках.
Ни для кого не секрет, что к расследованию убийства в Киеве «отрока» Андрея Ющинского комедия этого суда никакого отношения не имела. Имена действительных убийц были известны властям на очень ранней стадии следствия, как и мотивы преступления. Участники банды, совершившей убийство, вскоре были пойманы, и случилось это за два с половиной года до начала процесса.
Однако фактическая сторона истории с убийством при подготовке судилища в расчет вообще не принималась. Режиссура процесса не имела никакого отношения к нормам уголовного права: тут действовали в чистом виде политические технологии. Инициатива осуждения еврея по обвинению в ритуальном убийстве христианского ребенка принадлежала лидеру провластной молодежной организации «Двуглавый орел». Он долго пытался убедить в необходимости антисемитского процесса киевские власти, светские и духовные, но ни у губернатора, ни у епископа поддержки не нашел. Зато его затеей заинтересовались черносотенная петербургская пресса, затем депутаты Государственной думы, а через них — министр юстиции, который загорелся идеей и взял дело, как теперь бы сказали, «на контроль». В Киев была отправлена следственная группа с четкими указаниями, кого и в чем ей надлежит изобличить. Председательствующим на процессе поставили судью Болдырева, специально для этого переведенного в Киев из Умани, с обещанием после успешного завершения дела назначить его председателем окружной судебной палаты. Болдырев блестяще справился с отбором присяжных для процесса: пятеро из них были членами «Черной сотни», остальные — сочувствующими. Прокурора на процесс прислали тоже специально обученного, из Санкт-Петербурга. В качестве экспертов власть привлекла ряд специалистов, связанных с «Черной сотней», и некоторым из них (например, медику Косоротову) за участие в процессе из секретных фондов Департамента полиции была выплачена крупная сумма черным налом.
„
Натравливание на «чужих» — попытка объединить общество под знаменами вражды
”
После такой капитальной подготовки к судилищу можно понять, почему власть нисколько не сомневалась в победе государственного обвинения вопреки всем известным фактам в деле. И стоит отметить, что за 100 лет методы, которыми российская власть гарантирует нужные вердикты в резонансных политических процессах, нисколько не изменились. И в «деле ЮКОСа» , и в деле «Кировлеса», и в томском процессе по «Бхагавад Гите», и в посмертном суде над Сергеем Магнитским натыкаемся на все те же уловки — выписывание из глубинки «правильных» судей, следователей и гособвинителей, подключение «нужных» экспертов, внеочередное повышение успешно отработавших заказ участников процесса в должности и т.п. Кстати, аккурат к 100-летию дела Бейлиса и 10-летию посадки Ходорковского Владимир Путин подписал указ, которым повысил судью Алисова, вынесшего посмертный приговор Магнитскому, до Мосгорсуда.
А главное, что стоит помнить о деле Бейлиса, — это цель, ради которой вся сложная комбинация затевалась. Обвинив евреев в распитии христианской крови, правительство рассчитывало направить в их сторону народный гнев. Царской власти нужен был враг, вокруг которого можно было бы сплотить общество, чтобы отвести растущее в стране недовольство от первых лиц. И в этом смысле все политтехнологические упражнения нынешней власти — прямое продолжение политики 1913 года. Ежедневное натравливание телезрителей на мигрантов и иностранцев, на геев и москвичей, на «креативный класс» и некоммерческий сектор, на правозащитников и экологов, на кубистов-абстракционистов и «кощунниц», на американских усыновителей и на голландских дипломатов, на оппозицию и на вражеские «интернеты» — явная попытка объединить общество под знаменами всеобъемлющей ксенофобии. И самое время вспомнить, чем эта попытка завершилась сто лет назад.
О ксенофобии в ее современном обличье — читайте в главной теме номера