Вадим Соловьев, руководитель юридической службы КПРФ — о нарушениях в ходе выборов За последние восемь лет методы фальсификаций стали значительно более изощренными и продуманными. Если раньше мы фиксировали обычную переделку протоколов плюс воздействие на избирателей путем клеветы, то сегодня можно говорить о том, что сложилась государственная система и проводится государственная политика получения того результата, который нужен партии власти. Это самое страшное. Для нас, для юристов особенно, очевидно: эти выборы по своей сути показали, что у нас произошло сращивание государства и политической партии «Единая Россия». У них во главе списка шел президент, а региональные организации возглавляли 67 губернаторов и министров, и фактически пришлось остальным политическим партиям бороться не с партией ЕР, а с российским государством, с его колоссальными финансовыми, организационными ресурсами. |
Анатолий Яблоков, адвокат — о приговоре по делу академика Игоря Решетина (11,5 года в колонии строгого режима) Если проанализировать приговор, то по наиболее тяжким обвинениям — в легализации и отмывании денежных средств — из четырех статей осталась одна, то есть три эпизода легализации были судом исключены, и Решетин был в совершении этих преступлений оправдан. Из 12 эпизодов контрабанды, которые квалифицировались как отдельный состав преступления, тоже остался только один. То есть фактически отпало 14 составов преступлений, особо тяжких, за которые государственный обвинитель предлагал по 11 лет лишения свободы, а суд снизил срок всего лишь на шесть месяцев. Это удивительно. Я считаю, что это лишний раз показывает обвинительную направленность суда. А вообще защита считала и считает до настоящего времени: несмотря на то что мы заслушали приговор суда, ни одно из предъявленных Решетину обвинений абсолютно не доказано. |
Сергей Кручина, координатор проекта по работе с бездомными животными Международного фонда защиты животных — об инициативе московских властей по увеличению штрафов за жестокое обращение с животными «Жестокое обращение с животными». Привлечь человека по этой уголовной статье зачастую невозможно, потому что ее применение обвешано такими условиями, которые очень трудно соблюсти. Новые предложения по внесению изменений в Кодекс об административных правонарушениях — это шаг в нужном направлении, потому что закрутить уголовное дело всегда бывает очень, очень тяжело. И при нашей вязкой системе судопроизводства тот же самый охранник, убивший в метро собаку, в конце концов был осужден. Но вы не представляете, каких усилий стоило заинтересованной стороне довести дело до результата! А административное правонарушение — это вполне реальный штраф, это то, на чем зиждется система взаимоотношений человека и животного в цивилизованных странах. Скажем, в Лондоне человек за то, что привязал собаку на солнцепеке, может получить от инспектора по защите животных весьма неслабый штраф. |
Письмо в редакциюQuo vadis? — Куда идешь?Виктор Шейнис,
После тяжкого поражения, которое российские демократы потерпели на выборах, обозначилась развилка путей. Мне она видится так. Либо существующие демократические партии будут практически исключены из публичной политики, их кадры переместятся в бизнес, в науку, в эмиграцию. Некоторые пойдут в услужающие к победителям, с большим или меньшим основанием рассчитывая сделать там хоть что-нибудь полезное (как шли благомыслящие интеллигенты в КПСС времен Хрущева—Брежнева—Андропова). А немногие займутся организацией протестных уличных акций, которые кому-то горячат кровь, но практически едва ли окажут серьезное влияние на общество и власть. И когда придут иные времена — а они придут непременно, ибо не может Россия в XXI веке жить как деспотия, — демократическую партию придется создавать с нуля. Преемственность будет утрачена, но, быть может, входящие в жизнь поколения окажутся искушеннее, принципиальнее, успешнее демократов 1980 — 90-х годов… Хотелось бы все же думать, что сохраняется еще иной, менее вероятный, но не исключенный вариант. Здравый смысл подсказывает: чтобы передать наследникам эстафетную палочку, надо попытаться воссоздать объединенное демократическое движение, в перспективе — партию. Сегодня сделать это труднее, чем вчера. Но условия изменились: теперь уже вода подступает к горлу. Шагая по-прежнему разными колоннами, российские демократы сохраниться как политическая сила, способная приносить добро своей стране, не могут. Не об отвоевании власти сейчас идет речь. Чтобы противостоять мощному валу наступающего авторитаризма и сорвать страну с чекистского «крюка», надо безотлагательно повести дело к созданию стойкой демократической партии, способной вернуть доверие активного меньшинства нашего общества. А для того — решительно подвести черту под тем, что демократов разделяет. Перестать выяснять, кто «не так, как надо было» провел приватизацию и кто и по каким мотивам не согласился войти в правительство, когда «честь была предложена». Кто поддержал и кто осудил чеченскую войну. Кто и зачем ходил в Кремль и кто туда не ходил или когда ходить перестал. Кто отвечает за дефолт 1998 г. и кто уклонился от ответственности за него. Оставим все это и многое другое будущим историкам. Времени до президентских выборов осталось слишком мало, а быстро создать единую партию российских демократов невозможно. Но еще возможен один конструктивный шаг на этом пути: выдвинуть единого — обязательно единого! — демократического кандидата. Технология такого выбора много раз проговорена. Авторитетные лидеры, отвергающие и «управляемую демократию», и большевизм, национализм, ксенофобию в любых обличьях, всем известны. Именно они должны безотлагательно собраться, принять решение, создать объединенный штаб и мобилизовать все имеющиеся, пусть ограниченные, силы. Для других вариантов времени нет. И тогда мы сможем показать себе и обществу, что сторонников у российских демократов не так мало, как это могло показаться по результатам парламентских «выборов», и создать серьезные заделы на будущее. |